Но ведь у меня совсем нет опыта, произнес он, запинаясь.
Не беда, ответил тогда Ван Алден. У меня уже есть три секретаря, которые прекрасно справляются с делами, но следующие полгода я собираюсь жить в Англии, и мне нужен англичанин, который бы ну, который бы знал там все входы и выходы и мог бы взять на себя заказ билетов, номеров в гостиницах и все такое прочее.
В общем, Кнайтон был нанят, и Ван Алден не пожалел: новый секретарь оказался находчивым и умным, к тому же, у него были прекрасные манеры
Кнайтон указал на несколько писем, отложенных в сторону.
Было бы неплохо, сэр, если бы вы их просмотрели, предложил он. Самое верхнеео Колтонском соглашении.
Однако Руфус Ван Алден протестующе поднял руку.
На ночь эту чертовщину читать не буду, заявил он, может обождать до утра Все, кроме этого, добавил он, взглянув на письмо, которое все еще держал в руке. И опять улыбнулся странной доброй улыбкой.
Ричард Кнайтон тоже понимающе улыбнулся.
От миссис Кеттеринг? спросил он, Она звонила вам и вчера, и сегоднякажется, она очень хочет увидеть вас как можно скорее.
Как можно скорее, машинально повторил Ван Алден и перестав улыбаться, вскрыл конверт. Читая письмо, он все больше хмурился, лицо его приобретало решительное выражение, так хорошо знакомое на Уолл Стрит. Кнайтон тактично отвернулся и продолжал разбирать почту.
Ван Алден кончил читать, выругался и ударил кулаком по столу.
Я больше не намерен терпеть, проворчал он. Бедная девочкасчастье ее, что отец с ней,
Он еще немного походил по комнате с сердитым видом, потом резко остановился, подошел к стулу, на который было брошено его пальто, и стал одеваться.
Вы снова уходите, сэр?
Да, я иду навестить дочку.
А если позвонят люди Колтона?
Пошлите их к черту.
Хорошо, сэр, бесстрастно ответил секретарь.
Ван Алден уже оделся. Взяв в руки шляпу, он пошел к двери, но перед тем как выйти, остановился и сказал:
А вы хороший парень, Кнайтон, никогда не надоедаете когда мне не до работы.
Кнайтон слегка улыбнулся, но ничего не сказал.
Руфьмой единственный ребенок, продолжал Ван Ален, никто не знает, как много она для меня значит.
Его лицо приняло мечтательное выражение.
Хотите, я кое-что покажу вам, Кнайтон?
Он вернулся к столу, достал из кармана сверток и небрежно развернул его. В нем оказался большой бархатный футляр с гербом и короной, вытисненными в центре. Ван Алден открыл футляр, а у секретаря перехватило дыханиена белоснежном фоне подкладки лежали отливавшие кровью рубины.
О, Боже! выговорил Кнайтон. Они Неужели они настоящие?
Ван Алден довольно рассмеялся.
Меня не удивляет, что вы спросили об этом. Среди этих камейтри самых больших в мире. Их носила Екатерина Великая. Вот тотв центреназывается «Сердце огня», в нем ни единого изъяна.
Они, наверное, стоят уйму денег?
Да, четыреста или пятьсот тысяч долларов, не считая их исторической ценности.
И вы вот так, просто, носите их в кармане?
Приходится. Видите ли, это мой небольшой подарок Руфи, ответил Ван Алден с довольным смешком.
Теперь понятно, почему миссис Кеттеринг так не терпелось увидеть вас, когда она звонила.
Но Ван Алден снова помрачнел и отрицательно покачал головой.
Вы ошибаетесь, сказал он, она не знает, я хотел сделать ей маленький сюрприз.
Он закрыл футляр.
Вы не можете себе представить, Кнайтон, продолжил он, как мало можно сделать для тех, кого любишь. Я могу купить Руфи порядочный кусок земного шара, но он ей не нужен. Я могу повесить ей на шею это колье и доставить несколько минут удовольствия, но
Он тряхнул головой.
Если женщина несчастлива в замужестве
Он не договорил. Он лучше чем кто-либо знал репутацию достопочтенного Дерека Кеттеринга. Вздохнув, Ван Алден положил сверток с рубинами в карман, кивнул на прощание Кнайтону и вышел.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯНА УЛИЦЕ КЕРЗОНА
Миссис Дерек Кеттеринг жила на улице Керзона. Дворецкий, открывший дверь Руфусу Ван Алдену, разумеется, узнал его, он позволил себе сдержанную приветствующую улыбку, провожая гостя в большую комнату на втором этаже.
