Ту- дум! бухнуло в груди сердце Амэ, предупреждая об опасности, говоря о том, что девушка на футоне умирает, истекая кровью. Юноша решительно шагнул к ней.
Молодая госпожа, бабка, помощница тетушки Айи, низко поклонилась. Она прикладывала ко лбу больной холодный компресс, чтобы хоть как-то сбить жар.
Амэ не было нужды спрашивать, как Тайко. Он и так знал, что очень плохо. Опустившись перед ней на колени, он коснулся дрожащей рукой горячей щеки девушки. Словно почувствовав его присутствие, больная открыла глаза и слабо улыбнулась.
Вы пришли голос слабый, но полный какого-то щемящего облегчения. Простите, я
Т-с-с, ее губы под его пальцами были странно сухими и почти обжигающими. Все будет хорошо. Обещаю.
Тайко слабо кивнула и прикрыла глаза. Вскоре она вновь провалилась в бред. Амэ сидел рядом и наблюдал, как красное пятно расползается по сорочке. Его тошнило от собственного бессилия, от того, что он никак не может помочь девушке. Почему Аюми так долго?
Тайко тяжело задышала и тихо вскрикнула от боли. Амэ инстинктивно кинулся к ней, касаясь горячей кожи. Его чуткие пальцы почувствовали что-то странное. Будто внутри живота девушки что-то беспокойно ворочалось, пытаясь вырваться наружу.
Йокай. Юноша его чувствовалтугой уродливый шарик, катающийся в животе. Мерзкий. Отвратительный до тошноты. Паразит, который уже не пьет силы своей жертвы, он пожирает ее изнутри, чтобы вырасти и освободиться.
Амэ вдруг стало холодно и страшно. Кровь, отзываясь на волнение хозяина, застучала в висках. Юноша отшатнулся от Тайко, как от прокаженной. Хотя нет, не от нее, а от неведомой твари, которая завелась внутри девушки.
Госпожа, я все сделала! Конь стоит во дворе! в комнату вбежала Аюми.
"Она принадлежит мне! И я не позволю какой-то твари забрать ее!" эта мысль стала для Амэ настолько неожиданной, что он на миг застыл, потеряв дар речи. Из живота к горлу поднималась горячая волна протеста, а вместе с ней росла решимость, холодная, как все льды мира.
Лужа вонючей черной крови растекалась под Тайко. Еще немного, и будет поздно.
Ту- дум!
Амэ передернул плечами, стряхивая оцепенение.
Аюми, поможешь мне переодеться, произнес Амэ глубоким, немного хриплым голосом. Голос казался совсем чужим. Будто кто-то другой это говорит. Остальныевон! И фусума задвиньте!
Как ни странно, никто не возражал. Все спешно покинули комнату и задвинули фусума. Осталась только растерянная Аюми, которая взирала на него так, будто впервые увидела. Может быть, так оно и было.
Положи одежду и заверни Тайко в одеяло! еще один приказ, который девушка бросилась исполнять.
Амэ не раздевался. Он срывал с себя одежду, не боясь шокировать видом своего тела служанкуона и без того знала, что под кимоно скрывается отнюдь не женская фигура. Порезы на груди болели адски, выражая свое недовольство манере раздеваться, и Амэ тихо шипел, чувствуя, как открываются раны, пропитывая свежей кровью повязки. Юноша быстро облачился в темно синие шаровары-хакама из плотной шерстяной ткани и в белую рубашку-ги. Насчет выбранных цветов сокрушаться было некогдане до забот о том, что его кровь пропитает светлую ткань.
Готово, несмело сообщила Аюми, стараясь не смотреть на Амэ.
Юноша на языке чувствовал ее страх. Ее пугала решимость Амэ, его напористость, его желание спасти Тайко. Они были слишком сильными. Девушка привыкла видеть другого Амэнасмешливого, обманчиво мягкого, улыбающегося. Сейчас он был похож на демона.
Амэ кивнул и поднял Тайко на руки. Она казалась совсем легкой, почти пушинкой.
