Я попросил прокурора дать мне это дело. Оно было сравнительно небольшим, и я изучил его за вечер. В нем оказалась масса неисследованных вопросов. Все обвинение строилось лишь на одном признании. Я решил встретиться с Заступой. Нужно было поговорить с ним откровенно, по душам.
Его привели ко мне утром следующего дня. Было ему более сорока лет, лицо напоминало печеное яблоко, серые глаза точно выцвели, одежда сидела мешковато. Был он, как ни странно, в хорошем настроении и сразу сказал мне:
Я признаюсь! Порезал мужика! Судите!
Я предложил ему сесть, угостил папиросой.
За что отбываете срок?
Заступа ответил не сразу, сладко затянулся, выпустил вверх дым.
Хм, гражданин начальник, зачем вспоминать старое Лучше пойдем по новому.
Мой долг интересоваться всем.
Заступа взял новую папиросу, прикурил.
Неинтересно! У растяпы чемодан свистнул. Так сказать, кроха-буравчик. По-вашемуразбойник. Ну, немножко причесал ему шевелюру и деланно улыбнулся. Открыл крышку, а там всякая, простите зубная щетка, нафталин, помада, женские панталоны. Деньги я взял, а ту чертовщину бросил. Дали мне за этона всю катушку. Сижускучаю, нудно, холодно и голодно. Вишь, какой худой! Кровь жабьяне греет. А тут у васлампосе! тепло, мухи не кусают, комары не сосут. Завидую. Там же онибудто скорпионы. Житья нет от них.
Семью имеете?
Семью? Ха, ха! А на шут она мне! Измена, обман, развод Бобылем лучше. Ни кола ни двора. Вольная птица.
До этого вас тоже судили? интересуюсь дальше.
Эх, гражданин начальник! Было дело. За махонькую кражу взяли. Закатушили на два годочка.
Значит, вы его убили? неожиданно задал я вопрос.
Не не убивал Мокрого у меня нет. Подрезатьподрезал, так мне сказали. Заступа вскочил, потом сел и заерзал на стуле, стал рыться в карманах. Я догадалсяищет папиросы.
Можно? показал он рукой.
Я подал ему пачку своих. Он взял папиросу, подул в мундштук, размял табак, прикурил. Сладко затянулся и закашлялся. Глотнул из стакана воды, потянулся.
Не выспались?
Какой там сон в КПЗ! Голые доски, ехидно улыбнулся. Может, подскажете, пусть матрац подкинут.
Режим для всех одинаков, разъяснил я ему.
Помолчали. Заступа продолжал курить, выпуская из носа дым. Левая рука его лежала на коленях, заметно вздрагивала.
Ну, а теперь расскажите не спеша, все по порядку, предложил я ему.
Заступа поднял на меня серые глаза, прищурился.
Там в деле все есть. Ничего нового, ответил, тряхнув головой.
Дело делом, а вы расскажите сами, так понятнее, попросил я снова.
Он, как видно, хотел выпытать у меня о судьбе потерпевшего. После выкуренной папиросы будто невзначай бросил:
Начальник, скажите, тот мужик убит или вы меняна пушку?
Убит, ответил я ему.
Да, ситуация, скажем, фронтовая, буркнул он.
Снова закурил и занервничал: тер пальцами виски, хватался за сердце.
Болит? посочувствовал я.
Ноет, выдавил. Так всегда перед следователем.
Затем приподнялся, шумно скрипнул стулом.
Слушайте. Было, значит, так. Знать, иду по селу. Мужик мне навстречу Пьян, конечно. «Дай прикурить», попросил его. А он как бычок: «Какой я курец»и как двинет меня в скулу. У меня из глаз искры Вы бы тоже не выдержали. Я со злости его ножичкомраз. Вот сюда, поднял рубаху и показал место ниже пупка, куда он якобы нанес ножевое ранение. (У потерпевшего жерана прямо в сердце). Снова закурил, задумался и неожиданно попросил:Покажите мне того мужика. Я его сразу опознаю. Интересный мужик!
Я не ответил и еще больше насторожился.
«Что же побудило этого человека взять на себя тяжкое преступление? Подговорили?»
И тут же поползли другие мысли: «Как же Заступа мог знать о преступлении, совершенном здесь, в далеком селе?»
Отогнав сомнения, спросил:
Сможете показать то место, где вы совершили преступление?
Нет, ответил раздраженно Заступа. Чего не могу, того не могу. Было темно, дул встречный ветер, такой колючий, что аж дух захватывало.
