Едва войдя в комнату, юноша понял, что расслабиться сегодня вряд ли получитсяза низким столиком сидела только наследная принцесса Сарумэ, ни Канске, ни Макетаро поблизости не наблюдалось. Когда Амако и Амэ оставались наедине, то начинали спорить на темы, которые обычно не предназначались для чужих ушей. Вряд ли сегодня будет по-другому.
Опаздываешь, холодно произнесла мать вместо приветствия.
Юноша усмехнулся.
Никак не получалось уложить волосы, разумеется, это не оправдание, но это не имело значения. Где братья?
Поехали в Имубэ.
Хм
Этим двум оболтусам надо меньше общаться с Кунимити. Он на них дурно влияет.
Амэ устроился за столом напротив Амако и потянулся за палочками для еды. Вкусно пахло тушеными овощами, и юноша неожиданно обнаружил, что голоден. И это не удивительноорганизм всегда требовал еды и воды взамен потерянной накануне крови. Сейчас объедаться не стоит, ведь мать решит, что он решил наплевать на свою фигуру, поэтому позже он проберется на кухню, где его с радостью накормят.
Некоторое время ели молча. Амэ все ждал, пока на него подействует умиротворяющая атмосфера комнаты, но этого никак не происходило.
Мне надоел этот фарс, нарушил тишину юноша.
Палочки в руках Амако не дрогнули. Она спокойно дожевала, а только потом подняла голову и окинула Амэ изучающим взглядом, немного удивленным. Надо отдать женщине должное: Амэ прекрасно знал, что больше всего на свете она боится, что их секрет раскроется, и она потеряет дочь, но Амако даже не подала виду, что ее это хоть сколько-то взволновало.
Вот как? красивая тонкая бровь дрогнула.
Ты же не думала, что я вечно буду притворяться? спросил Амэ, но Амако не ответила. После Церемонии я открою правду.
Некоторое время ничего не происходило, а потом наследная принцесса запрокинула голову и рассмеялась. От звуков его смеха Амэ почувствовал, что волосы на загривке становятся дыбом. Амако всегда успешно притворялась нормальной, но на самом деле она была сумасшедшей. Акито говорил, что она тронулась умом в тот момент, когда на ее глазах йокай убил отца. Что ж, Амэ не за что было ее осуждать.
Вкус взрослой жизни вскружил голову, да? спросила она, отсмеявшись. От ее взгляда Амэ пробирала дрожьзрачки расширились настолько, что заполонили собой всю радужку. Липкий страх заворочался где-то в животе, ведь когда мама на него так смотрела, когда он был маленьким, это означало, что скоро будет очень больно.
Амэ заставил себя расслабиться и расправить плечи. Он давно не ребенок, и не позволит Амако распускать руки, но детские привычки, детские страхи, въевшиеся в кости и плоть, не так легко искоренить.
С этим фарсом давно пора заканчивать, пожал плечами Амэ нарочито равнодушно. Он ни за что не покажет своего страха. Прошлоеэто прошлое.
А как же твой ненаглядный Акито? Не боишься его потерять? не улыбка, а оскал. Прекрасная Амако, великолепная в каждом движении, куда-то испарилась. Вместо нее на Амэ смотрела ведьма с бездонными черными глазами. И эта ведьма сейчас опасна.
Мы все чем-то рискуем
Неблагодарная! мать схватила со стола миску с едой и швырнула в Амэ. Тот был готов к такому повороту событий, поэтому уклонился. Я дала тебе жизнь! Я растила тебя! А ты вот так мне хочешь отплатить?!
В юношу летело все, что попадалось под руку разгневанной женщине, успевай только уворачиваться от летящей в тебя посуды и продуктов. Вскоре чистая и ухоженная комната напоминала свинарник. Амэ подумал, что Амако еще долго продержалась. Обычно, когда ее глаза становятся черными, наполняясь сумасшествием, она почти сразу теряет рассудок и начинает кричать о том, что Амэ принадлежит ей.
