Проходя мимо небольшого зала ожидания рядом с рестораном во внутреннем дворике, она в знак приветствия кивнула двум грузным мужчинам, неловко сидевшим на хрупкого вида диванчике. Это были телохранители руководителя одной из киностудий, регулярно проводящего свои встречи в их отеле. Сотрудники отеля называли их Матт и Джефф. Все слишком боялись их, и общение с ними ограничивалось лишь кивком и редкой улыбкойбольше всего они походили на консультантов от мафии на съемках «Клана Сопрано». Джульетта даже была почти уверена, что у одного из них было изуродованное, как у боксера, ухо. Остановившись, чтобы проверить распределение мест на званом завтраке членов Академии, она почти забыла, что они совсем рядом, пока не услышала их разговор.
Я, Дуглас, так с тобой никогда не разговаривал! сказал Матт Джеффу обиженным голосом. И я не пойму, почему ты говоришь со мной таким тоном.
Краем глаза Джульетта увидела, как Джефф буквально окаменел.
Ну, знаешь! Ты стал совершенно невыносим! воскликнул он, резко вскакивая на ноги. С тобой рядом даже сидеть невозможно! И выскочил из зала.
Джульетта едва сдержала дикое желание рассмеяться. «Как я вообще смогу работать в другом месте?»подумала она.
И что еще ты делаешь, чтобы подготовиться к этому великому вечеру? спросил ее Майкл в тот же день ближе к ночи.
Поднимаю тяжести, ответила она. Хожу к психотерапевту, пьянствую и вступаю в беспорядочные половые связи Потому что четыре следующие недели этот отель будет владеть не только нашими телами, но и душами.
Она принесла ему тарелку рисотто и блюдо с шоколадным пудингом вместо той рекомендованной врачом легкой пищи, которая, по ее мнению, вряд ли готовилась у них на кухне.
Пока он пытался есть, она пересказывала ему некоторые детали конференции руководящих сотрудников отеля, посвященной сезону «Оскара», а также поведала о том, как Филипп во время своего дежурства пытается спасти от голодной смерти скелетообразную дочь программного миллиардерапо рекомендации шеф-кондитера отеля, он стал добавлять в ее овсяные отруби молотый орех-пекан и коричневый сахар, а в ее обезжиренный йогурткрем-фреш.
Было одиннадцать вечера. В комнате стоял полумрак и было тепло. Она слышала, как из соседней спальни доносится тихое похрапывание Рори. Майкл закатил глаза.
Что еще? спросил он, кладя в рот кусочек пудинга. Кроме того, что вы заказали дополнительное количество икры и шампанского.
И еще полотенца, и простыни, и светильники, и банные халаты, и шторы, и фены для волос.
Бровь Майкла поползла вверх, и Джульетта рассмеялась.
Не знаю, почему вас, ребята, слава превращает в клептоманов, но у нас за оскаровскую неделю пропадает из номеров больше вещей, чем за весь остальной год. В прошлом году одна наша гостья, имя которой я называть не буду, но которую ты прекрасно знаешь, запаковала в свои чемоданы простыни, одеяло и постельное покрывало. А когда мы добавили стоимость этих вещей в ее счет, нам тут же позвонила ее агент и взволнованно заявила, что они решили, будто все это входит в дарственный комплект, как, например, фрукты и бесплатный педикюр.
Ты преувеличиваешь, сказал О'Коннор. Я знаю точно, о ком ты говоришьоб этой крошке-мисс «Давайте спасем Восточную Африку». И все равно, ты преувеличиваешь. Забрала покрывало. О боже! А шторы она оставила? Или отослала их своей портнихе, чтобы та перешила их в платье для церемонии вручения «Оскаров»?
Меня бы это совсем не удивило, сказала Джульетта. Ты видел, во что она была одета на «Золотом глобусе»? Я и не думала, что такой оттенок желтого еще производят.
Видел И это был не желтый, это был просто кричащий. И она, наверное, мечтала о таком платье всю свою молодость, проведенную в трейлерах.
Прикрыв рот ладонью, Джульетта фыркнула.
О боже! воскликнула она. Дэв уволил бы меня, услышь он, что я тут говорю. Я бы сама себя уволила, если бы услышала, что я тут говорю. Даже не знаю, почему я это сказала. На самом деле это очень милая женщина, и очень благородная, и одна из лучших актрис страны. Майкл заулюлюкал и откинулся на подушки. Джульетта пронзила его взглядом. Знаешь что? заметила она, глядя на его раскрасневшиеся щеки, его веселую улыбку. Мне кажется, у тебя вид совершенно здорового человека. Мне начинает казаться, что вся эта твоя болезньпросто инсценировка.
