Но ты ведь пастух, обязан смотреть.
Я смотрел, Серый оскалился, показав клыки и продолжил путь. Они думали, что это я.
Чтоты?
Коров задрал, думают, что я с волками заодно. Серый встал, Иван чуть не налетел на его спину.
Почему заодно?
Потому что я верволк. Зеленые глаза вызывающе уставились на Ивана.
«Вот почему у тебя такие зубки. То вампиры, то верволки, почему все достается мне?»
Ты меня пугаешь? спросил Иван. В голосе прозвучал не страх, а раздражение.
Ты не боишься? удивился Серый, раскрывая шире рот.
Почему я должен тебя бояться? спросил Иван.
Они стояли на дне темной лесной балки, укромное местечко; здесь можно пугать и самому пугаться. Ноги по щиколотку утопали в прошлогодней листве, по дну оврага метались змеиные тени ветвей, где-то наверху перестукивал дятел, а впереди было слышно журчание ручейка.
Потому что я самый настоящий верволк, для убедительности Серый звонко клацнул клыками. Иван посмотрел под ноги верволка, где лежала толстая суковатая палка.
Я есть хочу, признался верволк. Палка зашевелилась и поднялась в воздух, замирая перед головой Серого. Плотоядная улыбка верволка погасла, он плотно закрыл пасть. Палка постучала верволка по лбу, словно проверяла: на какой объем и чем заполнен череп.
И я есть хочу, сказал царевич.
Верволк робко отвел палку в сторону.
Магия, он уважительно посмотрел на царевича.
От мамы, в наследство досталось. Палка взлетела выше. Серый пригнулся и прижал уши, когда она пролетела над его головой, исчезая на вершине балки.
Серый почесал затылок.
И у меня наследство от мамаши. Люди говорят, что она с лешим шуры-муры крутила, поэтому я такой волосатый.
Иван рассмеялся.
Точно, я все думал, кого ты мне напоминаешьлешего.
Ты встречал его?
Доводилось.
Много по свету хаживал?
Только начал.
Ты не думай, я не хотел тебя пугать, Серый доверительно приблизился к царевичу.
А что ты делал? усмехнулся Иван.
Проверял, вдруг ты националист?
Кто?
Тот, кто других, которые на него не похожи, не любит. На человека, который спас меня, я камень за пазухой носить не буду.
Серый с тоской посмотрел в скрытое кронами деревьев небо. Коротко, по-щенячьи заскулил.
Что случилось?
В деревню мне нельзя возвращаться, мужики сильно обиделисьне простят. Он посмотрел на царевича. Я для них как белая ворона, не любят мужики тех, у кого другой колер.
Так везде.
Царевич, хочешь, я тебе верой и правдой служить буду? Идти мне некуда, а тебе пригожусь.
Я царевич, но жалованья у меня для тебя нет, Иван развел руками.
Я без жалованьяна интерес. Куда ты, туда и я. Неужели в дороге одному не скучно?
Еще как скучно, подтвердил Иван.
Значит, я с тобой? обрадовано воскликнул Серый.
Ты вправду верволк?
Сомневаешься?
Царевич и верволк долго смотрели друг на друга. Не выдержалиразом засмеялись и обменялись очередным рукопожатием.
Вижу, что ты удачлив, значит, и мне повезет, заключил Серый.
Мои братья считают иначе.
Ничего страшного, беспечно отмахнулся верволк. Пойдем, он зашагал по дну оврага.
Куда?
Там, впереди, есть хорошее место. Через несколько минут они вышли к родничку, бьющему из стены оврага, стекающему вниз и исчезающему на дне среди мха и мелких камешков.
Здесь отдохнем, Серый припал к ручью. Вкусная водица, восторженно объявил он. Пил Серый странным образом, как собакалакал воду длинным розовым языком.
Как ты себя чувствуешь в полнолуние?
Отлично! Серый упал на спину. Испей водицы, гарантируюкозленочком не станешь. Иван-царевич опустился на колени, надолго припал к холодной освежающей струйке. Умыл лицо. По примеру спутника растянулся на мягком ковре из изумрудного мха. Взгляд застыл на зеленом шатре, раскинувшемся над головой.
Век бы лежал на дне этого лога, вздохнул Иван.
И я. В детстве часто сюда бегал, хоронился от обид и дразнилок. Никто, кроме меня, больше не знает этого места. Здесь я и с волками познакомился.