Он снова задумался, будто вспоминал тот роковой вечер. В глаза мне не смотрел, боялся выдать себя. Погасив в пепельнице папиросу, взял новую, прикурил. Его лицо осунулось еще больше, стало землистым, нижняя губа заметно вздрагивала.
Опишите внешность того мужчины. В чем был одет, попросил я.
Заступа задумался, глубоко, с шумом вздохнул и тихо, как-то разочарованно промолвил:
Дело было осенью. Значит, мужик был в пальто. В черном пальто. Это уж точно.
А на голове?
Шапка, конечно.
Посмотрел на меня, проверяя, поверил ли я ему, и тотчас же добавил, но уже тише:
В чем же в такую погоду ходят? (По материалам же дела потерпевший был в фуражке и не в пальто, а в сером плаще).
Какая обувь? продолжал допытываться я.
Он заерзал на стуле, потянулся к папиросам, ехидно улыбнулся:
Гражданин следователь, зачем вам вся эта мелочь? Что на нем? Никто до этого меня не спрашивал. Главное то, что я его подрезал.
Я настаивал на своем.
Заступа на мгновение задумался, затем вскочил.
Должно быть, в сапогах. Не иначе. (По делув ботинках).
В дальнейшем Заступа стал еще больше придумывать, лгать, говорить невпопад, но я не отступал, задавал новые и новые вопросы, все сильнее убеждаясь: Заступа не убивал Симчука.
Но мне хотелось, чтобы он сам убедился в этом и отказался от своих показаний.
Однако Заступа еще держался.
В это время в кабинет зашел начальник уголовного розыска Проскурин, и я обрадовался. Для быстрой развязки разыгранного Заступой спектакля нужен был именно Проскурин. Поэтому я пригласил его сесть.
Сами откуда родом? продолжал я допрос.
Заступа деланно усмехнулся.
Гражданин следователь! Вы опять за свое! Подрезал-то я Все ясно, как божий день Могу перекреститься.
А все же интересно, как вы попали сюда?
Заступа посмотрел на Проскурина.
Да, да, расскажите, поддержал меня Проскурин.
По совести? переспросил Заступа.
Я кивнул головой.
Ехал поездом. Сошел. Хотел посмотреть село. Говорят, оно очень старое. Еще Петр Первый заложил его. Ну и пошел.
Ночью? остановил я его.
А что? вспыхнул Заступа.
И что же дальше?
Заступа посмотрел на Проскурина и сказал:
А дальшеприехали! Теперь вы спросите: кто мой дедушка? Не был ли он в белой армии? Служил ли я у Колчака? Не была ли моя бабушка царицей?.. Он явно издевался надо мной.
Приехал, а дальше? вмешался Проскурин.
Ох и интересные вы людихотите все тонкости узнать? возмутился Заступа. Ну, заночевал на вокзале. Мне пуховая перина не нужна. Под голову кулак, и все. Рядом буфет, выпил пивамало. Пошел искать ресторан. А дальше вы уже знаете
Выходит, вы приехали специально посмотреть старое село? Каким же поездом? спросил я.
Ну и хитер же ты, начальник. И это хочешь узнать. Другие не интересовались. Вам надо знать? наигранно произнес Заступа. Хотите правдуя не выдумал, не хочу подводить свою зазнобу. Муженек ее в командировку тю-тю, а я в тепленькую постельку. Ух и горячая, зараза.
Закурил.
В чем вопрос, я же не кретин! Подрезал! Я не откажусь, хоть режьте на кусочки, поклялся Заступа, стуча себя в грудь.
Мне осталось выяснить, что Заступа скажет о ноже, хотя и без этого все было ясно. Заступу придется этапировать обратно в места заключения.
Проскурин сник, сидел тихо и ждал.
Значит, вы подрезали?
Ну я же, я! крикнул Заступа.
Каким ножом?
Ножом? Обыкновенным. Сам делал, ответил не задумываясь.
Нарисуйте, предложил я ему и положил перед ним чистый лист бумаги и карандаш.
Видите ли, я не художник. И зачем это вам, начальник?
Для дела.
Он насупился, почесал затылок, что-то залепетал про себя и попросил закурить.
Ну, ну, рисуйте, подгонял я его.
Но Заступа тянул, ерзал на стуле, понимаяего загнали в угол. Встала новая проблемапридумать нож. Тем более, предлагалось его нарисовать. Нож, которого он никогда не видел.
Нарисуйте вы, а я расскажу, хотел схитрить Заступа.
Сам же делал! И не помнишь? не выдержал Проскурин.