Брат, может, хватит? спросил Иван.
Борис осмотрел стол и отрицательно покачал головой:
Нет, Ваня, не хватит.
И португальского, добавил Оскар.
Да будет по-вашему, Прохор отошел от стола.
Гусляр заиграл новую песню, по залу поплыла тихая и медленная мелодия, голос певца звучал задумчиво и приглушено.
На распутье в диком древнем поле
Черный ворон на кресте сидит.
Заросла бурьяном степь на воле,
И в траве заржавел старый щит.
Братьям подали зелена-вина. Оскар распечатал портвейн, разлил по бокалам.
Действительно, что-то новое, но мне не нравитсяраспутье какое-то.
Перекресток, прошептал Иван.
На распутье люди начертали
Роковую надпись: «Путь прямой
Много бед готовит и едва ли
Ты по нем воротишься домой.
Путь направо без коня оставит
Побредешь один и сир и наг,
А того, кто влево путь направит,
Встретит смерть в незнаемых полях».
Оскар стукнул пустым кубком по столу.
Вот козел, раскаркался.
Тише, шикнул Борис.
А мне не нравится.
Не любо, не слушай.
Пьяно улыбаясь, Оскар заткнул уши и показал гусляру язык.
Жутко мне! Вдали стоят могилы
В них былое дремлет вечным сном
«Отзовися, ворон чернокрылый!
Укажи мне путь в краю глухом».
Дремлет полдень. На тропах звериных
Тлеют кости в травах. Три пути
Вижу я в желтеющих равнинах
Но куда и как по ним идти?
Видишь, Ванюша, как бывает в жизни, Борис всхлипнул, обнял за плечи младшего брата. Батяня послал, по приказу и хотению, не подумал, что чадо любимое может не вернуться, останутся косточки белые на тропе звериной. Вот стану царем, я его, помолодевшего, в Тмутаракань отправлю, за ковром-самолетом. Борис вытер кулаком слезы.
Иван не выдержал, снял с плеча руку старшего брата, поднялся с лавки и перешел к столу гусляра. Молодой калика пел, закрыв глаза.
Где равнина дикая граничит?
Кто, пугая чуткого коня,
В тишине из синей дали кличет
Человечьим голосом меня?
И один я в поле, и отважно
Жизнь зовет, а смерть в глаза глядит
Черный ворон сумрачно и важно,
Полусонный на кресте сидит.
Певец открыл глаза, грустно улыбаясь, посмотрел на Ивана.
Здорово у тебя получается. Песня хорошая, мне понравилась, никогда не слышал.
Спасибо. Не стой, присаживайся.
Иван кивнул, сел рядом с каликой.
Небось, сам Баян сочинил?
Баян, да не тот, про которого думаешь.
Разве их несколько?
Вроде того, калика улыбнулся, и я когда-нибудь стану Баяном, а пока учусь, свое ищу.
Что свое?
Миропонимание, песни.
Много постранствовал?
Постранствовал. Тебя Иваном-царевичем зовут?
По-разному, смутился Иван.
И меня Иваном кличут, представился молодой калика, протянул царевичу руку.
Полна Русь Иванами. Рукопожатие было крепким.
Ими и крепка, гусляр подмигнул Ивану. То, что хотел, пока не увидел, с острова Буяна иду.
С острова Буяна? Что ты там делал?
В школе Баянов учился.
У самого Баяна? Значит, он на острове живет?
И у него и у Орфея, там же с другим Иваном познакомился, Буниным кличут, он меня этой песне и научил.
Хорошая песня.
Вот и я хочу, хорошие песни сочинять, поэтому странствую, а в перерывах, учусь.
Нашему младшенькому со старшими в падлу сидеть? Оскар пьяно раскачивался на лавке.
Выходит, так, Борис устало зевнул.
Я говорю тебе, не наш он, не берендеевский.
Чей?
Ведьмы, Марьи-лягушки. Это она батюшку околдовала.
Умела ворожить. Пиры устраивала, и жратва былас этой не сравнить, одни лебеди с яблоками чего стоили. Послы заграничные подле нее все время крутились, нравилось быть приглашенными на званые обеды, поэтому ты и учился во всех приличных заведениях. На Сарагосу, Стоунхендж, Мачу-Пикчу у отца казны бы не хватило. Красивая была баба. Давай, за красоту. Борис наполнил ошалевшему Оскару кубок.
