Лоуренс решил, что ей попросту скучно и хочется внимания, однако не высказал вслух своего предположения: не то чтобы он боялся рассердить Холо ещё больше, но заметил, что верхняя губа проницательной Волчицы, без труда угадывавшей его чувства, вдруг приподнялась, предостерегающе показав клыки.
Боишься ляпнуть не то? Ну-ну.
В свою бытность учеником Лоуренс испытывал тоскливо-щемящее чувство всякий раз, когда наставник задавал ему вопрос. Тогдашний мальчишка терпеть этого не мог: отвечая неправильно, он получал от наставника затрещину, а если молчал пинок.
Похоже, его догадка оказалась неправильной, поэтому остаётся только молчать.
И правда не догадываешься?
Лоуренс, всё ещё пребывая во власти воспоминаний, непроизвольно выпрямил спину и отвёл взгляд.
Ну что же с тобой делать.
От неожиданности он обернулся, и тогда Холо без улыбки припечатала:
Пока не догадаешься, со мной даже не разговаривай.
Постой
Лоуренс даже не успел спросить, с чего она ведёт себя как малое дитя: Холо отодвинулась от него, сдёрнула одеяло, под которым они сидели вдвоём, и целиком завернулась в тёплую ткань.
Торговец оторопел по-другому и не скажешь. Он хотел спросить, уж не шутит ли она, но понял, что ответа не дождётся, и прикусил язык.
Холо упряма, что ребёнок, и если заявила, что не будет с ним разговаривать, то от слов своих не отступится. Но ладно хоть не попросту перестала отвечать, а даже нарочно предупредила какой, однако, тонкий ход.
Пожалуй, отплатить той же монетой будет недостойно мужчины, а нарочно не обращать внимания на неё это совсем уж по-ребячьи. Кроме того, он явно растерялся, когда она огорошила его своим заявлением, так что притворяться уже поздно.
Лоуренс опустил взгляд на свои бумаги и еле слышно вздохнул. Он посчитал, что поломать голову над этими документами было бы интересно, но, похоже, Холо что-то пришлось не по нраву. Торговец не понимал, почему девушка не желала подумать вместе с ним, ведь сперва ей даже понравилось рыться в документах, разыскивая упоминания гильдии.
Ему казалось, что им нисколько не повредило бы поразмыслить над такой задачкой, пусть даже её решение и не принесло бы никакой выгоды. Более того, Холо обладала незаурядным умом, и Лоуренс мог бы снова у неё поучиться. Так в чём же дело? Или она решила, что лучше сюда не лезть этак снова ввяжешься в неприятности?
Лоуренс не понимал, что ею двигало. Он положил найденные бумаги по гильдии «Джин» сверху стопки и спрятал листы.
Холо даже не смотрела в его сторону, усложнив задачу: ведь торговец привык отслеживать настроение собеседника. Душа Волчицы потёмки, потому остаётся только смиренно ждать, когда девушка намекнёт на перемирие, и поскорее принять его. А если он попытается схитрить, то его ждёт страшная расправа.
Тут Холо подняла голову. Лоуренс сразу это заметил: хотя теперь путники сидели отдельно друг от друга, лодка была небольшая. Он мгновенно посмотрел в ту же сторону.
Девушка вглядывалась вперёд, по течению реки. Лоуренс подумал, что её заинтересовало судно, плывшее перед ними, но тут он уловил странный звук будто что-то барабанило по земле. Едва он узнал в нём стук лошадиных копыт, как на берегу показался конь, скачущий навстречу лодке.
Что это? пробормотал Лоуренс.
Не дождавшись отклика от Холо, торговец повернулся к ней и только после этого вспомнил, что она не собирается с ним разговаривать. Оказывается, у него уже вошло в привычку рассчитывать на её ответ. Теперь же он сделал вид, что разговаривал сам с собой, но, разумеется, Холо не обманешь, и потом она наверняка над ним ещё посмеётся. При одной мысли об этом Лоуренс приуныл, но страшнее было представлять, что будет, если он так и не догадается, как дать ей правильный ответ.
Холо выбралась из-под одеяла, не обращая на Лоуренса никакого внимания, и легко взбежала на пристань, к которой как раз причалила лодка.
