Пойду в степь, решил Василий, встречу богатырей, авось смогу убедить, что опасаться нападения надо. Все-таки остались еще на заставах бывшие друзья-товарищи.
И словно камень с сердца упал. Неизвестность, всегда страшна. А теперь известно что делать. А что голову потерять можно, так ведь вечно жить вроде и не собирался. Хотел бы спокойной жизнине стал бы когда-то богатырем, а хлеб сеять начал. Бросив последний раз взгляд на звезды, Василий прошептал благодарность богам за совет, и полез в давешнюю берлогу спать.
Не знал Василий, что в это самое время, в корчме Саргона, Антоний выложил на стол увесистый мешочек с золотом. Его собеседниквысокий, мускулистый мужчинанебрежным движением подхватил золото. Несмотря на то, что народу в корчме было на редкость много и лавки с трудом вмещали гуляк, подсесть за их стол никто не решался. Уж больно хорошо местному лихому люду была известна недобрая слава Чернобоя, собеседника византийца.
Хм, царьградец, ухмыльнулся Чернобой, взвесив золото в широкой, твердой ладони. Видать здорово насолил тебе этот пьяница.
Константин не говорил, что ты любопытен как девка, Чернобойтонкие губы Антония растянулись в хищной улыбке. Кожа туго обтянула череп. Пламя в очаге нервно дернулось, и в какой-то миг Чернобою показалось, что сидит за столом с самой смертью. Истово перекрестившись, произнес хриплым, от в миг пересохшего горла, голосом:
Избави Бог, любопытствовать, он выдавил из себя натужный смешок. За такие деньги можно десятерых
Маг задумчиво посмотрел на украшавший широкую грудь Чернобоя, тяжелый золотой крест. Не многие в Киеве осмеливались вот так, в открытую, признавать свою принадлежность к Святой Церкви.
Можно, благосклонно кивнул Антоний. Но ты постарайся одного. И побыстрее.
Он еще договаривал последнее слово, когда Чернобой оказался на ногах.
Пойду, своих соберу. Где нам этого пьяницу искать?
А вот это уже твоя проблема. Я тебе плачу деньги не маленькие, подсуетись.
Кивнув, Чернобой без лишних вопросов повернулся, и зашагал в сторону двери. Гуляки, даже самые хмельные, торопливо отовигались с его пути. Антоний, потягивая вино, задумчиво смотрел на удаляющуюся широкую спину. Хорошо, когда хоть кто-то из варваров принимает истинную веру. Собственные руки пачкать не приходиться.
Утром, едва городские ворота распахнулись, на дорогу выметнулись пятеро всадников. Только наметанный глаз мог углядеть укрытые плотными рубахами кольчуги
Сложно идти по лесу, коли ни дороги, ни тропки. Словно сговорившись, деревья с кустами так и норовили либо рубаху порвать, либо веткой по глазам садануть. Совсем упарился Василий. Ну и лесчто ни шаг, либо овраг, либо деревья ветрами поваленные. Только и смотри как бы ноги не переломать. Василий остановился смахнуть пот, заливающий глаза. По дороге бы идти, да боязно. Не ощущал в себе Василий прежней силушки богатырской. Вот и с утра, сунулся было на дорогу, да заслышав конский топот схоронился в кустах. Как-то неспокойно на душе стало. Видно потихоньку стали возвращаться воинские навыкине в безопасном Киеве как-никак, а в дороге всякое случается. Вот и решил довериться сердцу.
Затаясь, Василий наблюдал за проскакавшими мимо всадниками. Верно говорятмастерство, его не пропьешь. Мигом ухватил привычный взгляд и скрытые от посторонних глаз брони, и мечи в седельных сумах, что для тайны обмотаны тряпьем, скрывающим истинную форму. Может тати, а может и просто путники оружныедороги-то сейчас неспокойные. Но было в них что-то опасное. Может, насторожил выставленный напоказ золотой крест одного из всадников? Как ни старался Василий, так и не смог пересилить себя выйти на дорогу. Подумал, подумал, и решил уйти подальше от Киева лесом, а там и дороги искать. Так оно спокойнее выйдет.
Раздавшийся сбоку треск, заставил Василия подскочить от страха трусливым зайцем. Всматриваясь в непролазную чащу, он пошарил по земле в поисках хоть какого оружия. Наткнувшись на увесистый сук, пальцы плотно ухватили деревяшку на манер палицы.
В кустах неподалеку захрустело, ветки жалобно затряслись, и на свет вынырнула огромная медвежья морда. Маленькие глазки внимательно осмотрели человека сжимающего в трясущихся руках корявую ветку. Жуткая клыкастая пасть оскалилась, и Василий весь сжался в ожидании оглушительного рева.
