Написано же, что врожденные заболевание не лечим, сказал лекарь. Только зря деньги потратили.
Раздался тяжелый удар о пол. Не выдержав, я открыл глаза и увидел, что клиент на коленях ползет к насторожившемуся лекарю.
Ну, не могу я так жить, заголосил клиент. Не поможешь, так я у тебя перед домом повешусь.
Да встань ты! рявкнул лекарь, но смягчившись, добавил. Есть одно средство. Как локация появилась, мы через год заметили, что навоз коровий странное свойство приобрел. Как приложишь к чему-нибудь, так расти начинает. У нас все мужики в деревне уже попробовали.
А надо просто приложить или втирать? обеспокоенно спросил клиент.
Ты лучше в трусы наложи, да и спать в них ляг, пояснил лекарь. А теперь прочь, оба!
Заржав во весь голос, я пулей вылетел во двор. Протиснувшись через толпу, я оказался на центральной улице, вдоль которой выстроились ряды торговых палаток. Ради безопасности денег, я перевесил рюкзак н грудь. Выглядит комично, но лучше, чем остаться без гроша.
Пройдя торговые ряды, я не нашел ничего стоящего. Одежда, холодное оружие, провизия, но все предельно низкого качества. Купив пачку овсяного печенья, оказавшегося невероятно сухим, почти каменным, я отправился искать проводника.
Можно и самому попытаться пройти, но есть риск наткнуться на мины, щедро разбросанные военными в первые дни появления локации. Я приметил большую белую вывеску на доме, оповещавшую об услугах проводника.
Втянув свежий деревенский воздух, пахнущий бензином, навозом и дешевой синтетической тканью, я закашлялся. Несмотря ни на что, я был просто счастлив. Совсем скоро начнется моя игра!
Часть 1Водка, патроны и два ружья
На столе лежал огромный шмат розового сала, две редиски и ярко-зеленые перья лука. Я не рискнул впихивать в себе дары деревни и ограничился вишневым компотом. Литровая бутылка самогонки опустела наполовину, а комнату вокруг меня уже завращалась, вдобавок угрожающе накренился пол.
Ну что, еще по рюмочке и пойдем спать? предложил хозяин. Завтра ранний подъем.
Раскосые глаза проводника и огромные, раскинувшиеся за пределы лица брови, делали его похожим на татарина из мультфильма. Говорил он слегка задыхаясь, часто и подолгу кашляя. Капельки его слюны щедро сбрызгивали разложенную на столе снедь. Приправа из чахотки была мне не по вкусу, хотя живот предательски урчал.
Что-то вы слабоваты, заявила светловолосая девица.
По случайности она зашла к проводнику сразу за мной. Звали ее Саша. Реагировала она на свое имя не сразу, только через секунду спохватываясь и отвечая.
От алкоголя ее щеки раскраснелись, а глаза красиво заблестели. У меня от выпитого всегда некрасиво багровел нос, а к концу посиделки вообще становился по-настоящему сизым.
Не отвечая, я встал из-за предательски ускользнувшего стула и грохнулся на пол. Было тепло. Пахло землей и резиной сапог. Я обхватил ножку стола и закрыл глаза. Пол мягко тронулся, начиная раскручиваться. Зашелестела куртка, укрывшая мое немощное тело. Хотелось блевать.
Доносились голоса негромко переговаривающих собутыльников. Ни слова не разобрать. Щелчок. Комната погрузилась в темноту. Я крепко вцепился в ножку стола, словно укореняя свое положении в кружащем пространстве комнаты, и заснул.
Меня ударили по щекам, заставляя проснуться. Глаза. Некрасивые и маленькие. Карие, с сеткой крупных капилляров.
Некрасивые у тебя глаза, пробурчал я, отворачиваясь от проводника.
Так ты же не жениться пришел, усмехнулся он. Вставай, скора выходим.
От выпитого накануне меня едва не бросило обратно, когда я попытался привстать. Голова не болела, но тело стало ватным и непослушным. Я уцепился за край стола и кое-как поднялся. За окном темно, ни намека на предрассветное светло на горизонте. Зато лампочка горела слишком ярко, заставляя болезненно щуриться. Я схватил прохладную банку с компотом и надолго присосался к ней, втягивая сладкую жидкость.
Туалет был на улице. Никаких удобств, кроме холодной древесины и мотка туалетной бумаги. Справив нужду, я вернулся в дом, где ожидали хозяин и Саша. Сюрпризом оказался лекарь, по-хозяйски развалившийся на диване. Еще больше удивило ружья подле него, недобро блестевшее ореховым прикладом и черненым дулом.
