Милости прошу, госпожа, в дом моих предков. И да защитят вас их духи и крепость замковых стен.
Оголив клинки, мы ступили под свод зала приемов, где раньше бывали собрания, пиры, а иной раз даже балы. Как и в моих ночных кошмарах, здесь все покрывал слой густой пыли, порой замаранный цепочками крысиных следов. Сквозь выбитые цветные витражи и окна сюда проникало достаточно света, и он то и высвечивал все в правдивом, как есть, неприглядном виде. Изрубленная яростными руками мебель: дубовые столы, кресла, кожаные диваны. Сорванные со стен гобелены, полусожженные шторы, гнусные рисунки кровью на стенах, какие-то кости в обрывках истлевшей материи. И паутина! Оплетавшая густой, клейкой сетью чуть ли не все пространство Зала. Ее хозяева, жирные громадные пауки, заметив наше вторжение, злобно зашипели и полезли прятаться по темным углам. Думаю, вид наших блестящих мечей не очень-то их вдохновил.
Над головой с писком пронеслась целая туча потревоженных летучих мышей, заставившая невольно вздрогнуть даже меня. Н-да, обстановочка еще та, впрочем, только так я себе ее и представлял.
Алекс! позвала эльфийка, нервно переминаясь с ноги на ногу. Мне что-то здесь не очень уютно. Может, не стоит забираться в глубь замка? Побывали здесь, ну и довольно.
Идемте, госпожа, ответил я, направляясь по нещадно скрипящим ступенькам подъема, выведшего нас затем в темный коридор. Заблаговременно снятый со стены Зала факел вполне сносно освещал путь.
Настороженные, готовые в любой момент отразить нападение, мы не слишком-то торопились. Ловушка могла подстерегать на каждом шагу, и ощущать это было не слишком приятно. К моему удивлению, план замка, несмотря на прошедшие годы, четко сидел в голове, и я довольно уверенно вел спутницу через путаницу коридоров, пустых залов, комнат и переходов, где шаги наши гулко отдавались под самыми сводами. Вел к самому центру Лонширской твердыниГрозовой башне и кабинету отца. Туда, где хранились реликвии княжества: корона, меч, жезл и печать. И где, если мои сны не обманывали меня, в кресле сидит мрачная фигура, закутанная в черный, темнее ночи, плащ. Сидит и поджидает. Так было множество раз, в кошмарах. И если наяву все это так и есть, я был уверен в двух вещах: первоея наконец-то увижу лицо сидящего в кресле и второеиздевательский смех на этот раз обойдется издающему его дорого. Боком выйдет!
Чувствуя волну поднимающегося бешенства, я с большим трудом успокоился. Не время еще. Пока не время! Ну, погань, держись, расплата близка! С колотящимся сердцем я прошел последние метры и остановился перед темной прочной дверью, обитой полосами кованой стали. В самом ее верху была вырезана серебряная княжья корона. Пару секунд поколебавшись, я взялся за бронзовую ручку в форме головы льва и осторожно потянул за кольцо на себя.
Без малейших усилий вход открылся, а в глаза ударил свет доброго десятка зажженных канделябров, превосходно, во всех деталях освещавших кабинет отца, не имевший окон. Оттеснив плечом эльфийку, я без особых церемоний ворвался вовнутрь и злорадно рассмеялся.
За столом отца сидела тварь в черном плаще с накинутым на лицо островерхим капюшоном. Мои жуткие повторяющиеся сны таки на самом деле оказались вещими. Ну что ж, это, возможно, хорошо. И тут опять, как и в ночных кошмарах, тварь за столом издевательски захохотала. Но она не учла одну вещь: теперь-то, в реальности, я мог до нее дотянуться! Я шагнул вперед, намереваясь сорвать уродливый капюшон и наконец-то увидеть лицо насмешника. Но Фигура, сидевшая в кресле, повернулась и сама откинула его. О Боги всех времен и народов! На меня смотрела торжествующая Синдирлин, моя ненавистная родная сестра, Я стоял совсем рядом, а она Она продолжала цинично посмеиваться, насмешливо и свысока осматривая меня с ног до головы.
Привет, глупыш, затем обратилась она так, как порой называла в детстве. Давненько не виделись. Что, наскучили игры на Границе? Домой потянуло?
Говорила Синди небрежно, словно я все еще был маленьким мальчиком, которого можно было всегда безнаказанно обидеть. Да другого-то меня она и не знала, вот в сознании ее я таким и остался. Наверное, поэтому она и не смогла предугадать последующих событий.
