Валентина Ососкова - Письмо Великого Князя стр 17.

Вот так вот. «Я огорчусь», что в переводе на нормальный язык означает проблемы и воспитательную беседу при обнаружении следов игр на компьютере.

Сиф проблемы и беседы не любил, поэтому закрыл файл, потушил экран и, откинувшись на спинку кресла, уставился на дверь без каких-либо умных мыслей, просто так.

Дверь шевельнулась, приоткрылась, кто-то постучал

 Да?  важным тоном поинтересовался Сиф, вспоминая наказ посылать всех ищущихся командира лесом. Правда, вот, старших по званию посылать очень не хотелось. Чревато

 А его высокородие  спросил голос из-за двери.

Мимолётное ощущение, что этот голос Сифу знаком, побудило желание чуть-чуть понаглеть, и офицерик весело отозвался:

 Я за него!

 Вот даже как?  Александр Павлович Станкевич в мундире поручика Лейб-гвардии вошёл в кабинет и в некотором изумлении уставился на Сифа. Тот на мгновенье задохнулся, но заставил себя неторопливо встать, вытянуться и ответить нейтрально, не глядя на преподавателя-офицера:

 Так точно.

 Фельдфебель?  брови Станкевича поднялись вверх.

 Так точно,  всё так же глядя куда-то мимо, подтвердил Сиф.

 А его высокородие, получается, ваш командир?

 Так точно.

 И вы служите в Лейб-гвардии.

 Так точно.

 Иосиф, а, может, прекратите пялиться на дверной косяк и повторять, как попугай: «Так точно»? Вольно. Сядьте

Сиф молча сел, продолжая глядеть куда угодно, но только не на преподавателя.

Александр тоже сел, в некоторой растерянности поглядел сначала на свои часы, затем на большие, что висели над столом, и неуверенно произнёс:

 А я всё думал, почему же мне ваше имя знакомо. И с Лейб-гвардией ассоциируется. Прочесал списки, нашёл какого-то Иосифа Бородина, ординарца полковника Заболотина-Забольского, подумалвдруг отец? Ну или там родственник Просто ваши часы, ну, и, скажем так, некоторые знаниявсё это навевало такую мысль. А сегодня ещё ваш ответ Почему вы так странно ответили?

 Ответил, как думал.

Дрожь внутри и бешено заходящееся сердце скрыть от нежданного гостя, видимо, удалось. Но предательские связки отказывались выдавать что-то звонкое и только сипели.

Александр поглядел через плечо, словно пытаясь понять, на что же так пристально глядит мальчик, потом пожал плечами:

 Воля ваша. В общем, я счёл это знаком, что визит его высокородию стоит нанести сегодня. Узнал у дежурного, что полковник уехал, но всё-таки заглянул. А тут вы

Сиф промолчал, впиваясь ногтями в руку. А что тут говорить, как объяснить этому человеку, что его в данный момент один пятнадцатилетний фельдфебель тихо ненавидит?

Хотя недочёты и «проколы» этот поручик-преподаватель подметил точно. И ляпнет Сиф то и дело что не то, и часы на руке, и вообще

Но почему?! Почему именно сейчас? Зачем появился этот Станок в его жизни?

Если бы можно было проснуться утром сегодняшнего дня зановоСиф бы, не задумываясь, так и сделал. Всё бы исправил. Не забыл бы книжку. Ничего не сказал бы Станку. Свалил бы сейчас из кабинета к Коту.

Каша бы не узнал. Станок бы не узнал. Стёпка бы не узнал ну, или Сиф как-нибудь выкрутился бы.

Ничего бы не было. Всё как прежде. И тайна осталась бы тайной, которая никого не волнует

Зачем, зачем, ну заче-ем?! Хотелось тихо завыть от досады и непонимания. А Станок всё такой же спокойный и капельку удивлённый сидел и глядел на него.

 Вы мне только скажитезачем это всё?  спросил Станкевич.  Этот маскарад со школой?

 Это не маскарад!

Голос никак не возвращался. Ну, оно и понятно, когда тебя колотит крупная дрожьи связки съедут неизвестно куда.

