Денсон задумался.
Думаю да, но я не уверен. Одна из его слабостей это нерешительность. И, должен сказать, у него есть и эгоизм. Но, с другой стороны, я бы согласился с тем, что, если бы это он совершил преступление и узнал, что в нем подозревается мисс Дюваль, то он бы признался в вине.
Хорошо! Прекрасно! Вы говорили с мисс Дюваль, разве не так?
Да.
И вы считаете, что это она стреляла в Гамильтона?
Ну я на самом деле не могу ответить.
Пожалуйста. Уверяю вас, мы так же, как и вы, стараемся помочь мисс Дюваль.
Я верю вам. Ну, как бы ни было глупо в этом признаваться, я верю, что мисс Дюваль стреляла в мистера Гамильтона!
Наступила затянувшаяся тишина, нарушаемая лишь непреклонным тиканьем часов. Денсон протер вспотевший лоб.
В жизни не делал ничего столь же дурацкого! буркнул он. Это это непрофессионально, неэтично. Мисс Дюваль мой клиент. Мистер Харрельсон и клиент, и друг. И
Мы также ваши друзья, мягко вставил Холл. Мы должны как-то выяснить истину, и вы знаете, что мы это сделаем. В суде будут рассмотрены все признания. А вы просто ускорите процесс.
Кэролл снова перебил его:
Мистер Денсон, я хочу, чтобы вы кое-что сделали. Чтобы показать, что мы доверяем союзу с вами. Мисс Дюваль не знает о том, что в дело замешан Хартиган. Пойдите к ней и расскажите, что у вас есть признавшийся в убийстве человек. Скажите, что это отъявленный грабитель, который стрелял из-за японской ширмы в гостиной. И что косвенных улик хватит на то, чтобы отправить его на электрический стул. Спросите, не отзовет ли она свое признание в силу новых обстоятельств?
Это не повредит! ответил Денсон и покинул комнату. В течение следующих десяти минут Кэролл молчал. Затем дверь распахнулась вернулся Денсон. Выглядел он измученно и устало.
Ну?
Она говорит, что ничего не знает ни о Реде Хартигане, ни о ком-либо еще. Настаивает, что это она убила мистера Гамильтона!
Глава VIII
Кэролл не поднимал взгляда от стола, а Холл, признавая его лидерство, продолжал молчать. Все еще потрясенный, Денсон присел. И, наконец, молчание стало для него невыносимым.
Ну, так что теперь? прохрипел он.
Холл взглянул на Кэролла.
Так что теперь? повторил он.
Кэролл покачал головой.
Я не знаю. Сказанное мистером Денсоном в определенной степени подтверждает мою теорию.
Она
Заключается в том, что мисс Дюваль считает, что это она убила Гамильтона.
Но, позвольте, буркнул Денсон, разве вы не думаете, что когда человек убивает, он должен знать об этом? Как может произойти то, о чем вы говорите?
В комнате было темно, спокойно пояснил Кэролл, пусть всего шесть секунд. Когда мы выясним, кто и почему выключил свет, мы приблизимся к разгадке. А до того времени ну, мы можем быть уверены в одном стрелял не только один человек.
Да, вставил Холл, было три выстрела. У нас три револьвера: мистера Гамильтона (и мисс Дюваль, и Харрельсон утверждают, что использовали его); второй Хартигана, а третий Баджера. И все ониполицейские револьверы.
Какое-то неестественное совпадение, не так ли? спросил Денсон.
Да-а. Но стреляли трое. Гамильтону подарил оружие я сам некоторое время назад. У него был смешной старый пистолет тридцать второго калибра, и я над ним посмеивался. Как-то раз он в шутку заметил, что если мне он не нравится, то я могу дать ему другой. Вот так он его и получил. Мне понравился этот, и я купил его. Баджер приобрел свой в оружейном магазине: очевидно, некий нуждавшийся в деньгах полицейский продал туда свой. А Хартиган
А Хартиган? переспросил Кэролл.
Наверное, он также купил его в оружейном магазине, зная, что это эффективное оружие. Занятно, конечно
Чертовски занятно! выпалил Денсон. Особенно то, что слышали только два выстрела. Как вы соотносите это с тремя разряженными револьверами?
Есть два возможных решения, медленно произнес Кэролл. Первое заключается в том, что двое стреляли одновременно, или почти одновременно, так что звуки слились, и все подумали, что услышали только один выстрел. Второе решение: было только два выстрела!
