Я?!
Вы самый, Ганимар. И вот что замечательно: если вы отправитесь туда и барон решится поговорить с вами, то вы обнаружите, что должны арестовать самого себя, именно так, как вы поступили со мной в Америке. Видите, какой мне удался забавный реванш: арестовать Ганимара с помощью самого Ганимара!
Арсен Люпен от души смеялся. Раздосадованный инспектор кусал губы. Он считал, что эта шутка не заслуживает столь безудержного веселья.
Приход надзирателя дал Ганимару возможность прийти в себя. Тот принес обед, который Люпен, в виде особого благоволения, мог заказывать в соседнем ресторане. Надзиратель поставил поднос на стол и удалился. Арсен уселся, разломил кусок хлеба, откусил от него два или три раза и продолжал:
Но не волнуйтесь, мой любезный Ганимар, вы туда не пойдете. Сейчас я скажу вам одну вещь, которая поразит вас: дело Каорна вот-вот закроют.
Что?
Я же сказал: вот-вот закроют.
Ска́жете тоже, я только что был у начальника сыскной полиции.
И что с того? Неужели господину Дюдуи известно больше моего о моих делах? Вы скоро узнаете, что Ганимар, простите, псевдо-Ганимар остался в прекрасных отношениях с бароном. А тот не выдал его только потому, что инспектору поручено дело весьма деликатного свойстваобсудить со мной одну операцию, которая выльется господину барону в кругленькую сумму, и, вполне вероятно, что уже сейчас он получил назад свои любимые безделушки. Тогда он заберет назад свое заявление. То есть ограбления не было. И полиция должна будет закрыть дело
Ганимар с изумлением смотрел на заключенного.
А как вы это узнали?
Только что получил телеграмму, которую уже ждал.
Вы только что получили телеграмму?
Сию минуту, мой дорогой друг. Из вежливости я не решился читать ее в вашем присутствии. Но если позволите
Вы издеваетесь надо мною, Люпен.
Будьте столь любезны, мой милый друг, осторожно срежьте верхушку этого яйца всмятку. И вы сами убедитесь, что я отнюдь не издеваюсь над вами.
Ганимар машинально подчинился, срезал верхушку яйца лезвием ножа и удивленно вскрикнул. В пустой скорлупе лежал голубой листок бумаги. Он развернул его по просьбе Арсена. Это была телеграмма, вернее, ее часть, название почтового отделения, откуда она была послана, отсутствовало.
Он прочел:
СОГЛАШЕНИЕ ЗАКЛЮЧЕНО. СТО ШТУК ПОЛУЧЕНЫ. ВСЕ НОРМАЛЬНО.
Сто штук? переспросил Ганимар.
Да, сто тысяч франков! Это немного, но времена нынче выдались суровые И неподъемные накладные расходы Если бы вы видели мой бюджет Это бюджет целого города!
Ганимар встал. Его дурного настроения как не бывало. Он несколько минут размышлял, стараясь мысленно охватить всю операцию в целом и найти в ней слабые места. А потом высказался, и в его голосе звучало нескрываемое восхищение профессионала:
К счастью, такие, как вы, большая редкость, иначе нам пришлось бы прикрыть лавочку
Арсен Люпен ответил с напускной скромностью:
Ну, мне просто хотелось немного развеяться, слегка развлечься к тому же дело могло выгореть, только пока я сижу за решеткой.
Как! вскричал Ганимар. Судебный процесс над вами, защита, следствие, вам этого мало для развлечения?
Да, маловато, поскольку я решил в процессе не участвовать.
Что?
Арсен Люпен медленно повторил:
Я не буду присутствовать при разбирательстве моего дела.
В самом деле?
Неужели, дорогой друг, вы предполагали, что я собираюсь сгнить на сырой тюремной соломе? Вы меня обижаете. Арсен Люпен останется в тюрьме ровно столько, сколько ему захочется, и ни минутой больше.
А может быть, разумнее просто в нее не попадать? заметил инспектор с иронией в голосе.
А, месье изволит шутить? Месье вспомнил, что имел честь присутствовать при моем задержании? Так знайте, мой уважаемый друг, что ни один человек на светени вы, ни кто-то другойне смог бы добраться до меня, если бы в тот критический момент меня не вынудили пойти на этот шаг гораздо более веские основания.