Лошадь, приблизившись к мосткам, перешла на тихий шаг, и всадник соскочил с неё до того, как она остановилась. Мужчина был в плаще, но рубаха с закатанными рукавами и наружность выдавали в нём лодочника. Рагуса уже стоял с Колом на причале. Похоже, он знал новоприбывшего: сразу, без приветствия, спросил, что случилось, и между мужчинами завязался разговор.
Кол в нём не участвовал; не желая мешать, он отошёл и встал поодаль. На его месте Лоуренс бы непременно попытался подслушать, тишком подобравшись ближе, поэтому невольно проникся уважением к мальчику: тот повёл себя не в пример порядочнее.
Неизвестно, подумала ли Волчица точно так же, но она подбежала к Колу и что-то прошептала ему на ухо. Разумеется, до лодки не донеслось ни единого слова, однако, когда мальчик удивлённо посмотрел на девушку, а затем перевёл взгляд на Лоуренса, торговцу стало ясно, что речь шла о нём.
Пожалуй, даже если бы ему удалось что-то уловить, ничего хорошего о себе он бы не услышал.
Холо снова что-то прошептала мальчику, и тот серьёзно кивнул. Увы, Волчица ни разу даже не обернулась к Лоуренсу. Хотя сейчас уже он не так сильно, как раньше, боялся, что потеряет её навсегда, но всё же им овладело неприятное предчувствие: торговец знал, что для неё он как открытая книга.
Так-так Эй, учитель!
Похоже, Рагуса и всадник закончили свой разговор: как все лодочники, быстро и по делу.
Дюжий речник обернулся к Лоуренсу и громко позвал его, помахав рукой. Делать нечего, торговец встал на ноги и вышел на причал.
Холо и Кол стояли рядом, держась за руки. Лоуренса это не встревожило: в отличие от Амати, мальчик годился девушке скорее в младшие братья.
Что? спросил Лоуренс.
Да вот Ты уж прости, но придётся вам пройтись пешочком.
«Пешочком»? переспросил Лоуренс.
Тем временем всадник вновь вскочил на лошадь и поскакал вдоль берега вверх по течению.
В руках он сжимал флаг синего цвета.
И тут Лоуренс догадался, что случилось.
Большое судно село на мель, теперь река полностью перегорожена. Ну а чего эти дурни с пушниной хотели: от жадности с ума посходили торопятся как на пожар. Когда поняли, что застряли, было уже поздно, в итоге столкнулись несколько лодок. Кажется, где-то там затонуло судно, и его владельца никак не найдут, так что разбираться будут долго
Так это же
Этим методом пользовались во время войны, кроме того, частенько к нему прибегали шайки оголодавших наёмников, намеревавшихся ограбить торговые корабли.
Здесь, на пологих равнинах, реки мелководные и с тихим течением: лодку можно остановить, просто упёршись шестом в дно. Поэтому одно-единственное судно, затонувшее на фарватере, могло устроить настоящий затор из множества застрявших посреди реки кораблей, подвергая их опасности нападения. Разумеется, тот, кто был виновником такой задержки, неминуемо навлекал на себя гнев владельцев таможенных застав.
Однако Лоуренс подозревал, что знает одного человека, способного на подобное безрассудство. Ведь она в таком положении, что впору сказать: снявши голову, по волосам не плачут. Он вполне понимал чувства Эйб и даже готов был её поддержать.
Вот только как нам теперь быть? спросил он.
В первую очередь его интересовало, смогут ли они добраться до Кэльбе. Они не преодолели и половины пути, но при этом возвращаться в Ренос для пеших путников было теперь довольно трудно.
Другое дело, если есть лошади, но их с большей охотой отдают под перевозку какой-нибудь поклажи, нежели людей.
К счастью, разбойников поблизости не видать, так что в скором времени реку освободят. Вот только гружёные суда пока что застряли намертво. Какие-то смельчаки прыгают в воду, пускаясь вплавь до берега, а остальным хоть плачь. Но с моей лодки можно выгрузить всю кладь и перевезти на ней людей и груз с застрявших крупных барж на сушу. Так что придётся вам пройтись на своих ногах, уж простите.
Если судовладелец принял людей на борт, а затем заставил их пройти часть пути по суше, слава о нём пойдёт нехорошая, пусть в случившемся он совсем не виноват. Такая уж у лодочника жизнь, и Рагуса это понимал, а потому подрастерял былую весёлость.
Лоуренс поспешил его заверить:
Я ведь торговец. Сделайте мне скидку на проезд, и тогда сколько угодно пройду пешком.