Я о ворожбе говорил, околдовала всех, мозги запудрила, лапшу развесила, братья звякнули кубками. Выпили.
Я, когда за границей, на улицу с красными фонарями ходил, Оскар упал на плечо брата. Каких только баб не видел.
И?
И белые, и желтые, и черные?
Не верючерные?
Землю есть буду, назывались эфие нетэфиобки. Точноэфиопки. Черные такие, я одну с косичками выбрал. Ты бы видел эти попки.
Да ну?
Я тебе говорю. У неё рука черная, а ладошка розовая, как у мартышки.
Да ну? Братья рассмеялись
Скажи Иван, а на острове Буяне есть источник, из которого если напьёшься, вечную молодость получишь?
Есть Ваня, есть вечный источник, мы его Поэзией зовем.
Серьезно?
Вполне. Кто из него напьется и посвящает себя творчествувечную жизнь обретает.
Ты пил из него?
Нет.
Почему?
Надо проверить себя, многому научиться, узнать и понять, иначе ничем полезным не обернется для тебя вода из источника. Сила нужна, не только телесная, но и еще большаядуховная.
Я тебя понимаю, прошептал царевич.
Вот послушай, гусляр тихонько заиграл:
Молчат гробницы, мумии и кости,
Лишь слову жизнь дана:
Из древней тьмы на мировом погосте,
Звучат лишь Письмена.
И нет у нас иного достоянья!
Умейте же беречь
Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья,
Наш дар бесценныйречь.
Это и есть поэзия?
Это и есть источник, тихо отозвался гусляр.
Тезка наш написал?
Он, Иван Бунин.
Он пил из этого источника?
И сейчас пьет.
Шум за столом братьев прервал разговор.
Хозяин, покажи-ка нам девиц красных, что на кухне прячутся! кричал с раскрасневшейся рожей Борис.
Черненьких желательно, хихикал, покручивая усики Оскар.
Нет у нас таких, Прохор выложил на стойку пудовые кулаки.
А на кухне две? Мы видели. Борис тяжело поднялся. Нехорошо обманывать гостей.
Я не обманываю, спокойно отвечал Хозяин.
Я их найду.
Спать пора, царевичи, утро вечера мудренее.
Красная портьера отдернулась, рядом с Прохором выросли два дворовых добра-молодца.
Так, Оскар поднялся и встал рядом с братом. Просьбы гостей святы: Коран, 14 сутра.
А по санкам не хочешь? улыбаясь, спросил Прошка.
Сейчас узнаем, кто хочет по санкам, я тебе такой апперкот покажу, братья, покачиваясь, вышли из-за стола. Прохор с хлопцами оставили стойку.
Я их плясать заставлю, шепнул калика царевичу. Он резко ударил по струнам, привлекая к себе внимание. Заиграл быстрый перебор, так, что Иван бегающих пальцев не мог увидеть. Быстрая мелодия обволакивала тело, ритм нарастал, музыка зазвучала громче. Пьяные братья и трактирщик с работниками, неожиданно, в такт мелодии, начали дергаться, смешно приседать, взмахивать руками.
В пляс пошли! властно объявил гусляр. Ритм стал резче и быстрее.
Иии-иийй! Борис стал притоптывать ногами, хлопать в ладоши, выписывать кренделя.
Эх-ма! Матушку Вашу! вскрикнул Оскар, пускаясь вокруг старшего брата в присядку.
Прохор и его работники отбивали коленца, хлопали себя по пяткам, животу, коленям, отбивали дробь на груди.
А у Ивана Кузина большая кукурузина, выходите девки замуж, за Ивана Кузина! тонким голосом заблеял Оскар.
Частушку подхватил Прохор:
Говорит Иван Кощею:
«Я тебя сейчас огрею»,
А Кощей ему в ответ:
«Я бессмертен, а ты нет».
Хлопцы хором:
Оба! Оба!
Горынычева попа!
У него три головы,
А она одна за три.
Откинулась портьера, из кухни вышли три женщины: пожилая и две молодых, пухленьких. Завидев пляшущих, нелепо размахивающих руками мужиков, рассмеялись.
Правильно Иван, пусть от музыки твоей, пыл петушиный растеряют, сказала пожилая женщина.
Баба Ёжка на метле
Полетела раз к луне,
Но метла ей отказала,
Баба Ёжка в морг попала,
Оскар сунул пальцы в рот, засвистел.