Поклон! скомандовал распорядитель, и мы отскочили друг от друга.
Быстро и небрежно поклонилисьскорее кивнули, не сводя друг с друга настороженных глаз.
Хаунд напал, едва над полем запел сигнал. Возможно даже, на долю секунды раньше. Он явно хотел застать меня врасплох, но я по глазам угадала его намерение и успела отпрыгнуть. Выставила щит, поймала «воздушный кулак», погасила.
Противник наступал. Он двигался резко, мощно, вкладывая в удары всю мощь. Похоже, делал ставку на разницу в габаритах и физической силе. Вот и зря: если бы мы сражались голыми руками, без помощи магии, он, несомненно, был бы куда сильнее меня. Но благодаря усиливающему заклинанию я без проблем могла не только выдерживать, но и отвечать ему такими же ударами.
Могла, но не делала. Уходила, уворачивалась, кружила по полю, как мышь, убегающая от кота, специально, выжидая, когда он начнет злиться и делать ошибки. И первая не заставила себя ждать. Хаунд с коротким яростным рыком накинул на себя ускорение и сделал рывок. Слишком рано. Это было начало боя, я еще не использовала ни одного сильного, долго остужающегося заклинания, так что накрыла себя «каменной завесой» и под ее защитой спокойно выдержала бешеный натиск противника. Выждала моменти двинула ему в лицо «воздушным щитом».
Хаунд оторопел, на миг растерялся и опустил руки. Не дожидаясь, пока он опомнится, нанесла несколько ударов, сокрушая его защиту, и отпрыгнула, когда он сделал попытку схватить меня «удочкой». Заклинание скользнуло по щиту, ушло в никуда.
Он выругалсяя оскалилась. Ярость в глазах противника доставляла просто неописуемое удовольствие.
Мы принялись ходить по кругу, периодически нанося удары, которые были больше зрелищными, чем разящими. Поднимался ворох искр, над полем летел голос комментатора, объяснявшего каждый удар, каждый прием.
Наконец Хаунд снова ринулся вперед. Кажется, ради этого натиска он решил поставить на карту все: использовал самые мощные заклятия, самые эффективные приемы. Я стиснула зубы, увертываясь от его ударов и отражая те, от которых не успевала уклониться. Нужно продержаться. Нужно продержатьсяминуту, не больше, он просто не сможет долго выдерживать этот темп. А когда его натиск ослабнет, наступит мой черед.
Может, так все и случилось бы.
Но Хаунд, победно ухмыльнувшись, вдруг метнул мне в лицо что-то непонятное, я даже не уловилато ли заклинание, то ли какой-то вполне физический предмет, похожий на небольшой коричневый комок. Инстинктивно подняла щит, отражая, но «нечто» словно прилипло к щиту, быстро по нему вскарабкалось и, спружинившись, прыгнуло.
Меня передернуло, когда я поняла, что это огромный отвратительный мохнатый тарантул. Я и так не слишком любила насекомых, но пауков вообще ненавидела. А тех уродищ, что пытаются добраться до лица, думаю, их бы возненавидел даже арахнофил.
Впрочем, все случилось так быстро, что у меня не осталось времени ни ужаснуться, ни даже взвизгнуть от неприязни. Паук прыгнул мне на грудь, и в тот же миг тело пронзило острой, невыносимой, лишающей умения мыслить болью.
Что такое? Это не боевое заклинание не наше, Хаунд не мог его использовать. Он нарушил правила!
Меркнущим сознанием поймала выражение лица Хаунда. Он смотрел с торжеством. Губы шевельнулись, и по ним я прочла полное злой радости: «Прощай, крыска».
Я словно плыла в густой тягучей смоле. Время замедлилось, мир просматривался будто сквозь изогнутое оптическое стекло. Лицо Хаунда рядом казалось огромным, будто принадлежало великану, а все остальное ушло на задний план, стало мелким, как мушиные головки. Я видела одновременно вблизи и вдалеке, как не бывает в реальности.
«Проиграла» шепнул бесплотный голос.
И в ответ ему внутри меня словно полыхнуло бурное пламя.
Ни за что! Сдаться, сложить лапки и покорно умереть? Ни за что, или я не Сантерн! Или я недостойна всех поколений моих предков, которые сражались до последнего, которые отдавали свою жизнь, свою кровь, свой последний вздох ради победы.
Подонок Хаунд думает, что победил, неужели я подарю ему эту победу?