Тревожно закололо коленопамятка с войны, в навкино болото её.

 А что же?

 Жизнь. Моя. Только и исключительно!

Станкевич покачал головой:

 Это не жизнь, а обман

 Почему?! Я что, не хиппи? Не, навкино молоко, пацифист?  сердито вопрошал мальчик в форме фельдфебеля.  Или вы думаете, что ялюблю войну?!

 Почему же, не думаю

 Вот и не думайте! А Каша с Расточкой Ну, ещё три годаи всё равно мы расстанемся. Я в училище, Раста в театралку или мед, она не решила, Каша в художку, наверное И всё. А покатри года я буду жить так, как хочу. Дружить с теми, с кем хочу, и думать то, что хочу.

 «Хипповать» или изображать из себя хиппи?  уточнил Александр.

 Хипповать,  отрезал Сиф.  С некоторыми перерывами.

 Скорее уж, служить с некоторыми перерывами на хиппи. А потом бросить, забытьи всё? Как будто и не было друзей?

Сиф сглотнул и резко, даже слишком резко ответил:

 Мой духовникотец Димитрий из Ильинского храма, а не вы. Да и вообще, выне священник.

 А не-священнику ты ничего не скажешь?  усмехнулся Станкевич.

 Да,  отрезал Сиф. В мире существовали только трое, кому он мог рассказать всё, о чём думает и переживает: командир, отец Димитрий и отец Николай, из батальона. Правда, тому пришлось приложить немало усилий, чтобы мальчик его начал воспринимать нормально. Первые попытки разговорить игнорировались вчистую.

И удивительно, но отец Николай был одним из немногих, кого Сиф достаточно хорошо помнил даже без чужих рассказов. Не только и не столько священника не по возрасту понимающий и мудрый какой-то человек. Потому что священник? Или это всё потому же, почему отец Николай просил направить его в один из ударных батальонов? Только вот причины этого-то Сиф не знал и по сю пору

11 сентября 200* года. Забол

Пацан лежал на спине, глядел в потолок и даже не пошевелился, когда в комнату заглянул священник. Отец Николай ничуть этому не смутился, вошёл и присел на край кровати.

 Всё хандришь?  спросил он тихоно, уже далеко не первый раз, остался без ответа. Пожав плечами, отец Николай уведомил:Бесполезно это. Ты же не так глуп, чтобы думать, что вот так, лёжа и плюя в потолок, пересилишь весь свет?

 Шёл бы ты, поп Вместе со своими нравоучениями.

 Да и пошёл бы,  не растерялся священник.  Да вот бедане могу батальон оставить.

 Едино са батальонем идяй,  по-забольски послал мальчик.  Едино са кома?ндиром.

 С капитаном Заболотиным или подполковником Женичем?  уточнил отец Николай.

 Обема.

 Юношеский максимализм,  вывел священник.  Ясно. Слушай, отрок, ты вообще-то не думал, что прёшь против собственной судьбы?

Если пацан и думал так, он оставил это при себе.

 Друзья тебя бросили. Капитан спас и пристроил в батальоне.

 Не бросили! Я бы их догнал!  голос у мальчишки сорвался куда-то в дискант, а потом резко, без перехода, сел до шёпота:Так всегда поступают. Целые важнее. А я бы догнал.

 Не успел бы. Через пару дней здесь будет столько солдат, что тебя и так, и сяк пришили бы. На всякий случай. Не мытак выринейцы. И были бы в своём праве, между прочим, потому что иначе ты бы кого застрелил. Пойми, мы, конечно, хозяева своей судьбы, но иногда чудеса накладываются на чудесаи хотим мы того или нет, но судьба нас куда-то ведёт сама. Сам подумай, какие у тебя были шансы уцелеть, какиеочнуться вовремя, чтобы тебя заметили, и какиечтобы сначала Заболотин, а потом и Женич согласились оставить тебя в батальоне.

