Хочу ли я! воскликнула Ута, да я никогда и ничего в жизни так не хотела, как этого!.. Но тыты ведь останешься совсем одна.
Ничего, напишу отцу, пришлет кого-нибудь. Так и сделаем, и не спорь со мной!
Я не спорю, улыбнулась Ута, но твой благородный Балкмне помнится, он тебе не понравился, показался грубым и неотесанным?
Он не знал наших обычаев, это так. И говорил не всегда то, что допускается говорить. Но сердце у него доброе, в этом-то я уверена. Нет, он хороший человек, покачала она головой в ответ не столько словам Уты, сколько своим сомнениям. Он поможет.
14.
Уговорить мать Проклею подождать с отправкой Уты несколько дней оказалось нетрудно. Аник только немножко приласкалась к тетке, пообещала одеть на пир зеленое платье, объяснила, что отсылать девочку домой однузначит, нарушить слово князя Варгиза, который поклялся отцу Уты, что с его дочерью ничего дурного не случится. А ведь в дороге, такая молодая девушка, совершенно однаматушка Проклея, милая тетушка, мыслимо ли?
Милая тетушка согласилась, что да, немыслимо, и что она не подумала, но теперь понимает, и воспользуется предстоящей поездкой в Твердыню, на пир, для того, чтобы подыскать для Уты подходящих попутчиков.
Но Аник и этого было мало.
Тетушка же не захочет, чтобы ее племянница на пиру оказалась совсем одна, без спутницы? Ведь должен за ее спиной стоять хоть кто-то! За спиной княжны Тамар будут находиться три служанки, и за другими девочками тожехотя бы по одной, а ей, Аник, самой родовитой княжне в горской стране, не пристало стоять в ряду других княжон одной, как какой-нибудь купеческой дочке, ведь правда?
Правда-то правда, но мать Проклея многозначительно поджала губы.
Аник ждала слов тетки, затаив дыхание. Мать Проклея уже почти согласилась, неужели она теперь откажет?
А мать Проклея думала о внешности этой противной девчонкипрости, Господи, грех завистливости! и о том, какие у Уты золотистые косы и синие глаза, да, еще и румянец во все щекикак это все помешает племяннице хорошо выглядеть!
Но онашаваб! Это во-первых. А во-вторых, она одевается неподобающим образом. Эти ее короткие юбки, пестрые, как оперение птицы Эти ее голые руки, и шея, и вырез такой низкий Нет, Аник, я не могу допустить, чтобы эта твоя шаваб появилась в крепости Гориса в таком виде.
Она переоденется, быстро сказала Аник, обнимая тетку за шею и чмокая ее в сморщенную щеку. Она оденется так, как другие девушки. Как вы скажете, матушка, так и будет
Сердце старой женщины растаяло. Конечно, мать Проклея понимала, что только лишь радость за подругу заставила Аник броситься на шею к ней, к старой тетке, и даже поцеловать, но даже и такматери Проклее была очень приятна ласка племянницы. Как и то, что дочь Варгиза совсем не робела строгой матери-настоятельницы.
Иди с миром, дочь моя! отпустила девочку мать Проклея, благословив ее на прощанье. Не забудьзавтра после обеда придет портниха, я жду тебя на примерку платья
15.
Равнодушие к нарядамтакая же невозможная вещь для молодой девицы, как для мальчикабезразличие к оружию.
Как Аник ни крепилась, но новое платье заставило ее все-таки ахнуть от восхищения.
Во-первых, цвет.
Платье было зеленым. Но молодая листва, и незрелая слива, и глубокая вода в пасмурный день, и кожа древесной лягушкивсе эти вещи зеленые, и все зелены по-разному. Платье Аник было такого цвета, каким бывает трава весной.
Во-вторых, ткань.
Аник случалось уже надевать шелковое платье, то, что было сшито в обители по заказу матери Проклеи. Но то шелк был плотным, хоть и гладким, тяжелым и по сравнению с этим казался грубым.
В-третьих, покрой.
Наряд был точно по фигуре Аник, и в то же время мастерица ухитрилась так скроить платье, что Аник не казалась в нем худышкой с острыми локтями и торчащими ключицами, а, напротив, вполне сформировавшейся хрупкой девушкой с округлостями в тех местах, где им полагается быть от природы. Высокий стоячий воротник был отделан узким белым кружевом, такое же кружево оторачивало длинные, прикрывающие запястья рукава, а вдоль подола шли три ряда широких кружев, не белых, но бледно-зеленых.