Вы меня изумляете.
Ганимар, на меня смотрела женщина, а я был в нее влюблен. Понимаете, что это значиткогда любимая женщина смотрит на вас? Клянусь, все остальное значения уже не имело. Именно потому я здесь.
И кстати, уже довольно долго, позвольте заметить.
Сперва мне хотелось забыться. Не смейтесь: приключение вышло прелестным, я до сих пор храню самые нежные воспоминания К тому же мне несколько присуща неврастения, а жизнь в наши дни столь безумна! В какие-то моменты нужно подвергать себя так называемой позитивной изоляции. Это место очень подходит для подобного строгого режима. В тюрьме Санте можно пройти самый лучший оздоровительный курс.
Арсен Люпен, вы насмехаетесь надо мной!
Ганимар, громко заявил Люпен, сегодня пятница. В следующую среду я приду выкурить сигару к вам домой, на улицу Перголези, в четыре часа пополудни.
Буду вас ждать, Арсен Люпен.
Они обменялись рукопожатием, как два добрых приятеля, которые воздают друг другу должное, и старый полицейский направился к двери.
Ганимар!
Тот обернулся:
В чем дело?
Ганимар, вы забыли свои часы.
Часы?
Да, они случайно оказались у меня в кармане.
И он с извинениями вернул их.
Простите дурная привычка Но я взял их вовсе не потому, что конфисковали мои. Мне грех жаловатьсяу меня есть хронометр, который полностью меня удовлетворяет.
Он вынул из ящика массивные золотые часы на толстой цепочке, большие и внушительные.
Ну а из чьего кармана они попали сюда? спросил Ганимар.
Арсен Люпен небрежно взглянул на инициалы:
Ж. Б. Кто же это, черт возьми? Ах да, припоминаю, Жюль Бувье, мой следователь, милейший, кстати, человек
Побег Арсена Люпена
В ту самую минуту, когда, закончив обед, Арсен Люпен доставал из кармана роскошную сигару с золотым ободком и с удовольствием поглядывал на нее, дверь камеры распахнулась. Он едва успел бросить сигару в ящик стола и отойти от него. Вошел надзиратель, наступил час прогулки.
Я поджидал вас, милый друг, воскликнул Люпен, по-прежнему пребывая в прекрасном расположении духа.
Они вышли. Едва они скрылись за поворотом коридора, как в камеру вошли двое и начали проводить тщательный обыск. Это были инспектор Дьези и инспектор Фолянфан.
Нужно было с этим покончить. Сомнений не оставалось: Арсен Люпен сохранял связи с внешним миром и общался со своими сообщниками. Только накануне газета «Гран журналь» напечатала следующие строки, обращенные к ее сотрудникусудебному хроникеру:
Месье,
в недавно опубликованном номере Вы отозвались обо мне в неподобающем тоне. За несколько дней до начала судебного процесса я потребую у Вас объяснений.
С самым глубоким почтением,
Подпись действительно принадлежала Люпену. Выходит, он рассылал письма. Выходит, он их получал. Это подтверждало, что он готовит побег, о котором оповещал столь дерзким образом.
Терпеть это больше было нельзя. Согласовав свой визит со следователем, начальник сыскной полиции господин Дюдуи лично прибыл в Санте, чтобы обсудить с начальником тюрьмы необходимые меры предосторожности. И, едва приехав туда, он тут же послал двух своих людей в камеру заключенного.
Они подняли все плиты пола, разобрали кровать, проделали все, что требуется в подобной ситуации, и все же ничего не нашли. Они уже собирались признать свое полное поражение, как прибежал запыхавшийся надзиратель и сказал:
Ящик посмотрите в ящике стола. Мне показалось, что он задвигал его, когда я входил.
Они заглянули туда, и Дьези воскликнул:
Слава богу, на сей раз клиент пойман с поличным!
Фолянфан остановил его:
Не спеши, голубчик, пусть шеф все осмотрит сам.
Однако эта дорогая гаванская сигара
Оставь ее, предупредим шефа.
Две минуты спустя господин Дюдуи уже изучал содержимое ящика. Сначала он нашел в нем пачку газетных вырезок из «Аргус де ля пресс», касавшихся Арсена Люпена, табачный кисет, трубку, тонкую прозрачную бумагу и, наконец, две книги.