Все слишком сильно было похоже на мой сон, будто бы у меня было видение. Я говорил Рейнболу об этом, но он ответил, что это был всего лишь наркотический трип, а все остальноесовпадение. Я сам убеждал себя в этом, пока не подошёл официант с подносом, полным мартини. Затем я увидел парня, который мне привиделся в галлюцинации. Он шёл под руку с брюнеткой, которая подходила под описание дамы, которую мы искали. Я продолжил идти за ними, пока они не разделились. Девушка пошла в уборную, и я вслед за ней.
Она принялась поправлять свой макияж напротив зеркала. Мой друг говорил, что у неё родинка на левом плече. Одета в платье, и мне в голову не пришло ничего лучше, чем резко снять часть платья с плеча, чтобы взглянуть на него. Однако там ничего не оказалось, и за свою оплошность я получил пощечину такой силы, что это свалило меня с ног. Я ошибсяэто была все-таки галлюцинация.
После того, что я с собой сделал, моё состояние ужасное. В зале выдавали бесплатные сигары. Я редко курю, но, не удержавшись, взял одну вместе с бокалом мартини и отправился на второй этаж, на балкон. Думал об Эбби. Согласится ли она отправиться с нами? Каково ей будет, когда болезнь начнёт побеждать? Ведь в конце люди испытывают ужасную боль, а достать лекарства вряд ли представится возможным. Тогда она начнет сильно страдать, и я не смогу этого перенести. Мог бы смириться с тем, что мы не будем вместе, но не могу смириться с тем, что её не станет.
Рейнбол позвонил и попросил подойти в раздевалку как можно быстрее. Но я, не торопясь, сначала допил мартини, разглядывая огни на небольшом побережье возле моста. Эбби рассказывала, что раньше любила сидеть на нем и вживаться в нужную ей роль.
В раздевалке на полу, под стенкой лежала девушка лет двадцати пяти. Я сразу узнал в ней Лауру Фомин. Затем заметил кровавый след на голове. Девушка была без сознания. В красивом вечернем платье и с рядом украшений на руках. Каштановые волосы спускались по плечам, и еще недавно красивая прическа стала чуть безобразной.
Ты её ударил, что ли? В недоумении спросил я у своего друга.
Нет. Это сделали за несколько минут до меня. На груди я увидел следы. Она и вправду надела украшение, и кто-то, кто знал об этом, вырубил её и украл его.
Мы оба с тобой знаем, что это, вероятнее всего, сестра. Так ты смотрел на грудь, пока она была без сознания?
Выбора не было. Подожди, она приходит в себя. Девушка открыла глаза и испуганно посмотрела на нас. Затем схватилась за грудь.
Это вы украли его?
Нет, мисс Фомин. Начал мой друг. Это не мы. Мы хотим помочь. Вы видели того, кто вас ударил?
Нет, не видела. Это, видимо, сон.
С чего вы взяли?
У вас мужской голос.
Мы детективы. Знаю, выглядит нелепо, мы просто под прикрытием. Знаем, кто вы и чем занимаетесь и, если вы не хотите быть арестованной, нужно, чтобы вы нам помогли.
Я не знаю, как вам помочь. Девушка схватилась левой рукой за голову и нащупала рану с кровью. Затем попыталась встать и резко упала.
Скажите, Лаура, вы ведь правша? Спросил снова Рейнбол.
Верно.
Не могли бы вы поднять левую руку? Девушка подняла вверх правую руку и с испуганным взглядом посмотрела на моего друга. Спешу вас огорчить, у вас тяжелая травма головы. И теперь мне видно, что удар вам нанесли каблуком, уже в тот момент, когда вы упали на землю. Вы достаточно помогли, а теперь не двигайтесь. Мы принесём вам воды и вызовем скорую помощь. Хотя я надеюсь, что травма помешает вам и дальше заниматься вашей так называемой профессией.
Мы находились на втором этаже, с которого было видно весь зал. В центре сестра жертвы и одновременно воровки начала прятать что-то в сумку и затем отправилась к выходу.
Хочет спрятать ожерелье в машине. Сказал Рейн. Нужно не дать ей это сделать или отобрать ключи.
Сколько вообще стоит эта штука?
На чёрном рынке могут дать несколько миллионов.
У тебя нет соблазна
Украсть? Конечно, есть. Но это не интересно и не в нашем стиле.