Резко выбросив вперед левую руку, я схватил сестру за роскошные черные волосы, рывком поднял из кресла и со всего маху ударил головой о стену. После чего швырнул обмякшее тело обратно. Арнувиэль за моей спиной одобрительно, хотя и нервно, захихикала. С минуту-другую я пристально рассматривал Синди. Она изменилась. Не то, чтобы сильно, просто очень красивая девушка превратилась в очень красивую женщину. Еще, пожалуй, ее портили неестественная бледность и странно-пунцовые губы, но в общем-то она, так и осталась изумительной сукой.
Хорошо смеется тот, обратился я к бездыханному телу, кто смеется последний. Привет, сестричка!
Оставив ее на время в покое, я подошел к стальному шкафу, где хранились корона, меч, жезл и печать. Он оказался не заперт, но пуст, как пшеничный амбар в голодный год. Сзади раздал ось змеиное шипение и почти одновременно предостерегающий крик эльфийки. Моя сестра сидела, гордо выпрямившись, и жгла меня ненавидящим взглядом.
Что, братец? Нет ничего? Вот досада! А ты получше поищи, может, что и найдешь. Вор! Ублюдок! Скотина!
Не спеша и не обращая внимания на эти слова, я обошел весь кабинет, зная, что Арнувиэль в случае чего успеет предупредить. Остановился у книжных шкафов: все собранные отцом и предками редкости в целости и сохранности стояли на своих местах. Правда, их покрывал густой налет серой пыли, как, впрочем, и все вокруг. Чучела убитых отцом на охоте зверей располагались в прежнем порядке, вот только у медведя был сильно распорот бок. Очевидно, кто-то из гоблинов попал по нему во время той памятной страшной ночи. Осмотрев все, я приблизился к сестре, недобро вжавшейся в мягкую кожу кресла. А она вдруг по-кошачьи, рассерженно зашипев, обнажила острые белые клыки.
Тьфу, мерзость! я с отвращением сплюнул и перекрестился. Моя милая сестричка Синди, оказывается, вампир. Тьфу!
Низко берешь, братец, слова звучали глухо и угрожающе. Пить кровьэто невинная забава, которой, я иногда балуюсь на досуге. А вообще-то ямогильная ведьма. ВедьмаХозяйка Лонширамиледи Синдирлин, так меня теперь называют подданные.
Вот оно как? удивился я. Но насколько я знаю, всех наших замковых слуг убили в резне роковой ночи. Или не так?
И поделом им, Синди была, на удивление, откровенна. Уж больно я их всех терпеть не могла. Сейчас у меня новые подданные.
Кто ж это? с нескрываемым презрением спросил я. Отступники, за окровавленное золото бросившие родных и предавшие Бога и Свет? А может, гоблины с Закопченных Гор? А, сестра?
Может, и гоблины, хладнокровно ответила она, а может; и не только они. Надеюсь, ты очень скоро познакомишься с ними, и тогда посмотрим, кто же все-таки из нас двоих посмеется последним. Герой! С женщинами, вижу, ты научился справляться, а каков будешь против мужчин?
Не смеши, сестра. Какой настоящий мужчина будет служить тебе? А отбросов я никогда не боялся. Как, впрочем, и никого, и тут, как молнией, меня поразила мысль:Постой, но если тебе служат гоблины, значит, ты должна знать, кто открыл им дверь в ночь захвата замка?
Синди отвратительно расхохоталась.
Конечно, я знаю это. Да и как не знать? Ведь это сделала я. Вот этими руками! и она высоко подняла узкие, но крепкие ладони, пальцы которых оканчивались длинными, похожими на когти ногтями.
Сука! Дрянь! Дешевка! я был ошеломлен и задыхался, не находя больше слов, ибо сказанное с трудом укладывал ось в голове.
Мне, право, братец, очень жаль, что я, так тебя расстроила, Синди иронизировала вовсю. Но кто ж знал, что ты такой чувствительный? Надо же, убиваться из-за таких пустяков!
Пустяков? Смерть отца, матери и братьев для тебя пустяки? Так издохни же, ведьма!
Черный сгусток пламени, изошедший из рук Синдирлин, на мгновение задержал удар сверкающего меча, но, не причинив вреда, плавно обтек меня по сторонам и дотла выпалил книжный шкаф и стену с коврами из Тунистана.
Змееныш! зло фыркнула Синдирлин. Но все равно, живым тебе не уйти, а мертвыйты мой.