Не волнуйся, сказал он. Скоро мне снова будут делать химиотерапию, и тогда у меня будет замечательно больной вид, как раз для тебя. Они дают мне прийти в себя, чтобы я мог почувствовать себя человеком, а потом снова валят меня с ног. Но сейчас я чувствую себя чудесно, сказал он. Просто чудесно. И мне очень нравится вот эта лампа, добавил он, кивнув в сторону угла. Не могла бы ты мне ее запаковать, когда я буду от вас съезжать?
Рассмеявшись, Джульетта покачала головой.
Мне пора идти, сказала она, вставая. Завтратяжелый день, и начинается он в пять утра.
Ты могла бы лечь на кушетке, предложил О'Коннор. И мы бы вместе посмотрели церемонию номинации на «Оскара». Только представь себе, как это будет романтично. Я слышал, что сегодня в отеле появился Даймонд; он будет вести церемонию награждения в этом году?
Говорит, что нет.
Как и каждый год.
Думаю, сейчас он говорит серьезно.
Как и каждый год. Хотя может быть и так. Он ведь даже старше меня И видит бог, как мне все это надоело. А ведь меня на самом деле награждали этой чертовой статуэткой.
И его еще могут наградить, сказала Джульетта, защищая Даймонда. Она чувствовала к нему чуть ли не материнскую нежность. У этого фильма о Сэлинджере большой потенциал.
Слушайте все! шутливо воскликнул О'Коннор. Дэвлин как-то сказал, что у тебя настолько здорово получается угадывать победителей, что тебе даже не разрешают участвовать в оскаровском тотализаторе «Пиннэкла».
Да, есть у меня кое-какое чутье, призналась Джульетта.
Тогда как по-твоему, какие шансы у «Синей птицы» попасть в число номинантов? спросил он, в упор посмотрев на нее. Она открыла было рот, чтобы ответить, но промолчала; она не относила последний фильм О'Коннора к его лучшим работам. Ладно, не отвечай, сказал он, вскинув руку, будто отмахиваясь от своих слов. Только не забывай, что Макс Даймонд вовсе не такой мягкий и пушистый, как кажется. Я лично знаком с двумя режиссерами, которые уверены, что первый сердечный приступ у них случился именно из-за него. Может, он и помягчал с возрастом, но раньше общаться с ним было ужасно.
Я в это не верю, сказала Джульетта; до нее доходили слухи о начале карьеры Макса, о его пьянках и драках в барах, о вендеттах, тянувшихся годами Но это совсем не походило на того Макса, которого знала она.
О'Коннор пожал плечами.
Не забывай, что у него было больше жен, чем даже у меня. Он откинулся на подушки, будто разом выбился из сил. Ну, ведь мы все не ангелы. Просто в следующий раз, когда увидишь Макса, скажи ему, чтобы побыстрее подписал контракт на съемки фильма о Сэлинджере. Бекер все пристает ко мне, чтобы я прочел этот сценарий.
Так ты его читал? с любопытством спросила Джульетта; по слухам, этот сценарий прошел через руки самых лучших сценаристов Голливуда, которые все дали клятву молчать.
Как же я могу? спросил он. По словам моего агента, я занят вплоть до две тысячи десятого года, да и в любом случае я же сейчас в Марокко, как ты знаешь.
Джульетта рассмеялась. Быстро проверив, на месте ли ее мобильный, «Блэкберри» и ноутбук, она направилась к двери.
Джульетта, тихо позвал ее О'Коннор, и что-то в этих двух «т» заставило ее содрогнуться. Я чувствую себя намного лучше, сказал он, когда она обернулась. Не могла бы ты закрыть бассейн для постояльцев послезавтра вечером? Я бы хотел поплавать перед следующим сеансом химиотерапии. Если, конечно, добавил он тихо, это не будет слишком хлопотно.
Он хочет, чтобы она закрыла бассейн в тот самый день, когда будут объявлены кандидаты на «Оскара»!
«А может, еще насыпать в воду розовых лепестков?»чуть не спросила она его язвительно, но в золотом свете лампы он казался таким искренним и даже печальным