Да, тётя, я охотно закивала головой.
Кхы-кхы-кхы, постараюсь не забыть, госпожа, без особой впрочем, уверенности, пообещал дядюшка.
Ну, всё, до встречи в Баур-Даге, тётя Ири с трудом сдерживая слёзы, напоследок расцеловала сначала меня, затем Рифли и зашагала, уже не оборачиваясь, по мосту, к поджидавшим её эльфам. Едва она до них добралась, как была заключена в кольцо рослых телохранителей. После чего отряд немедленно снялся с места, быстро растворившись в сосновом, поскрипывающем на ветру море.
И вновь как десять лет назад, мы с дядюшкой Рифли остались на плато вдвоём Хотя нет, почему вдвоём? А Локи с Краугом? стараясь взбодриться, напомнила я себе. Они ведь тоже ребята из нашей компании. Но не удержавшись, я помимо воли всё же тяжело вздохнула, тётю Ири им не заменить Увы
Я послонялась с несчастным видом вокруг пакгауза, пока дядюшка изнутри, приводил в действие механизм подъёма моста. Когда он, наконец, вышел, мы, не желая нарушать установленный тётей распорядок, поплелись в башню обедать. Хотя есть ни мне, ни ему, совершенно не хотелось. В столовой мы чего-то без аппетита пожевали, после чего хмуро уставились друг на друга.
Госпожа сейчас похожа на лесную буку, вдруг совершенно неожиданно прыснул в кулак дядюшка, такую несчастную- несчастную и злую- презлую.
А ты похож на гоблинане осталась в долгу я, показав язык, крючконосого, лопоухого и маленького. А лесных бук, кстати, не бывает! Вот!
Веселье наше впрочем, продлилось недолго. Да и что в том удивительного, если глаза постоянно натыкались на пустующий стул тёти Ири, стоявший с правой стороны от меня.
Сидевший по левую руку дядюшка, поёрзавшись, даже предложил запрятать его в кладовую.
Нет, подумав, не согласилась я, пусть он находится здесь, напоминая о тёте. Ведь всегда можно представить, что она вот-вот войдёт и устроит нам свой очередной нагоняй. Ну а боль, связанная с её отъездом Она со временем пройдёт.
А ты повзрослела, госпожа, и очень напоминаешь своего отца, с явно уловимой грустью, признал дядюшка.
Тебе видней, жёстко отрубила я, стараясь не выказать внезапно нахлынувшего смущения. Ведь ты знал его неизмеримо дольше, чем я, родная дочь.
Разве ж я в этом виноват? дядюшка, находившийся не в духе, расстроился ещё больше. Так распорядилась могущественная Судьба, а отнюдь не гоблин-одиночка.
Дядюшка, прости, я не хотела тебя обидеть или укорить, со всей возможной искренностью, постаралась заверить я. Просто Порой находит на меня что-то такое, чего сама до конца понять не могу.
Я прекрасно осведомлён о характере своей госпожи, примирительно усмехнулся дядюшка и совсем уже поднял руку, что бы как в детстве погладить мои пшеничного цвета кудри, однако вместо этого неловко уронил её вниз.
Интересно, а когда он перестал называть меня, маленькой госпожой? внезапно ударилась в воспоминания я. Но ответ так и не нашёлся. Уж больно незаметно произошло упомянутое дядюшкой взросление.
Вскоре покинув столовую, мы принялись бесцельно слоняться по плато. Когда это занятие надоело обоим, дядюшка предложил прогуляться в лес.
А самой побродить можно? осторожно попросилась я, помня о ещё, в принципе, не снятом наказании.
Хм-м, и что интересно задумала, госпожа светлая ярлинка? с подозрением воззрился на меня он, Опять, наверное, какую нибудь авантюру?
На этот раз, не угадал, дорогой дядюшка, без обычного в таких случаях возмущения, ответила я. Настроение у меня такое, побыть немного в одиночестве, понимаешь?
Ну что ж госпожа, ступай, коли так, вздохнув, разрешил он, только будь добра, возвращайся домой засветло. Договорились?
Можешь не беспокоиться, в башне буду во время, твёрдо пообещала я, зная об обычных дядюшкиных волнениях, по поводу сохранности моей персоны. Ха! Ну что за глупости! Будто не он сам учил меня с малолетства исскуству сражаться как с оружием, так и без него.
Мы расстались на одном из мостков через нашу бойкую речушку Змейку. Я поспешила к башне, дядюшка же, в свою любимую резиденциюпакгауз.
Не прошло и получаса, как я, переодетая в костюм для лесных прогулок, уже двигалась на юго-запад, по довольно широкой тропе. А ярдов через пятьсот, мои ноги сами свернули круто на восток, к Исполинам, обнаруженным совместно с дядюшкой, четыре года назад.
Откуда они взялись? Ведь раньше их тут и в помине не было, откровенно недоумевал тогда мой наставник, обозревая представшее глазам диво.
