Елена Зикевская - Земля обетованная

Земля обетованная

Глава 1

0.

Даже в самом отчаянном положении людям несвойственно ждать беды. Они до конца надеются на милость Создателя и искренне верят, что Он руководствуется исключительно человеческой логикой и действует только в интересах людей.

И никогда не задумываются о том, что Его помощи и милости может попросить кто-то другой.

1.

Солнечные лучи проникают почти везде. В воздухе присутствует множество самых разнообразных проявлений жизни: от бактерий и вирусов до органических молекул. Невидимые пылинки отправляются в полёт из таких глубин и далей, о которых люди даже не подозревают. Молекулы воды знают всё о земных обитателях. В сложном танце света, воздуха, молекул и пылинок зашифрованы триллионы и триллиарды бит информации о мире и тех, кто его населяет.

Более чем достаточно для анализа ситуации и просчёта вариантов. Вероятности веером развернулись у его ног, ожидая выбора, но спешить нельзя. Гораздо важнее Понять и найти Гармонию.

- Почему ты позволила им зайти так далеко? Посмотри, до чего они довели тебя.

- Они - мои дети. Я не смогу жить без них.

- Это не дети, а паразиты. Ты дала им своё время, но они не ценят этот дар. Я бы убрал всё. Это займёт несколько минут твоего времени. Хотя это скучно и не совсем правильно.

- Они не все такие. Почему ты не хочешь дать им шанс?

- Сколько можно давать? У них была тьма шансов. У всех вместе и каждого в отдельности. К каждому народу приходили учителя, ты стирала отдельные страны и цивилизации, надеясь, что это окажется достаточным уроком для других. По твоей просьбе я не вмешивался. Но они выродились, перестали слышать и понимать тебя. Твои методы воспитания не работают. Поэтому не будем спорить. Ты просила помощи. Я пришёл. Что ты хочешь, если полное очищение тебя не устраивает?

- Исцеления.

Молчание. Он изучает нужную вероятность. Она ярче остальных, а её настройки звучат Гармонично. Для воплощения предстоит много кропотливой работы. Куда сложнее и интереснее, чем просто зачистить всё.

- Хорошо. Я сделаю это. Ты снова будешь прекрасна.

- И прошу - будь с ними поласковей. Я люблю их.

Радужная многозначительная улыбка на тонком облаке. И краткое молчание, словно он прислушивался к чему-то далёкому.

- Ладно. Я дам сомневающимся шанс. Но только один.

***

В городе N начиналось чудесное утро, в какое никто и никогда не ждёт беды. Конечно, где-то на Земле часы отмечали полдень, наступал вечер, а то и вовсе время близилось к полуночи, да и погода не везде была идеальной. Далеко за границей, на том конце света, шли войны и локальные стычки. По всему миру совершались преступления и происходили несчастные случаи (как и в самом N-ске), но ведь это не беда, всё привычно и обывателю незачем волноваться.

С простым человеком в такое утро по умолчанию не может случиться ничего страшного.

И конечно, в такое утро никогда не наступит апокалипсис, особенно, если в голубом небе вдруг появляется и медленно гаснет перевёрнутая радуга.

Лид едва успела на школьный автобус: пришлось самой собирать ленчотчим спал, мать ещё не вернулась из больницы, а Рэббит не умел готовить. Белый Кролик - лучший друг, знал все её секреты, а когда она плакала, вытирал ей глаза кончиками своих ушей и пел песенки, чтобы развеселить. Но в школу с ним нельзя, и Рэббит ждал возвращения подруги в уютной норке из подушек.

Только он знал, что Лид по утрам приносила соседу молоко и газеты, оставленные разносчиками у калитки. Помоечные крысы молоко любили, а газеты рвали. Мистер Джон Ливингстон не всегда успевал отогнать разбойниц. Торопясь на автобус, девочка видела, как он мрачно выливает остатки молока и выбрасывает изорванные газеты. Из разговоров матери и отчима Лид знала, что сосед, полгода назад вернувшийся из армии в инвалидном кресле, стал таким после какой-то неудачной операции на востоке. Для себя она решила никогда не доверять заграничным врачам, потому что мистера Ливингстона было жалко.

А ещё она не любила крыс.

