Может быть.
Конечно, может быть, сказал Кингман с кривой улыбкой, подчеркнувшей линию его сломанного носа. Значит, я поехал туда, чтобы получить пятьсот долларов. А Лоринг Ламонт сказал мне: «Послушай, Орвал, я собирался тут развлечься с одной девчонкой, но она сбежала. Мы только намеревались сесть за стол и поужинать. Так вот, нет ли у тебя желания присоединиться ко мне и съесть яичницу с ветчиной, хоть она и немного остыла?» И вот, вместо того чтобы спешить к партнерам по игре, я уселся ужинать. Что-то тут у вас концы с концами не сходятся.
Оказывается, вы очень много знаете по поводу происшедшего, заметил Мейсон.
При моем занятии да еще зная, что тебя пытаются втянуть в грязное дело, надо быть в курсе событий.
Хорошо, вы в курсе событий. А теперь я скажу вам, что могло случиться. Ламонт мог сказать вам: «Послушай, Орвал, я голоден. Еда на столе. Я только что собирался поесть, когда эта девчонка сбежала от меня. Я поужинаю и выпишу тебе чек. Если ты голоден, можешь воспользоваться второй порцией. Если нетможешь ее выбросить».
Окей, согласился Кингман, давайте дальше, адвокат. Что случилось потом?
Потом вы съели яичницу, и после ужина у вас возникла ссора.
Получил я чек или нет?
Чек вы получили, сказал Мейсон.
На пятьсот долларов?
На пятьсот долларов.
А после этого я с ним поссорился?
Эту часть я еще расследую.
Ну и черт с вами, расследуйте, сказал Кингман. Но, к вашему сведению, мистер Мейсон, я не ездил в тот дом. Я не звонил ему по телефону. Он дал мне только один чек, и это было утром. Можете узнать, что я получил по нему деньги в банке до двух часов дня. Это было пятого числа. Я не враг своим клиентам, а когда собираюсь играть в покер, мне не нужно мотаться туда-сюда, собирая деньги на игру. Ладно, вы придумали теорию. Так прежде чем с ней вылезать, хорошо бы вам найти хоть какие-то факты для ее подтверждения.
Нечего мне разъяснять, как вести дело! взорвался Мейсон и уже спокойно добавил:Ладно, раз вы мне кое-что рассказали, так и я вам кое-что скажу. Я расследую это дело. У меня нет абсолютно никакого желания наносить кому-либо вред или лезть в чью-либо частную жизнь. Все, что мне нужно, это точно знать, что произошло. Вы сказали, что играли в покер от семи вечера почти до полуночи. Назовите мне имена ваших партнеров. Я проверю. Без всякого шума. Если все так, как вы говорите, никто ни о чем не узнает. Если нет, я буду вынужден проверять дальше.
Я вам уже сказал, что они не хотят быть втянутыми в это дело.
Все может быть, но, судя по некоторым фактам, я склонен думать, что вы говорили по телефону с Лорингом Ламонтом.
Что это за факты?
Разрешите, спрашивать буду я? сказал Мейсон. Скажите, как к вам обращался Лоринг Ламонт? Он называл вас по имени или по инициалам?
Во всех случаях по имени. Он называл меня Орвал.
Он никогда не называл вас О.К.?
Он никогда не называл меня О.К. Серые глаза Кингмана не отрываясь смотрели на Мейсона.
Хорошо. Дайте мне список лиц, которые играли с вами, и я проверю. Я сделаю это незаметно.
Кингман покачал головой.
Сказано же вам, что так я дела не делаю. Я рассказал вам про покер, чтобы вы не совали нос куда не надо и берегли свое здоровье.
Мейсон засунул руку в карман, вытащил оттуда сложенный пустой бланк, взял ручку, надписал имя Орвала Кингмана и вручил его Кингману.
Что это такое? спросил тот, разворачивая бумагу и вглядываясь в написанное.
Это, объяснил Мейсон, повестка, скрепленная печатью суда, которая обязывает вас явиться сегодня в два часа пополудни в качестве свидетеля защиты.
Лицо Кингмана потемнело.
Я пытался поговорить с вами по-хорошему, сказал он.
И я пытался поговорить с вами по-хорошему. Вы дадите мне список ваших партнеров по покеру, и я проверю. В противном случае вы встанете на свидетельское место и расскажете, где были ночью пятого.
