Она остановилась, на минуту замолчала. По щеке прокатилась слезинка.
Днем приехал Медынин. Я заметила, как у него хищно горели глаза «Что с ним?»холодно спросил он о муже. Я с отвращением отвернулась от него и заплакала. «Умер?»«Да» Он сделал попытку показать огорчение, но я чувствовала, как на губах у его пробегала скрытая улыбка. «Я сейчас позову врачей!»сказал он и позвонил куда-то по телефону. Приехали два врача и почему-то слишком поспешно констатировали разрыв сердца. Я чувствовала, понимаете, чувствовала, что и они лгали. Все это я помню смутно, потому что ничего не понимала от горя Медынин отозвал меня в сторону и что-то долго говорил о завещании. Оказалось, что муж оставил у нотариуса завещание, по которому все его состояние, около двух миллионов, переходит ко мне и моей дочери Вале, а после нашей смерти к его родственнику Медынину. «Но ведь он самоубийца, закричала я, какое же завещание?!..» Медынин взял меня за руку и твердо сказал: «Он умер естественной смертью, вы слышите это?..» Тогда, не помня себя, я закричала еще сильнее: «Он убит, убит! И вы убили его, убийца» Медынин засмеялся и сказал, что у него в руках свидетельство двух врачей «Они подкуплены», сказала я. «Докажите! со злобной усмешкой бросил он, да кроме этого, что мне за польза Ведь вы пока живы» Я не забуду этого тона, каким было сказано это «пока» Я осталась одна в городе, где у меня не было ни души
Как же вы попали сюда? перебил я ее.
Она, как будто не понимая меня, посмотрела куда то в сторону и ответила:
Я и сама не могу простить себе этого Недавно я стала получать от Медынина письма, в которых он умолял меня отказаться от моих слов, что он убийца моего мужа; он умолял меня приехать с Валей к нему в имение, чтобы я отдохнула после всех тревог и убедилась, что он мой друг. Тем более, что он был назначен опекуном Вали Я послушалась и поехала Боже мой, как я раскаиваюсь Каждый день я чувствую, что за мной следят, что добиваются моей и Валиной смерти, которая кому-то нужна Медынин стал мне еще страшнее и отвратительнее
Может быть, вам кажется, неуверенно сказал я, вы обвиняете Медынина в смерти мужа и поэтому
Кажется, печально покачала она головой, так зачем же он держит меня и мою девочку взаперти, почему он выдает меня за сумасшедшую, почему он пригласил вас
Какменя? дрогнувшим голосом спросил я. Причем я
Вы с ним не оставались вдвоем? резко спросила она. В той комнате Вот в той, где огонь
Нет
Он вам ничего не говорил Бедняга и она посмотрела на меня тем теплым и сожалеющим взглядом, какие я, наверное, не раз бросал на нее во время ее рассказа. Неужели еще вас он замучает, как того
Кого? спросил я, оглядываясь по сторонам.
Того Прежнего Она наклонилась ко мне и, сбавив голос, проговорила:Он до вас выписал из города одного человека, такого же молодого, как вы По целым часам он сидел с ним вдвоем, а ночью его незаметно запирал
Я вздрогнул.
Как, и вас уже запирает? спросила она. Я видела, как тем человеком овладевает такое же состояние, как моим мужем Он часто ночью подходил к моей двери, стоял около нее Днем он ходил измученный и бледный, а один раз, когда Медынина не было дома, он убежал совсем я знаю, я слишком хорошо догадываюсь, что говорил ему Медынин Бегите и вы Бегитевы спасете себя А может быть, и нас с Валей
Красное окно потухло.
Идите скорей, он идет, шепнула она, прощайте Ради Бога, не оставайтесь с ним долго в той комнате Идите
В ту минуту, когда я возвращался в свою комнату, я был как в бреду Я ничего не понимал, сбитый с толку рассказом этой женщины Ведь если она не сумасшедшаяэто ужас
Первое, что я увидел, когда вернулся в свою комнатуэто была опрокинутая кем-то в темноте вазочка с цветами.
Связка ключей, вместе с тем, которым я открыл дверь, исчезла. Нащупывая рукой в темноте, я заметил, что со стола пропал мой браунинг.
В комнате без меня кто-то был.
