Но что-то заставляло Бориса молча провожать и встречать её взглядом. Возможно, ему нравились её темные карие глаза, их вызывающий, одновременно насмешливый взгляд.
«Славную я блинную открыл, подумал Борис, тяжело вздыхая и сворачивая, вроде бы нехотя, очередной блин. Эх, хорошо живут у Руфия, народ икрой закормили».
По избранной дороге Борис благополучно доехал до столицы Руфия, сожрав по пути все съестные запасы и наивно насмехаясь над пророчеством. В старину писали. А чему только в старину не верили? В Змеев Горынычей, Кощея Бессмертного, Снегурочку и курочку Рябу, может, они в старину и были, но в наш современный век их и в музеях не сыскать.
Столица особого впечатления не произвеластолица, она и в Африке столица, все столицы одинаковы. Город стоял на обрывистом берегу реки, окруженный семью холмами. В кремль, обнесенный высокой деревянной стеной, от посада вела широкая дорога, присыпанная белым речным песком. Вдоль неё тянулись обнесенные палисадниками домики посадских, вышекупеческие терема, просторные пятистенки зажиточных ремесленников и мастеров. Дорога упиралась в деревянные воротапарадный выезд царя, защищенные двумя квадратными каменными башнями.
Подойдя ближе, можно было разглядеть зевающие и скучающие лица бородатых стражников, преющих в железных доспехах. В купеческом квартале, зайдя перекусить, а заодно разузнать свежие новости и старые сплетни, Борис задержался. Ранний посетитель, если он первый, всегда дорогой и желанный.
Царевич усмехнулся, когда выглянула из кухни и тут же исчезла любопытная хозяйка. Интересуется. Еще бы, мы люди видные, Борис горделиво расправил саженные плечи, втянул нависающий над ремнем живот.
Мама, дочка окликнула высокую женщину, взбивающую руками в деревянной кадке тесто, остро пахнущее пивными дрожжами. Женщина посмотрела на дочь, не переставая разминать тесто:
Что случилось, Уля?
Я красивая?
Тебе это кто-то сказал?
Я тебя спрашиваю, дочка нетерпеливо топнула ногой.
Как тебе сказать, привыкла я к тебе, вздохнула мать, опуская глаза в кадку.
Уля подошла к стене, на которой висело небольшое зеркальце.
Тогда чего он так смотрит на меня?
Тот бугай? Он вторую порцию доминает.
Кто как работает, тот так и ест. Он на меня так смотрит
Понравилась, пробормотала мать, тяжелые кулаки забухали по тесту.
Уля вышла в зал.
Еще блинчиков?
Нет, спасибо, поспешил ответить Борис, тяжело отдуваясь. В дальней дороге оголодал, но сегодня вернул все затраченные калории, он заговорщицки подмигнул Уле.
Понравились блины?
Понравились.
А чего на меня так смотришь?
Нельзя, что ли? Борис рассмеялся. На кого здесь еще смотреть? царевич поднял кружку с холодным кефиром, отпил, выкрасив губы и усы белым. Вытер рукой усы, облизал губы.
Уля покраснела, отвела взгляд в сторону.
Смотрите вы как-то провоцирующе.
Это как? Борис допил кефир, вытерся рукавом кафтана.
Словно в женихи набиваетесь.
Чего? Борис громко расхохотался. Это я набиваюсь?
Ага, говорите тут всякие глупости.
Я? Ничего я не говорил, возмутился царевич.
Моя мама говорит, что все дружинные люди брехуны.
Я брехун? Я вообще не здешний, а заезжий. По делу.
Приезжим, тем более, веры нет.
Хозяюшка, яцаревич, я всегда правду говорю.
Все вы так говорите, глаза Ули насмешливо заблестели. Действительно, какой из тебя жених.
Не понял, из меня что, плохой жених? Борис еще больше развернул крылья плеч, живот убрать было невозможно. Самый что ни на естьжених.
Я и вижу. Воевал много?
Вестимо. Воевал, Борис вскинул подбородок, насупил взгляд. Я в этом делеветеран: медали имею и грамотки.
Я и говорюкалека.
Кто калека? Якалека? Борис возмущенно отодвинул стол, тяжело поднялся и грозно встал перед девушкой. Отметил про себя, что глупая хозяйка не уступает в росте. «Зверь, а не баба», пронеслась одобрительная мысль. С чего ты взяла, что я калека?
Сам сказал, Уля застенчиво улыбнулась, отвела взгляд.