К платью прилагалась косынка из таких же бледно-зеленых кружев. Мастерица пыталась приладить ее на голову Аник разными способамизавязывая на затылке или под подбородком, приколов к волосам, связав ею косы, как лентой. Всякий раз, попробовав тот или иной способ, мастерица отступала на шаг и критически смотрела на Аник, почесывая при этом подбородок. По этому жесту, и по тому, как морщился нос мастерицы, Аник догадывалась, что с косынкой что-то не то.
Наконец мастерица сдалась и повязала косынку на талию Аник наподобие пояса.
Будет так, сказала она, коверкая слова: мастерица не была ни горянкой, ни шаваб.
Только голову не одевай, поняла? продолжала мастерица. Голову пусть так оставит, обратилась портниха к матери Проклее, наблюдавшей за примеркой из своего высокого кресла. Лучше косы чтоб не были, просто волос. Так, мастерица подергала себя за пряди волос, выбивавшиеся из повязанного на голову цветастого платка. Красивый волос, густой Сочный.
Ты хочешь сказать, что ей лучше распустить волосы? догадалась мать Проклея. Но у нас женщины расплетают косы только в знак глубокой скорби. Придумай что-то другое.
Украшения, сказала мастерица. Пусть покажет украшения. Что наденет, как наденет
Мать Проклея кивнула. Аник, не сняв платьяведь примерка была еще не законченапобежала в свою келью за ларцом с украшениями. В узком переходе ей встретилась княжна Тамара. По тому, как удивленно изогнулись брови высокомерной внучки князя Гориса, и как задрожали ее ноздризавистливо и злобно, Аник поняла, что в новом платье она выглядит хорошо, что платье это не просто ей к лицу, но преображает ее так, что даже и княжна Тамара, слывшая первой красавицей монастырской школы, испытала при виде Аник зависть.
Аник ворвалась в келью, которую делила с Утой. Подруга, которой строго-настрого приказано было не высовывать носа за порог кельидаже поесть ей приносила сюда одна из белицкоротала время, переписывая для Аник некоторые несложные рецепты (как сводить бородавки, например, или чем лечить насморк). Увидев дочь князя в новом платье, Ута ахнула.
Вай, совсем красавица! Берегись, король Марк!
Аник почувствовала, что краснеетстало жарко щекам и ушам.
Зачем так говоришь? сказала она смущенно. Я же знаю, что я уродина. Это просто платье красивое.
Это тыкрасивая, серьезно произнесла Ута. И это не потому, что на тебе новое платье. Просто к тебе все привыклив черном и в черном, а ты изменилась, выросла, похорошела, а никто этого не замечал Теперь же, в новом платье, ты обращаешь на себя внимание.
Если б ты видела, как Тамара скривилась, когда меня встретила! Как будто на жабу наступила!
Завидует, убежденно сказала Ута. Погоди, они еще все тебе завидовать будут.
Аник с ларцом в руках вернулась в кабинет настоятельницы. Мастерица долго перебирала цепочки, пояса и прочие побрякушки, прикладывая то то, то другое украшение к платью. Мать Проклея приняла деятельное участие в обсуждении и, наконец, наряд был завершен полностью. Вместо кружевной косынки на талию надели широкий серебряный пояс, ожерелья в тон поясу повесили на шею, а голову увенчали серебряным обручем с подвесками черненого серебра. Мастерица отступила на шаг, удовлетворенно кивнула и поднесла к лицу девушки бронзовое зеркало. Аник увидела чужое, взрослое лицо горянки. Она не показалась себе красивой, но обнаружила, что вовсе не уродина. Оказалось, что глаза у нее большие и томные, что на скулах лежит нежный румянец, нос длинноват, но зато изящной формы, и с горбинкой, как у отца и у тетушки. Даже веснушки были не так уж заметны. И зеленый цвет ей к лицу.
«Ах, да я уже взрослая!»с удивлением подумала Аник. И вспомнила, что на Сретенье ей сравнялось шестнадцать.
С помощью портнихи Аник сняла платье и переоделась в обычный свой наряд из черной шерсти. После нежного прикосновения шелка к телу шерсть показалась кусачей и неприятной.