Мы только собрались спускаться вниз, как вдруг музыка выключилась, и в здание зашло множество вооружённых полицейских. Все люди стали напуганными. Полиция реагировала быстро. Несколько человек стали обходить все комнаты, пока остальные принялись допрашивать присутствующих. Среди них был и наш инспектор Лукас. Он стоял на входе. Рейн сказал вести себя естественно. Мы стояли наверху и наблюдали за всем происходящим. Этот Лукасэто высокий мужчина с такими строгими чертами лица, что я смог это подметить с двадцати метров. Он рассматривал весь зал, пока не наткнулся на нас. Лукас узнал моего друга и сразу принялся вести огонь.
Пули пролетели мимо. Мы успели спрятаться под стенку и затем забежать в небольшую комнату, закрыв за собой двери. Копы быстро прибежали и принялись ее выламывать. Мой пистолет был все ещё в квартире у Эбби. Мне не пришло в голову его забрать, и казалось, единственный вариантэто прыгать из окна и ломать ноги. Кстати, должен был ещё давно сказать, что любое состояние опьянения запросто исчезает от адреналина. Но в этот раз нам повезло. Мы попали в то окно, за которым находилось дерево, идеально подходящее для того, чтобы спустится по веткам вниз. Нам удалось это без проблем.
Было ясно, что одна часть полицейских отправилась выламывать двери, пока другая часть побежала к окну. Но мы успели спуститься, и после, я очень быстро побежал в густые деревья. Маленький парк. Я спрятался в определенном месте, на которое указал Рейнбол, но его самого рядом не оказалось. Он лишь предупредил, чтобы я ждал его не более пяти минут. Я весь дрожал и потерял контроль над руками, как только снова услышал выстрелы. Прошло уже десять минут, но ни одна полицейская машина не уехала. Я был уверен, что, если его поймают, то сразу отвезут в участок. А все остальные продолжат поиск. И внезапно две машины из четырёх выехали со двора ресторана и с включёнными сиренами устремились в темноту. На тот момент прошло уже пятнадцать минут, и я уже собирался уходить, но мой друг меня не подвёл. Рейн улыбался, держа в руках ожерелье. Он сумел стащить его прямо из-под носа у полицейских и, казалось бы, славный конец, однако, я заметил у него окровавленное пятно и дырку от пули на одежде.
Его ранили в бок. Наш инспектор Лукас оставил моему другу навсегда память о себе. Врачи сказали, что рана серьёзная, но он выкарабкается. Сначала я не знал, что делать и, пока он был в сознании, успел предложить одну идею. Мадам, у которой украли ожерелье, уже успела вернуться в Вашингтон. Она узнала, кто мы, но не собиралась сдавать в полицию, а получив назад своё украшение, и вовсе согласилась помочь. В очередной раз я удивлялся, как легко расположить к себе людей, лишь рассказав им причину своих плохих поступков. Я полтора часа рассказывал ей нашу историю, объясняя все факты.
В общем, моего друга лечили под другим именем. Это все устроила та дама, которой мы вернули украшения. На входе в больницу стоял человек, лично присланный этой любезной мадам, который следил за тем, приедет ли полиция, чтобы предупредить нас о ней в нужный момент. Последнее время мы часто спасались, благодаря везению, включая и тот факт, что Лукас не заметил, что ранил моего друга. Таким образом, нас искали по городу, а не в больнице. Также я успел принять теплую ванную, что отрезвило меня, и затем смыл с себя макияж. Макияж моего друга стерли врачи, пока я тем временем достал нам нормальной одежды из медицинской раздевалки.
Я сидел на лавочке в коридоре, напротив двух палат, в которых лежало два самых близких для меня человека. Хотя самыхгромко сказано. Скорее, единственных. Два человека, которые всегда готовы были мне помочь, и обоих я мог потерять. Я мечтал стать сильнее, чтобы быть в состоянии защитить их. У меня все ещё играла мысль, что можно было бы насобирать денег на хорошего адвоката, отсидеть в тюрьме и начать жизнь заново. Но в связи с диагнозом Эбби я не могу позволить этому произойти. Даже с лечением у неё чуть больше года, но после этого я бы точно сдался в полицию.
Лиза вышла в коридор и попросила меня зайти. Эбби пришла в сознание. Она выглядела бледной и слабой. Я плохо разбирался в медицине, но глядя на датчики, понял, что с ней и сейчас не все хорошо, но она стабильна. Оказалось, они уже успели начать разговор с сестрой, и той не удалось убедить Эбби на лечение. Должен признаться, меня это злило. Бесило и раздражало до такой степени, что лицо наливалось кровью от злости.