И он буквально светился проговорила Джульетта.
Что? переспросил Дэвлин.
Нет, ничего. Боже, это же ужасно! Но я понятия не имею, зачем ему понадобилась. За последние пятнадцать лет я виделась с ним лишь мельком, чтобы только поприветствовать в переполненном зале.
«Был, правда, тогда один вечер, подумала Джульетта, тот вечер, когда да могло многое изменить в моей жизни, но я сказала нет, потому что нет казалось мне единственно правильным выбором».
Пятнадцать летне такой уж и долгий срок, сказал Дэвлин с усмешкой. Я встретил тебя пятнадцать лет назад и посмотри, как это изменило мою жизнь. Он тихо постучал в дверь. Открыл высокий лысый мужчина, одетый в зеленовато-голубую форму санитара. Пожалуйста, скажите мистеру О'Коннору, что я привел мисс Грейсон.
Так какого черта она околачивается на пороге и не входит?! раздался голос из глубины полутемного номера. Для одних жизнь короче, чем для других.
Оставляю тебя, пробормотал Дэвлин, уходя.
Джульетта вошла. Чтобы привыкнуть к полумраку, у нее ушла целая минута, но потом она ясно увидела его сидящим на больничной кроватикапельница с одной стороны, аппаратура контроля за жизненно важными показателямис другой. Эта больничная кровать резко контрастировала с роскошной обстановкой номера. Но это не шло ни в какое сравнение с тем контрастом, который представлял теперешний облик человека, лежавшего на постели, с образом того О'Коннора, каким она знала его прежде. Его когда-то кудрявые густые волосы теперь казались жидкими и жирными, и в них густо пробивалась седина. Лицо было покрыто морщинами, глаза ввалились, а пижама на его широких плечах висела так, будто под ней не было ничего, кроме тонких костей. Он несколько секунд следил за тем, как она рассматривает его, а потом его бровь поползла вверх. (Во скольких фильмах она видела это его задиристое выражение лица?).
Ну, для женщины, которую бросил дешевый писака, польстившись на свеженькую девчонку, ты выглядишь совсем неплохо, сказал он. Все такая же высокая и рыжая, мечта любого мужика. Я слышал, что ты управляешь этим отелем, поэтому и приехал сюда. В прошлом я всегда предпочитал «Пенинсулу».
После его слов у нее тут же пропало всякое желание выразить ему свою любовь, участие и заботу, чего, как решила Джульетта, он и добивался. Его лицопрекрасное, знаменитое на весь мир лицоизменилось до неузнаваемости. Сколько он уже болеет? И насколько серьезна его болезнь? Она внимательно посмотрела прямо ему в глаза, боясь того, что может там увидетьсерость, заменившую голубизну, мутную пленку, которая, как она знала по опыту, была предшественницей смерти. Но его взгляд был ясным. Веселым. Тревожным. Злым.
В «Пенинсуле» нет номеров такой площади, ответила Джульетта и добавила непринужденно:А тебе, кажется, требуется еще больше пространства, чем другим.
Эти ее слова заставили его рассмеяться странным лающим смехом, который перешел в приступ кашля. Она шагнула к нему на помощь, но он остановил ее, подняв руку.
Ну ладно, хватит о тебе, сказал он, отдышавшись. А что по поводу меня? Ты скучала по мне?
Когда он заговорил, она будто услышала за этими словами десятки его перевоплощений. Модуляции его голоса казались довольно неуверенными, и, возможно, прямо сейчас это тоже было представление, хотя ни один гример не смог бы сделать его запястья такими тонкими, а кости его черепа такими выступающими. Именно это она ненавидела в актерахникогда нельзя сказать наверняка, когда они играют, а когда искренни. Причем хорошие актеры часто и сами этого не знаютдля них выдумка полностью сливается с реальностью. А жизнь и без того достаточно сложная. Вот почему тогда она решила остаться с писателем. И была ему верна в течение всех тех лет, ни разу не пожаловавшись, даже когда приходила домой вечером и находила его по-прежнему валяющимся на диване, а единственными написанными за день страницами были скомканные листы в мусорной корзине. А теперь, однако, все это чудесно закончилось.
Ты выглядишь просто отвратительно, сказала она, стараясь играть «на его поле». Я хотела сказать, что да, может, у тебя и рак, но, боже же мой, расческа у тебя ведь тоже есть! Или ты так долго жил на попечении камердинеров и гримеров, что забыл уже, как бриться?