Когда я тебе такое сказал?
Ты сказал, что много воевал и не можешь быть женихом.
В смысле?
На войне как на войне, кто с мечом, кто на коне; там всякое может случиться. Бывают и членовредительства.
И что?
И все, карие глаза насмешливо посмотрели на Бориса.
Царевич понял, что над ним издеваются, покраснел.
Не было никаких членовредительств, буркнул он.
Вот я и говорю: явился сюда и смотришь так, будто предложение делаешь.
Я?
Ты.
Тебе?
Мне, карие глаза выдержали яростный и гневный взгляд царевича.
Из кухни вышла мама, такая же высокая и широкоплечая, как дочь. Более зрелые карие глаза окинули Бориса выразительным взглядом.
Этот, что ли, твой жених?
Он самый, радостно подтвердила Уля.
Послушайте, мамаша, ваша дочь меня с кем-то путает.
Это ты её с кем-то путаешь, мать вплотную подошла к оробевшему Борису. Грозно посмотрела на него. Моя дочь ни с кем не путается. А ты уже меня мамашей кличешь и Уле моей женитьбой голову задурил.
Женщина, я блины зашел поесть! воскликнул Борис.
Не ори, осадила мама. Всечуть дело, сразу в кусты. Что ты в нем нашла доченька, хиляк какой-то?
Яхиляк?! закричал, не на шутку сердясь, Борис.
Ну, мама, Уля оценивающе, словно впервые видела, посмотрела на царевича, хиляк, вынесла она вердикт.
Моя дочь с одного удара снесет тебя на землю.
Меня? Борис, улыбаясь, посмотрел на женщин.
Тебя, тебя.
Нет, ну народ, Борис покачал головой, зашел блинов отведать. А тут на грубость нарвался, хиляком обзывают. В сердцах он сплюнул под ноги.
Ты здесь не плюйся, не у себя в палатах, это обеденная зала.
Извиняйте, Борис вызывающе выпятил нижнюю челюсть.
Собьет, повторила мама.
Не собьет, огрызнулся царевич.
Собьет.
Не собьет, бьюсь об заклад, что не собьет.
Что ты поставишь? рассмеялась Улина мама. Дочка тем временем засучивала рукава сарафана.
Коня богатырского.
Твоя кляча и одного руфия не стоит, старая хозяйка презрительно посмотрела на Бориса.
Хорошо, вскипел царевич. Собьетна твоей дочке женюсь, брякнул Борис, и сам расхохотался такой шутке. А вы что ставите?
Я себя ставлю, улыбнулась Уля.
Это как?
Увидишь, девушка состроила глазки.
Борис жадно сглотнул слюну, выразительно посмотрел в карий омут. Они обещали увлечь в себя и утопить.
Посмотрим. Посмотрим, пробормотал царевич, становясь напротив девушки. В карих глазах застыл смех, девушка даже щеки надула, еле сдерживаясь.
Что я с тобой сделаю, милая, даже не представляешь, мечтательно погрозил царевич.
Смотри, дочка, поосторожнее, не зашиби ненароком, предупредила мама.
Пожалуй, кивнула Уля.
Давай. Бей, хмыкнул Борис.
Уля ударила, отведя плечо назад, как опытный кулачный боец, и впечатала кулак в грудь царевича. Борис охнул, чувствуя, как тело отрывается от пола, спина натыкается на стол и скамейки, все это с грохотом сносится на пол. Тело царевича упало сверху, ломая скамью. Уля встревоженно склонилась над ним.
Живой? Извини, не хотела сильно.
Угу, простонал Борис, пробуя подняться. Как конь лягнул.
Еще бы, рассмеялась мама Ули. Моя дочка два года в богатырках-поляницах ходила и таких, как ты, пачками валила. Поднимайся, женишок, охнув, она поспешила на кухню.
Уля протянула руку.
Я помогу?
Спасибо, я сам, царевич, кряхтя поднялся, проклятый камень, в точку, процедил он сквозь зубы.
Какой камень?
Был один, Борис, морщась, пощупал грудь: теперь синяк будет и зачем спорил?
Ты не думай. Мы тоже не простого сословья.
Вижу, хмыкнул Борис, поднимая и ставя на пол стол.
А ты вправду царевич?
Царевич, Борис придвинул лавку, устало опустился. Раздраженно отпихнул к стене обломки лавки, которая отпечаталась на спине.
Мама, я замуж за царевича выхожу! крикнула Уля.