Женщина, сидевшая перед окном, радостно вскочила на ноги.
Привет, папа, как здорово, что ты пришел. Я целый день звонила майору Кнайтону, но он не знал точно, когда ты появишься.
Руфи Кеттеринг было двадцать восемь лет. Она не была красивой, даже хорошенькой в прямом смысле слова, но это была весьма эффектная дама. В детстве Ван Алдена дразнили рыжим, и у его дочери волосы были изумительного медно-красного цвета. Темные глаза, обрамленные длинными и очень черными ресницами, производили впечатление, которое еще усиливалось с помощью умело наложенной косметики. С первого взгляда она казалась похожей на рафаэлевскую Мадонну, но, приглядевшись, можно было заметить очень много общего с лицом отцатакая же резко очерченная нижняя челюсть, такое же выражение твердости и уверенности во взгляде. Ее лицо больше подошло бы мужчинес самого детства Руфь Ван Алден привыкла всегда добиваться своего, и те, которые когда-либо оказывались у нее на пути, очень скоро понимали, что дочь Руфуса Ван Алдена не привыкла уступать.
Кнайтон сказал, что ты мне звонила, но я только с полчаса, как вернулся из Парижа. Так что у тебя с Дереком?
Краска прилила к лицу Руфи.
Словами не передать! Наконец, это переходит всякие границы! вскричала она. Он он просто вообще не обращает на меня внимания.
Кроме гнева в ее голосе слышалось и некоторое смущение.
Но уж на меня-то он внимание обратит, мрачно сказал Ван Алден.
Руфь продолжала:
Я его почти не видела последний месяц, он повсюду таскается с женщиной
С какой женщиной?
Ее зовут Мирель: она балерина из «Парфенона», ты же знаешь.
Ван Алден кивнул.
На прошлой неделе я ездила в Леконборо и говорила с лордом Леконбороон очень хорошо меня принял и был очень любезен, он сказал, что хорошенько поговорит с Дереком.
А-а протянул Ван Алден.
Что ты хочешь сказать, папа?
Как раз то, что ты думаешь. Бедный старый Леконборотряпка. Конечно, ты ему нравишься, и, конечно, он попытался успокоить тебя. Его сын и наследник женат на дочери одного из самых богатых людей Штатовестественно, он не хочет разбивать такой брак. Но он уже одной ногой в могиле, и все об этом знают. Что бы он ни сказал Дереку, все будет как о стенку горох.
А ты ничего не можешь сделать, папа? спросила Руфь после недолгого молчания.
Я мог бы, ответил миллионер. Он задумчиво помолчал и продолжил:Я мог бы сделать что-нибудь, но настоящую пользу может принести только одно. У тебя хватит мужества, Руфь?
Она удивленно посмотрела на него. Ван Алден выдержал взгляд и кивнул.
Да, я об этом. Хватит ли у тебя смелости заявить всему миру, что ты совершила ошибку? У тебя есть лишь один выход из дурацкого и унизительного положения, Руфь, отсечь все старое и начать сначала.
Ты имеешь в виду?..
Развод.
Развод!
Ван Алден сухо усмехнулся.
Ты произносишь слова «развод» так, Руфь, будто впервые его услышала. Да ведь в кругу твоих знакомых развод не такая уж и редкость.
Конечно, так. Но
Она умолкла, закусив губу. Отец понимающе кивнул.
Да, я знаю, Руфь. Ты такая же, как я, и ты не любишь терять. Но я уже понял, а теперь и ты должна понять, что иногда нет другого пути. Я, может быть, мог бы заставить Дерека вернуться к тебе, но все равно кончится тем же. Он не может дать тебе счастья, он насквозь испорчен, Руфь. Я даже жалею, что вообще позволил тебе выйти за него, но ты сама хотела, а он тогда, казалось, искренне собирался вести себя прилично Потом, я ведь уже раз не позволил тебе выйти замуж
Он не смотрел на дочь, а если бы взглянул, то заметил бы, как она покраснела.
Да, ты не позволил мне, сказала она глухим голосом.
И оказался не в силах принудить тебя еще раз. Если б ты знала, как я теперь жалею! Последние годы ты вела несчастную жизнь, Руфь.
Да, наш брак не был особенно дружным, согласилась миссис Кеттеринг.