Ты моя! кричала Амако. Ты только моя! МОЯ!
Она громко топала ногами. Она проклинала Амэ за то, что он появился на свет. Амако была похожа на раненого зверя, загнанного в ловушку: женщина металась по комнате.
Никому тебя не отдам! Никому! Никогда!
Амэ бегал по комнате, то пытаясь увернуться от летящих в него предметов, то удрать от цепких крючковатых пальцев, которые тянулись к его горлу, чтобы придушить. Таким образом Амако доказывала свое право на Амэ. Глупо, конечно, но поди скажи об этом сумасшедшей. Юноша начал жалеть, что завел этот разговор. Сделал бы все молча, когда пришло время, так нет И кто его за язык тянул?
Фусума за спиной Амэ распахнулись, и в комнату вбежало несколько слуг во главе со старым Седзиро, который, как поговаривали, заботился об Амако еще с пеленок. И теперь, когда у наследной принцессы вдруг случался приступ, всегда звали его. Только у него получалось справиться с Амако в приступе ярости.
Дед бросил неодобрительный взгляд на Амэ. Он всегда считал, что во всех бедах его подопечной виновата ее "дочь", и никогда даже и не думал молчать об этом. Как ни странно, но когда подобные разговоры доходили до самой Амако, она делала вид, что ничего не происходит. Седзиро многое прощалось.
Госпожа да что же за беда такая? запричитал дед, пытаясь успокоить разбушевавшуюся женщину.
Амако застыла, услышав знакомый голос. Дед стал к ней приближаться спереди, а еще двое слугсзади, чтобы скрутить нарушительницу спокойствия и опоить сонными каплями. Обычно, после них мама просыпалась совершенно спокойной.
Решив, что делать здесь больше нечего, Амэ быстро выскользнул в сад, оставив за спиной успокаивающий старческий голос. Потом послушался шумэто слуги схватили и держат Амако. Женщина закричала так, будто ее убивают, но вскоре затихладед знал, как с ней справиться.
В такие моменты Амэ жалел о том, что природа наградила его тонким слухом, и поэтому, чтобы убежать от неожиданно свалившегося кошмара и побороть дрожь, от которой едва не стучали зубы, он побежал к своему любимому сараю. Залезать на крышу сейчас было сущим самоубийством, солнце готово его расплавить за милую душу, поэтому он устроился под сараем на траве в относительно прохладном теньке. Юноша сел как можно компактнее, и обнял колени. Вот так сжимаясь, становясь меньше и незаметнее, ему было легче переносить трудности. Его била крупная дрожь, такая сильная, что походила на судороги.
Амакоэто кошмар его детства. Сколько Амэ ни пытался, у него все никак не получалось преодолеть этот кошмар. Может быть, будь в такие моменты рядом с ним Акито, надежный, как скала, на которого можно опереться, у которого можно попросить защиты, все было бы по-другому. Но Амэ был один. И он привык к этому. Привык к бесконечному одиночеству, когда ему не с кем поговорить о своих страхах и проблемах. И каждый раз, после очередного скандала с Амако, Амэ где-нибудь прятался, закрывал глаза и начинал думать о том, что скоро все закончится. Еще какой-то месяц и он станет Сейто Аши.
* * *
После приступов сумасшествия Амако особняк напоминал огромный корабль, который только что пережил шторм. Он становился таким тихим, каким не бывает даже по ночам. Старый Седзиро дежурил у спальни госпожи, и остальные слуги в ту часть дома носа не казали. И даже находясь на приличном расстоянии от опоенной сонными каплями наследной принцессы, они ходили крадучись и разговаривали только шепотом. Казалось, жизнь замирала. Не лаяли собаки, не ржали в конюшнях лошади, не смеялась ребятняшустрые дети слуг, для которых одно удовольствие бегать по пыльной сухой земле с каким-нибудь поручением. Амако спит, и никто не смеет потревожить ее сон.