Подстраховка нужна, ответил на мой красноречивый взгляд проводник. Посидим на дорожку и пошли.
Мы сели, стараясь не смотреть друг на друга. Никогда не понимал этой традиции. Первым не выдержала Саша, начавшая нетерпеливо цокать языком. Проводник намек принял и мы вышли на улицу.
По ночной дороге уже сновали тени, изредка перекидывающиеся отрывистыми репликами. Хозяин прикрыл калитку, навесил на доску забору алюминиевый поводок, заменяющий замок и, мы присоединились к веренице будущих игроков.
Проводник шел впереди, лекарь замыкал нашу процессию. Всегда чувствовал себе неуютно, когда позади кто-то идет. Сейчас это ощущение усилилось, возможно, из-за ружей наших сопровождающих. Саша молчала, часто схаркивая на обочину, как заправский курильщик.
Начало светать. Глаза привыкли к темноте, различая даже мелкие травинки на поле. На ботинки налипла грязь, неприятно утяжеляя шаг. Останавливаться, чтобы счистить ее, казалось почти святотатством против размеренного хода группы.
Мы вошли в лес, издали выглядевший непроходимым из-за наросшего кустарника, мотков колючей проволоки и многочисленных оврагов. Колючая ветка проехалась по моему лицу, оставляя царапину. Я выругался, нарушив тишину, длящуюся с начала похода.
Сейчас будет немного неприятно, предупредил лекарь.
Я даже не услышал, а ощутил кожей высокий, вибрирующий звук, усиливающийся с каждым шагом. Спустя десять минут все тело охватил невыносимый зуд, заставляя непрерывно почесываться. Зуд приключений, мать его.
Деревья казались подкрашенными слабым голубоватым свечением. Я знал, что так выглядит граница перехода, но должна быть четкая линия. Свечение нарастало и мы неосознанно ускорили шаг, буквально вылетев к тонкой, светящейся синим полосе. Сочетание искусственного света и лесного бурелома выглядело неестественно и вызывало смутную тревогу.
Рюкзаки скидывайте, прозвучал голос лекаря. У меня ружье, два раза повторять не буду.
Я испытывал слабую надежду, что это очередная традиция, пока проводник не отошел на пару шагов, держа нас на прицеле.
Вот же суки, раздраженно зашипела Саша. Мы же вам кучу бабок вывалили.
Запас карман не тянет, хохотнул проводник. Радуйся, что проживешь на пару часов дольше парня, а может и удовольствие получишь.
Дуло нетерпеливо ткнулось мне в плечо, побуждая к действиям. Я медленно снял рюкзак и повернувшись, протянул лекарю. Тот отрицательно покачал головой и кивнул на землю. Я понимал, что шансов у меня нет. Дернусь и порция дроби разнесет все мои внутренности по полянке.
Вам зачтется, ублюдки, бросил я. Надеюсь, что скоро подохнете.
Солнце уже пробивалось сквозь стволы деревьев, борясь с синевой границы. Все вокруг молчало, видно птицы и зверье не приживались.
Из-за границы раздался протяжный вопль, заставляя проводника и лекаря на мгновение отвлечься. Я рванул в сторону, понимаю, что разброс дроби все равно достанет. Но лучше погибнуть попытавшись, чем трусливо дожидаться смерти. Выстрелы грянули почти одновременно. Горячая волна бросила меня назад, прижимая к земле. Снова хлопок выстрела. Я попытался встать, но земля завертелась, вжимаясь в мое лицо холодным дерном.
Трудно дышать. В горле словно засел комок ваты, едва пропускающий воздух. Во рту влажно хлюпнуло, и я закашлялся, орошая траву кровью.
Стало заметно холоднее. Ноги будто погрузили в ледяную воду, мгновенно высосавшую тепло.
Я вцепился в копну рыжеватой травы, подтягивая себя вперед. Пальцы стали железными, не желая разжиматься. Холод добрался до поясницы, влажными пальцами перебирался выше, отхватывая законную добычу.
Мне жаль, откуда-то издалека донесся женский голос. Спасибо тебе.
Я попытался попросить ее помочь, но из горла вырвался почти неслышимый хрип. Все сливается в монотонную черную массу. Проползти бы еще пару метров, дотронуться до синей полосы границы. Тяжело. Ничего не видно.