Майкл молча уставился на нее, и на какое-то мгновение Джульетта подумала, что, может быть, ее слова не очень-то тактичны. Конечно, она помнила, что он любил говорить жестко, без обиняков, и любил женщин, которые так же жестко ему отвечали. Но все это осталось в прошлом, когда для него ни в чем не было никаких ограничений и лечился он разве что от похмелья
Он помолчал несколько секунд, не отрывая от нее взгляда, а потом улыбнулся. Широкой, открытой улыбкойэтакой волшебной киноулыбкой, похожей на восход солнца после бесконечно длившейся ночи. Улыбкой, которая превращала обычного симпатичного мужчину в суперзвезду.
Ну, вы только посмотрите, тихо проговорила Джульетта. Оказывается, ты совсем ничего не забыл!
Уж тебя-то я точно не забыл, сказал он, откидываясь на подушки. Садись, моя Джульетта. Дай отдых своим длинным уставшим ногам.
Она села, не отрывая взгляда от его лица; казалось, он старался ее «переглядеть», заставить ее отвернуться, сделать какой-нибудь жест, сказать какое-нибудь слово Слово чего? Может, жалости?
«Во мне ты видишь бледный край небес, где от заката памятка одна», проговорил он тихо.
Джульетта пожала плечами.
Я видела и похуже, солгала она. Черт, с тех пор, как ушел Джош, я ходила на свидание с мужиками, которые выглядели и похуже, добавила она, солгав еще раз. А между прочим, когда именно ты сюда приехал и почему ты послал за мной?
Приехал прошлым вечером. Очень и очень тайно-секретным способом, сказал он, поднимая брови и округляя глаза. Официально я сейчас нахожусь в Марокко и готовлю съемки нового фильма. Мы даже наняли двойника, чтобы одурачить папарацци. Уже даже есть фотография, где «я» пью текилу в каком-то баре вместе с кучей веселых девиц, сидящих у меня на коленях. Думаю, она выглядит куда лучше, чем выглядело бы нынешнее фото меня и Рори. Из соседней комнаты появился санитар. Ты же знаешь Рори? Он снимался в «Детской площадке», помнишь? Играл ребенка, который так странно смеялся.
Помню, конечно, ответила Джульетта, глядя на этого мужчину с загаром из косметического салона и блестящей лысиной и совершенно не помня его. «Детская площадка» была старым телевизионным шоу, после которого Майкл и стал популярным; играя там роль деревенского простака с золотым сердцем, он основал целую индустрию: футболки, коробки для завтраков, миллионы плакатов на стенах спален миллионов девушеклицо Майкла О'Коннора было везде. Поэтому, когда он потом взялся за свою первую роль в киноодноглазого адвоката-алкоголика с торчащими верхними зубами, все решили, что он сошел с ума. Но за эту роль его в первый раз номинировали на «Оскара». А вот остальной актерский состав «Детской площадки», насколько знала Джульетта, канул в небытие.
Значит, вы стали санитаром? спросила она.
Дорогая, кем я только не был, ответил Рори, поправляя трубку капельницы. Но кончил, как видите, санитаром.
Я случайно встретил его около года назад, да, Рори? сказал Майкл. Поэтому, когда все это началось, он оказался первым человеком, о котором я вспомнил. Чтобы ухаживать за мной, он уволился из больницы «Хантингтон». И еще говорят, что в шоу-бизнесе нет места дружбе и верности.
Эти пол-лимона тоже не повредят, сказал Рори с довольным видом.
Раз у тебя есть Рори, зачем тебе понадобилась я?
Джульетта, да как ты можешь даже спрашивать такое? воскликнул Майкл, кладя руку на сердце. После всего, что мы друг для друга значили? Или почти значили. Или могли бы значить. Знаешь, Рори, сказал он, повышая голос, чтобы санитар мог его слышать, как-то давным-давно я пытался соблазнить мисс Джульетту, и она сказала «нет». Нет. Можешь себе это представить? А ведь я тогда был на вершине своей карьеры.
У меня был парень, сказала Джульетта.
У всех, кого я знал, был парень, сказал Майкл. Но это их ни капельки не останавливало. И ты вышла замуж за этого парня, так? И видишь, что из этого вышло.