Амэ вздохнул и шагнул на кухню. Здесь было жарко и гремела посуда. Плотная кухаркадобродушная тетушка Айя, которая в Амэ души не чаяла, колдовала над огромным котлом, вкусно булькающем на огне. От пара и жары ее щеки раскраснелись, редкие черные волосы, выбившиеся из-под платка, слиплись от пота.
И что так долго? проворчала она. Тебя только за смертью посылать! Давай сюда сушеные водоросли!
Амэ улыбнулся, смекнув, что его приняли за кого-то другого.
Я, к сожалению, без водорослей, отозвался юноша.
Услышав его мягкий голос, женщина вздрогнула и быстро повернулась, всплеснув руками.
Ох, простите, молодая госпожа. Не признала сразу!
Ничего.
Она накрыла кастрюлю крышкой и направилась к большому столу, на котором были красиво разложены сырые овощи и рыба. Рядом с большой деревянной разделочной доской поблескивало несколько ножей разных размеров.
Проголодались? спросила тетушка. Конечно, ведь позавтракать нормально не получилось.
Амэ молчал. Не хотел об этом говорить.
Где вам накрыть? Где попрохладнее?
Я хочу остаться здесь, отозвался Амэ.
Тетушка покачала головой.
На кухне слишком жарко.
Меня это не беспокоит.
Она бросила на него внимательный взгляд и кивнула. Иногда Амэ казалось, что она знает его слишком хорошо, и ощущает, что юноше сейчас невыносимо оставаться в одиночестве. Ему сейчас плевать на жару, лишь бы рядом был кто-то живой, лишь бы видеть его и слышать его. Эта потребность возникала почти всегда после приступов Амако. Амэ считал ее слабостью, но противостояние настолько выматывало его, что он уже не мог себе сопротивляться.
Перед Амэ поставили тарелку с тушеными овощами, рис, рыбу. Тетушка конечно же знала, что в это утро юноша вновь потерял много крови, и теперь его мучает жажда. Большой кувшин с прохладным кисло-сладким компотом оказался как нельзя кстати.
И где его носит, а? За это время можно было три раза за водорослями сходить? бурчала женщина себе под нос по привычке, возвращаясь к булькающей кастрюле. Амэ улыбнулся. Как только госпожа Амако заболевает, все сразу начинают бить баклуши! Подумаешь, шуметь нельзя!
А слуги радовались этому неожиданному затишью. Это для них было точно выходным.
Я смотрю, вы стали больше общаться с Тайко, произнесла тетушка, вернувшись к большому столу и взяв в руки нож и кочан капусты.
Она хорошая служанка, пожал плечами Амэ. Человек тоже хороший.
Женщина вздохнула. Просто поразительно, как ловко она шинковала капусту. Только мгновение назад взяла целый кочан, а тут, глядь, и одна кочерыжка осталась.
Беспокоит она меня в последнее время Амэ заинтересованно поднял голову и прищурился. Сама не своя.
Может, влюбилась?
Кухарка остановилась и внимательно посмотрела на Амэ, силясь понять, насколько юноша осведомлен в этом вопросе, и получится ли у него вытянуть побольше информации. Амэ мягко улыбнулся на ее взглядона может сколько угодно стараться, но сведений, больше необходимых, не получит.
Это давно уже, тетушка не первый день на свете жила, да и Амэ знала неплохо, потому сразу отказалась от своих намерений и махнула рукой. Тут нечто другое.
Что же? приподнял бровь Амэ. Он знал, что в такие моменты он очень похож на мать.