Фусума, произнес Амэ.
Аюми бросилась к перегородкам и спешно их раздвинула. Амэ быстро вышел на улицу, машинально отмечая, что девушка нерешительно топает следом.
Во дворе столпились слуги. И Амэ, глядя в их лица, почувствовал злость, захотелось раскричаться и высказать все, что он думает об их праздном любопытстве. Они пришли посмотреть на представлениемолодая госпожа, нежная и хрупкая на вид, вдруг переодевается в мужскую одежду, превращаясь в героя, который спасает бедную и невинную служанку от болезни. Прямо сказка какая-то ожившая! Тем более Амэ выглядел необычно, сняв с себя многослойные шелка, собрав длинные, доходящие почти до середины бедра волосы, в высокий хвостмужскую прическу. Когда Амако расскажут о происходящем, ее хватит второй удар.
Конюх держал лошадь под уздцы и переминался с ноги на ногу, любопытно косясь на Амэ. Юноша жестом показал ему подойти и вручил свою ношу. Лошадь беспокойно загарцевала, когда почувствовала близость йокая. Амэ успокаивающе коснулся ее шеи, легко погладил, помогая придти в себя, уверяя, что ничего плохого не происходит.
Я рассчитываю на тебя, шепнул юноша, наклонившись к мягкому уху животного.
Он с легкостью оседлал лошадь и протянул руки на Тайко. Девушка, ощутив смену обстановки, взволнованно зашевелилась, легко задрожалаот страха или от лихорадки, кто знает, и Амэ только сильнее прижал ее к себе. Знакомый запах юноши заставил расслабиться и ровно задышать, проваливаясь в болезненно изматывающую дремоту. Шарик в животе шевелился, поганый запах йокая усиливался.
Ворота уже открыли, и Амэ, не медля, бросил коня в галоп. Его провожало множество завороженных взглядов, от них было как-то беспокойно и противно свербило между лопатками. Амэ не обращал на неприятное ощущение никакого внимания, его голову занимали сейчас совершенно другие мысли. Например, о том, что если бы он мог пользоваться орбитальными спутниками, то не пришлось бы устраивать эту нелепую гонку со смертью. Бледное лицо Тайко, уткнувшееся ему в грудь, было искажено болью. Смотреть на этоневыносимо, мучило чувство вины: не обратил внимания на слабость, не предотвратил, поэтому Амэ глядел вперед, и только вперед, подгоняя лошадь.
Клиника доктора Нагаи всегда выделялась на фоне других строений. Хотя бы потому, что здание было сделано из камня, а не дерева, как обычно. Три этажа, окна из стеклаздание отчаянно напоминало госпиталь, в который Амэ ходил не так давно, чтобы навестить Акито. И двери, вместо привычных седзи или фусума. Кто придумал такое уродство? И, несмотря на это, клиника доктора Нагаи казалась до боли родной, ведь отсюда для Амэ начинается череда связных и четких воспоминаний. До этоготолько неясные образы.
Тихо застонала Тайко, закусив губу, чтобы не закричать от боли, которая разрывала ее. Когда она была рядом с Амэ, то всегда старалась быть сильной. Глупая.
Мы приехали, скоро все закончится.
Очередной приступ бреда прошел, и девушка слабо пошевелилась, приподняв голову.
Светло-сиреневый, тихо прошептала она. Губы, потрескавшиеся, окровавленные, растянулись в блаженной улыбке, будто девушка сейчас наблюдала самое прекрасное зрелище в жизни. Это озадачивало.
Что-что? Амэ казалось, что его чуткий слух его обманул.
Цвет ваших глаз
Глупость какая! Решив, что с этим он разберется позже, да и возможно, девушке только чудится, Амэ спешился и бросился внутрь. Дверь жалобно заскулила, когда ее пнули ногой, и в ноздри Амэ ворвался знакомый неприятный запах больницы. Казалось, из-за возбуждения он усилился и вонял в два раза противнее обычного.