Не было, зато теперь есть, по философски практично заметила я, принимаясь за детальный осмотр новой достопримечательности, представляющей из себя внушительную поляну, по периметру которой, с интервалами ярдов в десять, стояли серые, с синими прожилками глыбы.
Внутри образованного ими круга, в самом его центре, находился небольшой обломок горной породы бледно-розового цвета. Суровую странность этого места, оживлял обычный, весёлый ручей, берущий начало у подножия одного из Исполинов в виде бьющего небольшим фонтаном ключа, и оббегавший огромные камни почти по полному, внутреннему кругу. Исчезал же он сквозь проём между глыбами, в направлении глубокого оврага, рассёкшего землю кинжальным ударом с юго-восточной стороны от поляны. Там, ручей прозрачными струями спускался по отвесному склону на самое дно и спешил дальше, исполняя свою журчащую, неумолчную песнь.
Эй, уродина! Куда прёшь? окликнул меня вдруг из-за спины насмешливый, девчоночий голосок.
Мгновенно развернувшись назад, я очутилась лицом к лицу с затронувшей меня особой. Ею оказалась кикимора Брыська, самое вредное существо со всего Лесного Народа. Заметив в моей руке оголённый эльфийский кинжал, она благоразумно отскочила на несколько шагов.
Не твоё дело, дура, злобно процедила я, пряча, однако оружие в ножны. Применять его против кого-либо из Лесного Народа, было вопреки правилам, установленным тётей Ири.
Сама дура, огрызнулась Брыська, отвратительно ухмыляясь, к тому же, ха-ха-ха, уродливая дура.
Чучело! Да ты хоть раз видела своё собственное отражение? Нет? Тогда лучше и не смотри, а то помрёшь от испуга, или сбрендишь, не осталась в долгу я. Хотя Нет, с ума ты, пожалуй, не сойдёшь, ибо, откуда он у тебя, убогой?
Уродина! Змеюка! Остроухая, коварная лиса! упорно продолжая дразниться, с вызовом затараторила кикимора. Ненавижу! Не-на-ви-жу!
Упоминание моих ушей послужило последней каплей. Подцепив носком сапога сосновую шишку, я подбросила её вверх и тут же, схватив рукой, ловко запустила Брыське в лоб. Но та, не менее ловко увернувшись, успела перехватить летящую шишку и швырнуть её в меня, довольно чувствительно угодив в плечо.
Чучело! В ближайшем будущем готовься к грандиозным неприятностям, мрачно глядя на непрестанно кривляющуюся кикимору, посулила я.
С чего бы это? умолкнув, насторожилась кикимора.
А с того, что о твоих мерзких выходках, обязательно узнает Пень, не без злорадства сообщила я.
Леший Пень, был кемто вроде патриарха в окрестных лесах и обладал весьма крутым нравом. Лесной Народ побаивался его, однако вместе с тем и уважал за мудрость и справедливость.
Ой-ой-ой! Испугала! Да мне ничуточки не страшно, заершилась кикимора, правда, уже без прежнего воодушевления. Затем не очень уверенно, она похвалилась:- Дедушка Пень любит Брысечку и никогда серьёзно не накажет. Вот так то, уродина.
Что ж, дорогуша, посмотрим, я одарила напоследок кикимору своей самой «приветливой» улыбкой, и, развернувшись на восток, продолжила путь, втайне ожидая какую нибудь подлую каверзу.
Но её не последовало, что само по себе подтверждало имеющиеся у Брыськи некоторые сомнения насчёт большой к ней любви дедушки Пня.
Подумать только, а ведь мы с ней когда-то дружили. Но потом Хм-м, потом смертельно разругались, не поделив игрушки, подаренные нам Пнём, почему-то со щемящей грустью вспомнилось мне. И кто тогда был прав, а кто виноват, не упомнит, наверное, сам леший, едва отодравший друг от друга двух сцепившихся кошек.
Так, раздумывая о прошлом, я незаметно добралась до заветной поляны. И едва цепь Исполинов осталась за спиной, как мою душу наполнило привычное чувство защищённости, появляющееся при посещении этого загадочного места. Перешагнув стремительный водный поток, я сразу направилась к розовому камню в центре, который обладал изумительным свойством: в жару был прохладный, а в холод, тёплый. Привычно забравшись с ногами на самый его верх, я окинула внимательным взглядом свою страну. Или, как мечталось когда-то, целый, подвластный моей воле мир: состоящий из расположенных по обеим сторонам ручья гранитных замков, сторожевых башен, и даже небольших городков, обнесённых зубчатым стенами. Особенную прелесть представляли островки посреди ручья, украшенные беломраморными дворцами и высокие, арочные мосты, соединяющие противоположные берега. Всё это грандиозное великолепие соорудил дядюшка Рифли, заметивший, что я провожу тут много времени. Да-а, работа была очень кропотливая, однако за год он управился, правда, не без помощи подсобных рабочих в лице меня и тёти.