Царевич встревожено приподнял голову.
Не волнуйся, усмехнулся Серый. Они сейчас у Кусманового озера охотятся. Кстати, зачем тебе наш царь понадобился?
Да как тебе сказать? царевич закрыл глазатихое журчание родничка, мягкий зеленый полумрак, уютное моховое ложе убаюкивали. Сам царь мне не нужен. Мне нужен его конь богатырский, что Сивкой кличут, с белой звездочкой на лбу.
Как же, Серый присвистнул, отличный конь. Я хорошо его знаю, одно лето у нашего царя пастухом работалконей в ночное водил. Днем не разрешали, говорили, что, глядя на меня, кони испугаются и разбегутся. Потом ищи их, лови. Серый заскулил от вспомнившихся обид. С ночного прогнали. Злые у царя конюхи, хуже дружинников, невзлюбили меня. Царь Кусман этого коня не продаст, не надейся.
У меня денег нет, отозвался Иван.
Серый оживился, перевернулся на бок:
Не надо денег, я помогу тебе коня увести. Конь что птица, к утру в соседнем государстве будем, у Руфия.
Вот он мне коня и заказал, с грустью сказал царевич.
Конь не тебе нужен?
Мне яблоки молодильные нужны, признался царевич.
Пришлось Серому все рассказать. В конце рассказа Серый объявил:
Коня угоним. Не сомневайся, и Руфия в дураках оставим, он шмыгнул носом, я чую, а нос меня никогда не подводил, даже если держал его не по ветру.
У Руфия так просто яблоки не украдешь.
Да ладно с Руфием, отмахнулся Серый. Решим вопрос с Сивко.
У меня был конь с таким именем.
Будет тебе новый конь, не чета прежнему. Ночью проникнем в царские конюшни. Сивкочерный жеребец с белой меткой на лбу, держат его отдельно. Кормушка из чистого золота, всегда пшеном полна. Конь умный, меня помнить должен. Хорошо бы хлебушка для него раздобыть.
У меня есть, Иван похлопал по дорожной сумке. Ты, случайно, не хочешь есть?
Ты такой наблюдательный, случайно хочу. Что есть съесть?
Сыр и сало
Серый шмыгнул носом:
Какая жалость, чуюблины были.
Были, Иван развернул скатерть-не самобранку, стал выкладывать провизию.
Хорошо, что ты меня встретил, Серый щелкнул зубами, голодно потер волосатые ладони. В папашу, Иван улыбнулся.
Коня, увидишь, ночью добудем, похвалился Серый, набивая рот сыром
* * *
Я ничего не вижу, прошептал царевич, прижимаясь спиной к мокрому от росы забору.
Здесь нет ничего интересного, отозвался верволк, шаря руками по доскам. Нет, не здесь, пойдем дальше, он зашмыгал носом, крадучись, двинулся вдоль забора.
Молодой месяц скрывали рваные темные облака, иногда он пропарывал их своим рогом и с любопытством заглядывал в прореху. Двое конокрадов скользили в тени забора, стоящего на песчаном берегу озера. Изредка, в воде слышался всплеск рыбы, мелькал серебристый бок, разбегались темные круги. В прибрежной заводи квакали о своем, лягушачьем, земноводные. С берега тянуло сыростью и гнилостным запахом водорослей и преющего дерева.
Нашел, заскрипела отодвигаемая доска. Царь старый, некому досмотреть и починить, шептал Серый, поддерживая доску для протискивающегося в лаз Ивана. Клык даюконюхи спят.
Месяц прорвал тучу, позволяя разглядеть то, что скрывал забор. В десятке метров начинались низкие, вытянутые постройки конюшен. В крайнем домике в одном из окошек трепетал огонек.
А ты говорил, что спят.
Спят, подтвердил Серый. Он принюхался. Эх, если бы в волка обернуться.
С ума сошел, всех коней перепугаешь
Поэтому и не прыгаю через голову.
Светлые рога месяца увязли в черной туче, стало темно. Серый схватил Ивана за руку.
За мной. Короткими перебежками они добрались до крайней, стоящей в стороне от всех конюшни.
Внутри, почуяв людей, громко фыркнул конь, ударил в деревянный пол тяжелым копытом. Серый приник к дверной щели.
Сивко, это я, твой старый знакомый, помнишь? Было слышно, как конь подошел к двери, задышал в щель.