Что? девушка плотного телосложения в белом халате и смешном чепчике на голове, сидящая за небольшой конторкой в холле, осеклась, встретившись с решительным взглядом с Амэ. Юноша отстранено отметил, что ее лицо ему не знакомо, наверное, новенькую взяли.
Доктор Нагаи здесь? требовательно спросил Амэ.
Да, но он отдыхает растерянно ответила она, но юноша не стал на этом заострять внимание. Он молча свернул в коридор, который вел в кабинет доктора. Полы были выложены холодной светло-серой плиткой, будто специально, чтобы никто не смог пройти бесшумно этим коридором. Топот ног гулко отдавался от каменных стен, выкрашенных в белый цвет.
Стойте, доктор Нагаи никого не принимает! девушка бежала за Амэ, звонко цокая каблучками. К нему нельзя!
Точно новенькая. Был бы кто-то из знакомых, они бы пропустили Амэ без особого шума, ведь к роду Сарумэ в этих стенах особое отношение.
Медсестра догнала юношу почти у самой двери, ее цепкие пальчики схватили Амэ за плечо, разворачивая.
Я говорю, нельзя туда! уже раздраженно выпалила девушка, но юноша не стал тратить драгоценное время на бесполезные препирательства и грубо дернулся, стряхивая ее руку. Не говоря ни слова, он повернул ручку.
Доктор Нагаи совсем не изменился с тех пор, как восьмилетний Амэ открыл глаза в этой больнице. Только в волосах стало больше седины, а на лице прибавилось морщин. Зато рукируки первоклассного врача и хирургаоставались молодыми. Доктор сидел за большим дубовым столом, спиной к открытому окну и что-то сосредоточенно писал. Когда распахнулась дверь, являя собой Амэ с девушкой на руках, завернутой в одеяло, точно в кокон, он не подал виду, что удивился.
Просите, я пыталась остановить, но стала оправдываться медсестра, выглянув из-за спины Амэ.
Все в порядке. Ты можешь идти.
Девушка бросила недоверчивый взгляд на Амэ, а затем вышла, оставив их наедине. Юноша, наплевав на все условности, просто подошел к доктору и аккуратно уложил свою ношу на стол.
Ей нужна помощь, коротко пояснил Амэ. Он был сейчас так взволнован, что не мог выдавить из себя даже жалкое подобие вежливой улыбки. Мышцы лица, словно одеревенели, и перестали слушаться.
Доктор Нагаи скользнул взглядом по хрупкой фигурке девушки, по кровавым пятнам на сорочке и заметно помрачнел. Это встревожило Амэ. Неужели дела Тайко настолько плохи, что всегда сдержанный и скрытный доктор не смог удержать своих эмоций?
Нужно срочно оперировать.
Он быстро обогнул стол и высунулся в коридор.
Йоко! крикнул доктор. Вели готовить операционную. Срочно!
Когда до слуха донесся приятный женский голос, отраженный эхом от каменных стен, доктор Нагаи вернулся к столу и принялся ощупывать живот больной. Тайко взвизгнула и проскочила, пытаясь сбросить с себя руку, причиняющую боль.
Подержи, приказал он, и Амэ шагнул к девушке.
Тайко распахнула глаза, в которых плескалась безумная, нечеловеческая боль, но, почувствовав, близость Амэ, его руки, бережно, но твердо держащие ее за плечи, заметно успокоилась. Юноша нахмурился. У него создавалось впечатление, что одно только его присутствие помогает ей держаться. Она так сильно в него влюблена? Совесть, проснувшаяся так некстати, решила помучить Амэ, нашептывая ласково-издевательским тоном всякие гадости: "Захотелось с ней поиграться? И что? Довольна ли теперь твоя душенька?". Но разве виноват Амэ в произошедшем?
Она поправится?
Трудно сказать, отозвался доктор, отходя от девушки. Предварительный осмотр он закончил, и теперь вытирал руки, испачканные темной, почти черной кровью. Но я постараюсь ей помочь. В произошедшем есть доля и моей вины.