Пацан, в общем-то, не знал, какие, но признаваться в этом не собирался, и отец Николай ответил вместо него:

 Почти никаких. Тем не менее, это случилось. И в таком случае не разумнее ли принять это, как данность, а не отказываться от всего мира в бесполезной попытке вернуть всё назад? Не вернёшь. Не воскресишь ни тех мальчишек, которых я отпевал, ни Никиту Мокринского.

 Я сам решу, что разумнее!

И вот тут отец Николай улыбнулся:

 Наконец-то я слышу что-то конструктивное! Решай, конечно. Судьбаона только твоя. И если куда и приведёт, то только туда, куда ты сам себя вёл.

Впервые за разговор мальчик повернулся на бок и взглянул на священника c толикой удивления:

 А ты только что говорил

 Ну, я постарался сгустить краски. Чтобы один молодой человек хоть как-то на это среагировал и захотел хотя бы возразить. Судьбаэто твой выбор. А свобода выбора нам дана изначально.

 Кем дана?  напрягся мальчишка.

 Тем, Кого, как я помню, даже ты звал в бою. Ну, по крайней мере, ты мне сам это сказал тогда.

 А  неопределённо ответил мальчик и снова повернулся на спину.  Идяй, поп. Мне и так фигово,  и в порыве внезапной откровенности к этому человеку, ни к чему, в принципе, не обязывающей, добавил:Мир будто краски теряет. Без «песка».

 Краски?  отец Николай встал.  А ты попробуй быть сильнее тяги к твоему ПС.

 Я и так сильный

 Тогда, значит, пересилишь.

 А зачем?

 Хороший вопрос. Чтобы оставаться сильным и ни от чего не зависеть

Пацан вздохнул и не ответил. Хотел даже сказать что-то про этого их Заболотина, про то, что он его убьёти бороться с самим собой не придётся но передумал. Закрыл глаза, чтобы не видеть бесцветный мир, и услышал, что священник вышел. Странный человек Хочется ему доверять.

21 марта 201* года. Москва

Александр Павлович и Сиф довольно долго сидели в молчании и неизвестно, кто бы первым его нарушил, если бы не решил всё стук в дверь. Сиф вздрогнул и поднял голову:

 Да?

 О, Индеец! А его-скородие ты куда дел?  в кабинет заглянул Котомин, крутящий на пальце брелок-ключ от машины.

 Его высокородие отнял у меня авто и смылся,  печально сообщил Сиф, которого в присутствии поручика тянуло хохмить вне зависимости от собственного настроения.  А чего спрашиваешь?

 Да, в общем-то, просто так, незачем. Я и сам это знаю,  поручик зашёл, удивлённо поглядел на Станкевича и спохватился:А я помешал?

 Ты всегда вовремя, Кот,  утешил Сиф, который был действительно рад Котомину, прервавшему тягостное молчание. Потом вспомнил, что «Кот»  это не уважительно, и поправился:То есть, вы всегда вовремя, вашбродь.

Котомин расхохотался:

 Это чего за этикет? Его-скородие на тебя наругался?

 Ага,  весело согласился юный фельдфебель.  Ну так ты чего зашёл-то?

 Да, собственно  Котомин присел на стоящий у вешалки стул и вытянул ноги, перегородив дверь. Что-то было в поручике такое, соответствующее прозвищуКотомин, как положено коту, мгновенно находил себе уютное место, не заботясь, удобно ли это другим.  Собственно, я с вопросом, не нужны ли тебе мои колёса. Я, как видишь, сегодня пораньше смываюсь, и его-скородие попросил тебя захватить с собой,  он закинул ногу на ногу и некоторое время глядел в потолок, потом резко подался вперёд и сел ровно:Ну так ты чего, идёшь?

 Иду,  тут же вскочил Сиф и, повинуясь неожиданной мысли попросил:А к метро подкинешь?

 А чего ты в метро забыл?  заинтересовался поручик и подошёл к Сифу.

Сиф отмахнулся и не ответил, наизусть набирая Расточкин номер.

 Раст?  спросил он, только девочка взяла трубку.  Так как там насчёт «Дредноута»? Что? Ага. Да, давай в метро. Ага! До встречи!