Хе, и это бывший богатырь? вместо рева раздался насмешливый, вполне человеческий голос. Не очень разборчивый правда, ну да что с медведя возьмешь? Штаны-то еще сухие?
У, забери тебя леший! зло сплюнул Василий, выбрасывая ненужный более сук. Какого кхм по лесам бегаешь и людев пужаешь?
Окстись! Разве я пужаю? продравшись сквозь густые ветки, выбрался из кустов Белоян. Ты в штаны наложил раньше чем меня увидел.
Василий недобро смотрел на волхва. Он и раньше, в бытность свою богатырем, его недолюбливал. А после такой шутки и вовсе возненавидел. Ишь, скалиться, медвежья морда! Да и весь как тот медведь, что восхотев медку из высокого дупла, встал на задние лапы. И чего такой в волхвы поперся? Небось силищи хватит и Илью Муромца заломать. А ведь нет, даже морду себе медведячью вырастил, что бы девки от волхования не отвлекали.
Ну, чего надо? Грубо спросил Василий. Хоть и похож на медведя, только не поверю, что просто так по лесу побегать потянуло.
Прежде чем ответить, Белоян присмотрел поваленное дерево, уселся на него переводя дух. Небось от самого Киева бежал, подумал Василий, и чего ему надо?
Садись, волхв хлопнул по стволу рядом с собой. Ладонь широкая, пальцы короткие, словом не рука а медвежья лапа. Садись. Разговор предстоит долгий, А в ногах, сам знаешь, правды нет
Присев, Василий хмуро посмотрел на волхва.
Ну, говори, что у тебя за дело. Мне спешить надо!
Какой ты занятой оказывается, насмешливым тоном протянул Белоян. Ладно, не дуйся ровно дите малое. Повтори-ка лучше то, что ты Претичу поведал.
А ты, подумать, не слышал?
Слышал, согласился волхв. Со слов Претича. Теперь хотелось бы от тебя услышать.
А не пошел бы ты Василий демонстративно высморкался ему под ноги.
Поморщившись, Белоян отодвинулся чуть в сторону.
Будет тебе. Неужели думаешь, я за тобой от самого Киева гнался для собственного удовольствия? Рассказывай давай, а там уж вместе будем думать, что делать надо.
Сначала неохотно, но затем увлекшись рассказом, Василий пересказал все, что с ним произошло. Белоян слушал внимательно, изредка уточняя интересующие детали.
Рассказал Василий и о своем намерении упредить заставы.
Что ж, недурная мысль, немного подумав согласился волхв. Вот, только, дойдешь ли?
Конечно дойду! уверенно ответил Василий.
Белоян неопределенно рыкнул. Маленькие медвежьи глазки безостановочно рыскали по кустам, словно отыскивая лазутчика. Внезапно, Василию показалось, что на лес набежала незримая тень. Так бывает, когда легкое облачко на миг закрывает собой солнце. Но солнце светило по-прежнему ярко, а вот лес поблек, выцвел. Даже птахи лесные, испугавшись неведомого, затаились. Непривычно тихо стало в лесу. Василий повернулся к волхву и отшатнулся. Лохматая медвежья морда перекосилась, глазки остекленели, с клыков оскаленной пасти потянулась тягучая ниточка слюны. Волхв хрипел, будто старался удержать на своих широких плечах всю тяжесть небесной тверди. Василий похолоделчто ж такое творится, коли могучего волхва так скрючило?
Наваждение продлилось недолго. Точно незримой рукой сдернули с леса странную тень. Робко щебетнула невидимая птичка, за ней другая и вот уже весь лес наполнился привычным дневным шумом. Рядом раздался полувсхлип-полувздох. В последний момент удалось Василию удержать от падения грузное тело волхва.
Вот так со свистом вырвалось из груди Белояна. Вот так. Пока удерживаю. Но они с каждым разом все сильнее Боюсь не сдюжу. Чую не последнюю роль и ты здесь сыграешь
От последних слов волхва повеяло таким ледяным холодом, что Василий невольно поежился. Слава богамсолнышко пригревает.
Архимандрит Василий с интересом наблюдал за работой Феодосия. Никогда прежде магу не доводилось видеть столь странных обрядов. За столетия уже успел понять, что все его познания в магии на самом деле песчинка в неоглядной пустыне. И все равно, каждый раз сталкиваясь с чем-то неизвестным, поражался многообразию и гибкости древнего искусства.