Только два выстрела? Но у нас три револьвера.
Это лишь предположение; возможно, абсурдное. Моя первая теория может оказаться верной. Но мы рассмотрим ее позже. Между тем, мистер Денсон, я не понял: этим вечером вы посещали Гамильтона?
Да.
Почему?
Отчасти это был светский визит, а отчасти деловой. Насчет поручительств, полученных мной в «Гражданской лиге». После того, что я видел вечером, я не могу поверить, что мисс Дюваль стреляла в него.
Между мистером Гамильтоном и мисс Дюваль не было никаких трений?
Ничего необычного. Ей он никогда не нравился. Но моя цель Баджер.
А что с ним?
История, которую он рассказал, правдива. Понимаете, джентльмены, я был там, когда Баджер угрожал Гамильтону убийством!
О-о-о! Кэролл нетерпеливо наклонился вперед. Об этом вы не упоминали.
Я пытался разобраться. Понять, о чем говорить, а о чем умолчать. А теперь я рассказываю обо всем: и о том, что полезно, и о том, что вредно для моих клиентов. Также могу рассказать и о том, что происходило во время моего вечернего визита.
Да-да, расскажите, пожалуйста.
Я позвонил мистеру Гамильтону и сказал, что приеду с бумагами и хочу поговорить с ним. Вскоре я был там, и мы вели светский разговор, когда вошла мисс Дюваль. Она была в вечернем платье, том же самом, что на ней сейчас. Мы встали, и Гамильтон спросил, куда она собралась. Она ответила, что намеревается прогуляться с Харрельсоном. Гамильтон вспыхнул и напомнил ей, что он запретил Харрельсону появляться в их доме. Она возмутилась, но попыталась не проявлять этого при мне и ответила, что ей уже исполнился двадцать один год, и к ней нельзя предъявлять таких требований. Гамильтон заявил, что не желает обсуждать этот вопрос, но не собирается допускать Харрельсона в дом и не позволит ей гулять с ним. Рассердившись, девушка выбежала из комнаты.
Когда она ушла, я спросил Гамильтона, почему он так относится к парню. «Денсон, вы не можете понять, ответил он. Вы можете думать, что это ну, что угодно! Вы смотрите на Харрельсона через розовые очки. Вам он нравится, а мне нет. Он идеалист и совершенно не практичен. Его мазня приносит ему гроши, на них не прожить. Почему я должен смотреть, как девушка вертится вокруг такого человека? Мне он не нравится. Был бы он хоть наполовину мужчиной, я не стоял бы у них на пути. Но, пока он так никчемен, я отстраняю его от дома, каких бы это усилий мне не стоило!»
Это, джентльмены, довольно сильно смутило меня, да и Гамильтона тоже. Особенно поскольку он знал: мне очень нравится этот парень, и я знаком с его импульсивной, упрямой натурой. Так что я попытался перевести беседу обратно, на «Лигу гражданских реформ». Но как только мы заговорили о ней, в холле раздались громкие голоса, и, в конце концов, вошел дворецкий.
Дворецкий? заинтересовался Холл.
Его зовут Дональдсон, ответил Денсон. Думаю, он прослужил у Гамильтона всего лишь несколько недель. Как бы то ни было, Дональдсон объявил, что пришел странный коротышка, который настаивает на том, чтобы увидеться с Гамильтоном. Дворецкий считал, что это тот самый человек, о котором Гамильтон распорядился не пускать его в дом, а тот все равно пришел. Гамильтон пожал плечами и велел впустить визитера. Это был Баджер.
Будучи поверенным Гамильтона, вы знаете что-нибудь об их делах? спросил Кэролл.
Да. Это относит нас на пятнадцать лет назад. Насколько я понимаю, Баджер из тех неудачников, которые растратили жизнь в поисках богатства. Лет пятнадцать назад кто-то уговорил его купить нефтяные месторождения. Баджер вложил все свои деньгинесколько тысяч долларов, в покупку этих земель. Он пришел к Гамильтону (а вы знаете, что ахиллесовой пятой последнего была склонность выслушивать безумные идеи) и убедил его вложиться. Ему были нужны деньги для разработки месторождения, и Гамильтон, вопреки моему совету, решил, что раз Баджер верит в проект и вкладывает в него свои деньги, то и он (то есть Гамильтон), может рискнуть.