Сначала Лид пыталась отогнать их, а потом просто стала уносить всё на крыльцо. В первый раз мистер Ливингстон удивился, а затем начал давать ей за помощь два доллара в неделю. Иногда он просил девочку сходить за продуктами или в аптеку и платил за это четверть доллара. Ещё мистер Ливингстон спрашивал про школу и не обижают ли её дома. Лид врала, отвечая, что всё хорошо, даже если тело болело от побоев. Мать запретила жаловаться, и к тому же девочка боялась отчима: бить он умел так, что не оставалось никаких синяков. Только в последний раз, выпив больше обычного, рассёк матери лицо, грязно обругав и обвинив в измене с мистером Ливингстоном, хотя она всего лишь поздоровалась с соседом. Из-за сильного кровотечения мать вынужденно обратилась в больницу, сказав врачам, что упала. Лид же закрылась в своей комнате, обнявшись с Рэббитом под одеялом, и вздрагивала от каждого шороха. Только за полночь, когда Белый Кролик разрешил сходить в туалет, она услышала на первом этаже храп отчима и успокоилась.

Про свой заработок девочка никому, кроме Кролика, не рассказывала: вместе с карманными деньгами, которые давала мать, она копила на велосипед.

Лид часто замечала то, на что не обращали внимания её сверстники. Вот и сейчас, глядя из окна автобуса на удивительную радужную улыбку в небе, она улыбнулась в ответ и попросила, чтобы у них с мамой и мистера Ливингстона всё было хорошо.

Джон Ливингстон в щёлку жалюзи проводил жёлтый автобус взглядом и открыл дверь. Молоко и газеты были на крыльце. Он поднял их, положил на прикрытые клетчатым пледом колени, развернул кресло, возвращаясь в дом. В который раз на душе до отчаяния горько и зло за свою беспомощность. Отдал родине всё, сражался за идеалы, а в итоге оказался никому не нужен. Родители давно не интересовались судьбой сына, приятели и подруги отвернулись, узнав о его беде. В неполные тридцать лет Джон ощутил себя одиноким стариком.

Лид Блэк, соседская девочка, даже не подозревала, насколько он благодарен ей за короткие визиты. Пройдя через огонь и ад, больше месяца отлежав в госпитале, получая вежливые письма чиновников с формальными благодарностями и сожалениями, Джон куда острее стал воспринимать искренность и несправедливость.

Потому сочувствие ребёнка стало для него неожиданным и единственным лучом света среди наступившего одиночества и отчаяния. Мучаясь бессонницей, Джон подолгу сидел у окна в темноте, и хорошо изучил жизнь Блеков. Но кто поверит словам, если он из дома выходит только до калитки, и то не всегда, а девочка никогда не жаловалась на побои отчима, как и её мать, симпатичная француженка, работающая официанткой. Оставалось только сжимать кулаки, коротко и яростно ударяя по коленям и сквозь зубы плача от собственного бессилия.

Сегодня даже небо насмехалось над ним перевёрнутой блёкло-радужной полосой.

Джон бросил газеты на стол, убрал молоко в холодильник и включил телевизор.

Жизнь вышвырнула его на обочину и всё, что он мог - смотреть, как она сверхскоростным экспрессом проносится мимо.

***

Солнечный луч прорезал жемчужно-белое облако, развеяв остатки радуги, и устремился к земле. Золотой искрой небесный посланец скользнул в тень пустынного переулка, к незагаженному пятачку асфальта, чтобы там принять надлежащий вид. Явившийся таким образом молодой и привлекательный мужчина потянулся, лениво смахнул невидимые пылинки с рукава неуместного в жару тёмного длинного плаща. На ногах - сапоги, под распахнутыми полами - чёрная рубаха, тёмно-синие джинсы и череп-пряжка широкого ремня. Можно принять другой облик, но такой соответствовал бунтарскому и самоуверенному духу страны.

Неспешно водрузив на белокурые волосы появившуюся из воздуха ковбойскую шляпу, загорелый пришелец почти ленивым движением вытянул из-за спины зонт, как герои в фильмах достают меч. Клинья зонта сияли полным многоцветьем: привычный человеческому глазу спектр гармонично дополняли чёрный и его собратья.

- Давно мы с тобой не работали, - мужчина ласково провёл ладонью по своему оружию, надвинул на глаза стетсон и шагнул в яркий полдень.