 Девушка?  полюбопытствовал Котомин и схлопотал меткий удар кулаком в бок.

 Друг,  с напором сообщил Сиф.  Ладно, я кабинет закрою, переоденусьи внизу встречаемся, ага?

 Вообще-то, девушки любят людей в мундире,  не унимался поручик.

 Котяра!  не сдержался Сиф.  Не твоё кошачье дело!

 Понял-понял, сейчас я получу по почкам от рассерженного Индейца. Хорошо, через десять минут у моей машины,  и Котомин со смехом ретировался.

Сиф взглянул на Станкевича, о котором как-то за перепалкой забыл, и помрачнел, но тот поднялся и пожал плечами:

 Решай, конечно, сам. Но мой тебе советне затягивать с объяснениями. А то последствия разгребать будет сложно. Это как в конце четверти обнаружить, что у тебя куча долгов по предмету.

 Уроки я учу вовремя,  закусил губу Сиф.  И не люблю, когда мне кто-то помогает там, где я не просил. Так что вы ведь не скажете никому?

 Тайна не моя, так что буду молчать,  пообещал Александр Павлович.  Хотя, ей Богу, смысла в этом не вижу. Ладно, я пойду. Не забудь НВП выучить к следующему уроку. Если, конечно, тебе надо там что-то учить.

Сиф не ответил, наводя порядок на заваленном бумагами столе, и преподаватель-офицер, помедлив, всё же вышел из кабинета.

Его советы Сиф, конечно, запомнил, но следовать им не собиралсяпока. Пока всё и так в порядке.

Правда, полчаса спустя он уже так не думал, когда на глазах у друзей прощался с вылезшим следом за ним из машины Котоминым.

 Ну, бывай, Индеец,  улыбнулся поручик.  Гляжу, тебя уже деву друзья ждут.

 Угу,  напряжённо согласился Сиф, понимая, что снова надо как-то изворачиваться и объясняться.  Удачи,  и, задавив в себе сомнения, крепко пожал протянутую руку. Котомин не виноват.

Поручик улыбнулся и закурил, прислоняясь к машине, а Сиф махнул ему рукой и поспешил к друзьям.

 Знакомый опекуна,  пояснил он, опережая расспросы.  Подкинуть предложил.

 Ничего себе знакомые у твоего опекуна  присвистнул Каша и вдруг вспомнил странные слова в кабинете НВП и запнулся.

 Пойдёмте, пойдёмте,  потянула друзей за руки Расточка, которая то ли ничего не заметила, то ли сделала вид, что не заметила.  А то опоздаем. Костяник огорчится

Расточка вообще была мудрой девчонкой.

Глава 5. Ветер

Жарко Горячо! С ненасытным рёвом огонь пожирает тесное пространство БТРа, а на ногисловно опустили свинцовую плиту, не чувствуешь их. До люкасорок сантиметров, и не скажешь, откуда это знание взялось. Сорок сантиметров волочь непослушные ноги, сгорая заживо Бьётся в висках это слово: «Заживо, заживо, заживо! Заживо! Заживо Заживо ли?»

Слышно, как снаружи лупят пули по остаткам роты, безжалостно и умело. Даже чудо не выведет роту из окружения, не спасёт чудо солдат, чьи лица встают перед глазами, проступают сквозь языки пламени Да какая рота, самому бы проделать огромный путьэти проклятые сорок сантиметров! Сантиметр, помнит штабс-капитан Заболотин,  это совсем немного. Но когда их сорок, а вокруг воет пламярасстояние уходит в адову бесконечность.

Убийце гореть в аду. В таком случае для штабс-капитана Заболотина ад просто начался чуть пораньше, прямо на земле. А потом БТР перестанет сопротивляться огнюи, наверное, Заболотин даже не заметит разницы Если только он не проползёт то мизерное, но непреодолимое расстояние. Почему он один? Где экипаж, где десант? Мертвы? Сгорели заживо? Почему же он никого не видит? Господи, избавь меня от этого ада! Я не хочу, Ты слышишь! Я не верю в чудо, но Господи