Вы блефуете. Вы не станете пользоваться такого рода доказательствами. Ни один умный адвокат не станет выдавать на предварительном слушании доказательства, говорящие в пользу подзащитного.
Мейсон пожал плечами.
Повестку вы получили. Будьте здесь в два часа пополудни. Если вы полагаете, что я блефую, у вас будет хорошая возможность проверить.
Эй, погодите-ка, сказал Кингман. Давайте не будем ссориться. Я
Вы получили повестку, повторил Мейсон. Если хотите на время избежать дачи показаний, назовите мне ваших партнеров.
Кингман выхватил из кармана записную книжку и начал писать.
Здесь пять имен. Он вырвал листок из записной книжки и вручил его Мейсону. Естественно, они не будут в восторге, если узнают, что я дал вам эту информацию. Но если вы тихо и конфиденциально проверите, то узнаете, где я был пятого ночью. Здесь два человека, чьи фамилии я отметил. Я бы предпочел, чтобы вы начали именно с них. Трое другихбизнесмены, которые считают себя отличными игроками в покер.
Они проиграли? спросил Мейсон.
Вышло так, что они проиграли.
А выиграли вы и те два человека, чьи имена вы отметили?
Если это вас касается, то да.
Теперь я понимаю, почему вы так старались сохранить в тайне всю ситуацию.
Это не делает меня виновным в убийстве, мистер Мейсон.
Ну что же, сказал Мейсон, теперь вы произнесли те слова, к которым стоит, пожалуй, прислушаться. Я не хочу злоупотреблять своим положением или силой закона. Мне нужно одно: твердо знать, что же произошло. Если вы действительно играли в покер и никуда оттуда не уходили, мне этого достаточно. Если же вы сможете доказать свое алиби, я все равно предприму небольшую проверку, прежде чем вызвать вас на свидетельское место или огласить ваше имя, но это, конечно, при условии, что вы не будете вставлять мне палки в колеса. В противном случае мы выложим на стол ваши карты.
Окей, адвокат, это мне подходит. Мне говорили, что на ваше слово можно положиться. Пусть ваши люди проводят расследование, и вы убедитесь, что я чист.
Резким движением мужчина вынул из кармана правую руку и протянул ее Мейсону. Мейсон ответил крепким пожатием.
Мне говорили, что вы честный человек, сказал Кингман, я хотел в этом убедиться, вот и все.
Вы в тот день получили только один чек? спросил Мейсон.
Хотите верьте, хотите нет, адвокат, но это правда. Только один я видел Ламонта около десяти часов утра, когда он зашел ко мне отдать чек и сделать несколько ставок на дневные заезды. И если уж мы играем в открытую, я вам еще кое-что скажу. Он выиграл, не очень много, но выиграл. Если бы он остался жив, то получил бы деньги.
То есть?
То есть он не получает ничего, сказал Кингман. Здесь только один вариант. Если человек делает у меня ставки в кредит, проигрывает и затем умирает, я не могу предъявлять счет его наследникам. А если он выигрывает и опять-таки умирает, его наследники ничего от меня не получат. Не могу же я прийти к ним и сказать: «Ябукмекер. Я остался должен парню полторы тысячи».
Он так много выиграл? спросил Мейсон.
Около того, ответил Кингман, а потом обратился к Делле Стрит:Мне ужасно неловко, что я в вашем присутствии так выпендривался. Мейсон такой человек, что, если нужно с ним поговорить, его надо ловить. Я не знал, что он планирует на вторую половину заседания, а поэтому хотел побеседовать с ним и рад, что это сделал.
Он поклонился, повернулся на каблуках и тяжелой походкой пошел по коридору по направлению к лифту. Мейсон взглянул на Деллу Стрит.
Что тебе подсказывает твоя женская интуиция?
Я ему верю, ответила она. Особенно убедил конец разговора. Когда он сказал, что Лоринг Ламонт выиграл и если бы остался жив, то получил бы приличные деньги.
Мейсон задумчиво кивнул.
И все-таки пусть Пол Дрейк как следует расспросит игроков в покер. Этот пятисотдолларовый чек, надписанный «О.К.», по мере нашего расследования приобретает все большее значение.
Но ведь буквы «О.К.» не обязательно означают имя того, кому был вручен чек. Это мог быть своего рода шифр.
В таком случае нам необходимо его расшифровать. Пошли, Делла, надо же нам поесть.