Бушующее пламя разгоралось все сильнее, и внешняя боль, сковывающая тело, пускающая ледяные ростки, подбираясь все ближе к сердцу, стала отступать в этом живительном пламени. Я кричала, плавясь от невыносимого жара.
Время словно замедлилось. Видела, как выпадает из моей руки меч, как взлетает в воздух, кидая слепящие блики, как в стороне поднимает ладонь распорядитель и как выражение торжества на лице Хаунда сменяется удивлением, а потом и растерянностью.
«Нельзя, чтобы меч упал или развеялся. Тогда мне засчитают поражение».
Эта мысль принадлежала словно не мне, такой холодной и рассудочной она была. Следом пришла еще одна: «Ну давай же, девочка! Поднажми!»
Меня словно коснулась теплая широкая ладонь, хлопнула по плечу, как, бывало, хлопал Лас, чтобы приободрить.
«Давай, Сатьяна! Ты можешь!»
В глазах запылала огненно-алая пелена. Меч еще вертелся в воздухе, переворачиваясь тяжелым концом вниз, но боль уже отступала, ощущения возвращались, и я сгруппировалась, остановила падение и вытянула руку, подхватывая обтянутую кожей рукоять.
Время ускорилось.
Распорядитель застыл с раскрытым ртом и наполовину поднятой рукой. Хаунд отшатнулся, а я бросилась в бой. Странно знакомое ощущение всесильности кружило голову. Я была вихрем и пламенем, разила отовсюду. Хаунд пытался увернуться, на его лице были неверие и паника, но я не обращала на это никакого внимания. Несколько резких сильных ударов, и его защита разлетелась в клочья, а меч рассыпался искрами.
Тяжело дыша, я остановилась. Хаунд словно стал меньше ростом, осунулся, лицо посерело. Понял, что проиграл.
Я победила! Победа!
И тут на весь стадион раздался громкий взволнованный голос:
Участникам немедленно остановиться! Бой объявляется недействительным!
Недействительным? Что за бред?!
Я негодующе обернулась, чтобы увидеть, как ко мне спешат целители с повязками на рукавах. Они мгновенно меня окружили, переговариваясь, стали что-то проверять. Ничего не понимая, смотрела на встревоженные лица. Один целитель щупал мой пульс и лоб, поднимал веки, рассматривал что-то в глазах, другой на расстоянии проводил магическую диагностику, третий призвал золотистый кокон лечебной магии, как будто я вот-вот отдам Нигосу душу.
А Хаунда окружили охранники, заломили руки и теперь выводили лицом вниз. Он еле перебирал ногами и беспомощно орал:
Я ничего не знал, я ничего не знал!
Где-то я слышала эту песенку, и совсем недавно. Висперина всех своих подучила так оправдываться?
Однако Такое ощущение, что я одна ничего не понимаю. Почему такой переполох, трибуны орут, а жестяной голос комментатора призывает всех сохранять спокойствие?
Пока я терялась в догадках, послушно выполняя просьбы целителей, сквозь строй невесть когда запрудившей стадион охраны пробился Лас.
Я ее брат!
Краем глаза увидела и Карина с Лидайей за рядом бравых парней в зеленой форме. Надо же, оцепили поле и никого не пускают.
Лас добрался до меня, бухнулся на колени рядом. Откуда-то появились магические носилки, и меня заставили на них лечь. Я наконец начала соображать: Хаунд использовал что-то запрещенное, они думают, я серьезно пострадала, а то и вообще при смерти.
Но чувствовала я себя вполне нормально. Волнение и сердце колотитсяда, но не больше, чем всегда после боя. Наверняка то заклятие было не таким уж и страшным. Хотя, конечно, это против правил. Вот почему бой не засчитали.
Хагос, что же теперь будет? На мои очки это не повлияет? Я хочу свое законное место в пятерке победителей!
Ты как? Что случилось? Лас бежал рядом с носилками, хотел взять меня за руку, но целители не разрешили, будто я была больна неведомой заразой.
Сама не поняла. Не волнуйся, со мной все в порядке.
Тревога на лице брата немного унялась, и он стал торопливо рассказывать:
Выглядело так, словно он метнул в тебя комок энергии. Я решил, это просто магический удар, но ты вдруг закричала, будто он тебя кислотой облил. А потом твой меч заполыхал алым, ты его поймала и уделала Хаунда. Так быстро, я аж глазам не поверил, все заняло не больше нескольких секунд.