Не говорит она! Я подумала, может, вам скажет. Я ведь волнуюсь за девочку, она глупенькая совсем стала оправдываться женщина. Тайко такая беспокойная стала, раздражительная. И заметили, бледная какая? И с каждым днем все хуже, будто кто-то ее силы пьет
Кухарка закончила свою проникновенную речь, и нож вскоре вновь застучал о разделочную доску. Амэ съел последний кусочек рыбы, и отодвинул пустую тарелку. Над сказанным стоило подумать. Тем более, если вспомнить события сегодняшнего утра
Я попробую у нее спросить, пообещал юноша, поднимаясь из-за стола. Тетушка Айя всегда кормила, как на убой, а Амэ поддался чувству голода и съел несколько больше обычного, теперь он ощущал себя тяжелым и немного сонным от жары и пережитого стресса. Ему даже пришло в голову сбежать к любимому дубу у озера, где в детстве они играли с Акито, и отдохнуть в его тени.
Да. Вы сможете ей помочь, кивнула тетушка.
Спасибо, что не позволили умереть с голоду, произнес Амэ, выходя. О Тайко говорить он не хотел так же.
Да за что меня благодарить? возмутилась кухарка, но Амэ уже шагнул за порог. На улице было ненамного прохладнее кухни. Но здесь, во всяком случае, было не так душно, да и легкий ветерок помогал создать иллюзию прохлады.
Амэ вышел во двор и поднял голову к небу. Яркое солнце заставило чуть сощуриться, глядя в безмятежно-голубые небеса. Где-то там за этой пронзительной яркостью слабо мигают орбитальные спутники. Раньше Амэ казалось, что телепортация похожа на полет. Юноша оказался немного разочарован, обнаружив, что это не так.
Отчаянно хотелось видеть Акито. Без него жизнь текла настолько медленно, что Амэ начинало казаться, что он спит. А ещеничего не хотелось. Иногда Амэ чудилось, что он начинает жить только когда приезжает Акито.
Тетушка Айя! Тетушка Айя! Нужна горячая вода! Срочно!
Громкий взволнованный голос Аюми вырвал юношу из невеселых размышлений. Крики девушки во время сонного затишья особняка звучали почти кощунственно, но в то же время вызывали нездоровое любопытство. Не долго думая, Амэ двинулся назад, к кухне.
Да что такое? донесся до чуткого слуха юноши встревоженный голос кухарки.
Тайко У нее кровотечение! По-женски Мы просто не знаем, что делать!
Амэ застыл, точно вкопанный. Его Тайко, его маленькая нежная девочка, рыжая, точно лисичка
Сейчас-сейчас будет вода. Вы бы за доктором послали
Мы так и сделали, но на соседней улице вчера пожар был, пострадавших море. У него дел по горло.
Амэ не помнил, как забежал на кухню. Он бешеными глазами посмотрел на женщин. Наверное, он являл собой страшное зрелище, потому что Аюми, несмотря на жару и духоту кухни, внезапно побледнела, а кухарка застыла, точно истукан.
Аюми, быстро в конюшню! Вели седлать лошадь. Потом принеси мне комплект мужской одежды! приказал он таким тоном, что ни у кого даже не мысли не возникло, зачем Амэ просит такие странные вещи. Тетушка Айя! Давайте воду, я отнесу.
Молодая госпожа вздохнула кухарка, отходя от шока. Ее взгляд потеплел, она не сомневалась, что Амэ сделает все, чтобы помочь девочке.
Аюми выбежала из кухни выполнять поручения, а тетушка стала возиться с водой. Кастрюля была маленькая, но Амэ понял, что Тайко вряд ли понадобится больше. Он взял воду и поспешил в ту часть особняка, где спали слуги.
Фусума были распахнуты, на пороге толпилось несколько девушек-служанок. Заметив Амэ, они удивленно поклонились. Одна из них приняла у юноши кастрюлю с водой, тихо поблагодарив.
Тайко лежала на футоне в тонкой ситцевой сорочке, бледная, как полотно. Она металась по постели и бормотала что-то бессвязное. Сорочка внизу живота была в ярких красных пятнах. В душной комнате застыл запах поганой кровислишком горькой, слишком едкой и вонючей для здорового человека.