Последние слова доктора заставили удивленно вскинуть голову и требовательно воззриться на Нагаи, но тот, старый плут, который никогда не сообщал больше необходимого, сделал вид, что не замечает взгляда Амэ.
Я пойду готовиться к операции, смена темыодна из действенных уловок, чтобы уйти от нежелательного разговора. Когда девушку твою заберут, оставайся здесь. Есть кое-что, о чем тебе нужно знать.
Это обещание обнадеживало.
Хорошо.
И пошли кого-нибудь домой за одеждой и экипажем. Не стоит светиться, расхаживая в таком виде, доктор кивнул на наряд Амэ.
С этими словами Нагаи вышел, а юноша вернулся к столу, на котором лежала Тайко. Амэ тихо вздохнул и потянулся погладить девушку по щеке. "Все будет хорошо", мысленно успокаивал он себя. Доктор Нагаи о ней позаботится. Старик умеет творить чудеса, и сегодня он сотворит еще одно.
В кабинет вошло несколько человек в светло-зеленых халатах. С собой они привезли каталку. Статный мужчина бросил беглый взгляд на Амэ, а затем легко поднял Тайко на руки и переложил ее на каталку. Смятое, окровавленное одеяло осталось лежать на столе. Амэ казалось, что запах поганой крови, испорченной йокаем, пропитал весь кабинет. От самого же юноши, наверное, разило неимоверно, хотя на нем не было ни единого пятнышка кровивсе досталось многострадальному одеялу.
"Надо будет его выкинуть. Или лучше сжечь", подумал Амэ, меряя шагами кабинет. Юноша нервничал. Сейчас, когда у него забрали Тайко, когда Амэ не мог воочию убедиться, что она жива, он чувствовал себя прескверно, но доктору Нагаи все же доверял. Чтобы хоть как-то совладать с собой, Амэ решил найти себе занятие. Например, почитать. Но, глядя на свитки, которые хранились у доктора в кабинете, резко отпадало желание к этому занятиюАмэ не интересовала медицина, и незачем насиловать голову, читая бесконечно непонятные медицинские термины, которые попадались через слово в подобных свитках. Тогда юноша выглянул в окно, на улицу. Там неспешно бродили редкие люди, самые стойкие к жаре; иногда проезжали экипажи, медленно, ленивозной их тоже не обошел стороной. На противоположной стороне улицы располагалось несколько магазинов и лотков с фруктами. Продавцов нигде не было видно, они все прятались в тени, изнывая от жары. Никакого движения. Скучно.
Тогда Амэ решил выйти из кабинета, свернув в тугой сверток одеяломожет быть, так оно будет меньше распространять свой отвратительный запах. Юноша неспешно вышел в холл и направился к конторке, за которым сидела памятная медсестра. Увидев Амэ, она сердито нахмурилась. Конечно, ведь он ее поставил в неловкое положение.
Я думаю, что между нами произошло маленькое недоразумение, мягко улыбнулся Амэ, подойдя. Он решил использовать свое природное обаяние, чтобы завоевать доверие медсестры.
Ничего, ответила девушка все еще сердито. Это не надолго.
Амэ взглянул на бейджик, который был прикреплен к халату медсестры. "Тосикава Йоко" гласила надпись.
Вы здесь недавно работаете, да, госпожа Тосикава? мягкие-мягкие интонации, почти мурлыкающие, успокаивающие, располаживающие. Она не сможет долго сопротивляться.
Несколько недель, неохотный ответ.
А, понятно, протянул Амэ, вновь улыбнувшись. Работа здесь беспокойная. И я искренне сожалею о том, что заставил вас поволноваться. Но знаете, у меня просто не было выбора, ведь на кон поставлена человеческая жизнь
Амэ смотрел на нее большими честными глазами. Ничто так не подкупает и не располагает, как искренность. За долгие годы притворства юноша научился ее имитировать в совершенстве.