Было уже около восьми часов вечера, когда Николай вошел ко мне и сказал, что меня ждет Медынин. Я чувствовал, что немного побледнел, когда услышал это распоряжение. Не мог же я нелепо отказаться от этого, раз меня звал мой хозяин, пойти к которому я обязан, тем более, что у меня не было причин для отказа, но что-то подсказывало мне отговориться и остаться здесь в, комнате. Все-таки я пересилил себя и пошел.
Медынин внимательно посмотрел на меня и показал на стул. Я сел. Он продолжал рассматривать меня, не говоря ни слова. Несколько минут длилось это молчание, более страшное, чем самые жуткие слова, которые я мог услышать от Медынина.
Вы меня звали? спросил я, чтобы скорей нарушить тишину.
Да, и он снова посмотрел на меня злыми, холодными глазами. Вы вчера ночью разговаривали с моей женой?
Я понял, что, очевидно, он видел нас, и не захотел лгать.
Да. Я разговаривал.
Он погладил бороду и закурил папиросу.
Вы не курите? Хорошо Скажите, вчера очень темная была ночь?..
«Что сказать?»подумал я, смутно догадываясь, что он хочет переменить тему разговора.
Да. Темная.
Но лицо вы заметили хорошо?
Да, хорошо Почему вы меня спрашиваете?
Может быть, вам это неприятно? насмешливо спросил Медынин.
Пожалуйста Почему же У вашей жены очень интересное лицо, одно из тех, которые редко встречаются Я бы узнал его из тысячи лиц
Ага, почему-то радостно вырвалось у Медынина, это хорошо
Я пожал плечами.
А дочку мою видели?
Нет, не видел.
Она живет рядом с ней. В ее комнату есть дверь из спальной жены, методически отчеканивая каждое слово, сказал Медынин.
Я хотел сейчас уловить в его тоне насмешку, но не мог. Он говорил это серьезно, таким тоном, каким объясняют дорогу.
Что вы сейчас делали? Вы не заняты?..
Я отрицательно покачал головой.
Тогда, может быть, мы пойдем в гостиную Мне хотелось бы с вами поболтать Тем более, что одному такая скука Пожалуйста.
Он встал с кресла и отворил дверь в соседнюю комнату. Мягкий, прозрачный красный свет густой волной хлынул оттуда.
Я вошел и с невольным чувством восхищения осмотрел каждую вещь, которую заметил мой глаз. Я не мог предполагать, что доктор Медынин мог быть таким эстетом и любителем роскоши. Он представлялся мне человеком, привыкшим к сухому и деловому тону своего кабинета, но все, что я увидел здесь, говорило как раз противоположное. Это была громадная комната с аркой, завешенной тяжелыми малиновыми портьерами, и убранная в чисто восточном стиле. И пол, и стены были обиты красными, пушистыми коврами; такого же цвета диваны и кресла были расставлены по стенам, а в середине стоял стол, на котором я заметил две каких-то восточных чаши и два розоватых кальяна. С потолка спускались на цепочках три лампы шарообразной формы из стекла рубинового цвета.
Ну чтонравится? спросил Медынин.
Очень, искренне сказал я, очень хорошо!..
Здесь я отдыхаю Я сделал все красного цвета, потому что он успокаивающе действует на нервы Здесь так приятно забытьсяничто не напоминает о том, что рядом кабинет, столовая, коридоры с их противным, желтым, раздражающим светом
Пока Медынин говорил это, я попытался проверить справедливость его слов; должен сознаться, что эта багровая окраска всего производила на меня совершенно другое впечатление. Потоки красного света из ламп как-то давили мозг, а тени от вещей и от нас не были резкими на красном фоне мебели и стен, а колыхались мертвыми, расплывчатыми пятнами. Было что-то тревожное в этом красном воздухе, и это впечатление еще более усилилось, когда я случайно взглянул на хрустальные графины с водой: красный цвет фантастически окрашивал их и, когда Медынин нечаянно толкнул один из них, мне показалось, что там как будто колыхнулась кровь
Медынин показал мне рукой на диван, а сам встал около портьеры и играл цепочкой. Я не могу забыть его сухой, гибкой фигуры в черном, наглухо застегнутом сюртуке, и бледного лица с черными горящими глазами Когда я опустился на мягкие подушки, с этого момента его глаза ни на секунду не отрывались от меня. Переходил ли он на другое место, менял ли ногунаши глаза не отрывались друг от друга. Красный свет воспалял глазавременами мне хотелось их закрыть, но немеркнущий, сверкающий взгляд Медынина мучительно тянул к себе.