Грандиозно. Воистину благая весть. Не сомневаюсь, наши отпечатники с радостью распространят ее по городу. Удовлетворят все ваши требования, даже самые строгие.
Стало быть, ваше сиятельство, вы печетесь только о нашем благополучии?
Разумеется, подтвердил лорд Витинари. Мои мотивы, как всегда, абсолютно прозрачны.
Гьюнон подумал, что «абсолютно прозрачны» может означать одно из двух: либо эти самые мотивы видны насквозь, либо их просто нельзя увидеть.
Лорд Витинари просмотрел несколько лежащих на столе бумаг.
Как вижу, за прошедший год Гильдия Граверов трижды поднимала свои расценки.
А Понимаю протянул Гьюнон.
В основе всякой цивилизации лежат слова, ваше преосвященство. Собственно, цивилизацияэто и есть слова. А столь важными вещами разбрасываться не стоит. Мир крутится, ваше преосвященство, и мы должны поспевать за ним. Патриций улыбнулся. Было время, когда народы дрались между собой, точно огромные хрюкающие животные в болоте. Анк-Морпорк правил большей частью этого болота, потому что у него были более острые когти. Но сейчас место железа заняло золото, и, боги не дадут соврать, анк-морпоркский доллар стал самой надежной в мире валютой. А завтра возможно, оружием станут слова. Самые лучшие слова, самые быстрые слова, последние слова. Выгляни в окно. Что ты там видишь?
Туман, ответил первосвященник.
Витинари вздохнул. Иногда погода не помогала, а только мешала разговору.
Если бы день был ясным, резко произнес он, ты увидел бы высокую клик-башню, стоящую на другом берегу реки. Слова прилетают сюда из самых дальних уголков континента. Еще недавно на то, чтобы обменяться письмами с послом в Орлее, у меня уходил целый месяц. А сейчас я могу получить его ответ на следующий день. Некоторые вещи стали гораздо проще, но одновременно все стало намного сложнее. Мы должны изменить наш образ мысли. Должны идти в ногу со временем. Ты о клик-торговле слышал?
Конечно. Торговые суда постоянно
Я имею в виду, теперь ты можешь послать сообщение по семафору в Орлею и заказать, скажем пинту креветок. Разве это не замечательно?
Но они же протухнут, пока их сюда привезут!
Конечно. Я просто привел пример. А теперь представь, что креветкаэто сгусток информации! воскликнул лорд Витинари, и глаза его засверкали.
То есть креветки могут путешествовать по семафору? осторожно уточнил первосвященник. Разумеется, их можно попробовать зашвырнуть как можно дальше, но
Я пытаюсь объяснить тебе тот факт, что информация тоже продается и покупается, перебил лорд Витинари. А также еще один простой факт: то, что раньше казалось невозможным, теперь вполне осуществимо. Короли и правители приходят и уходят, оставляя после себя лишь изваяния в пустыне, а пара молодых людей, скромно трудящихся в своей мастерской, меняет весь мировой уклад.
Патриций подошел к столу, на котором была разложена карта Диска. Это была рабочая карта, то есть человек, который ею пользовался, привык обращаться к ней довольно часто. Карта вся была испещрена надписями и пометками.
Мы всегда боялись нашествия захватчиков извне, сказал патриций. Всегда считали, что перемены придут из-за городских стен, несомые на острие меча. А потом огляделись и поняли, что перемены приходят из головы самого обычного человека. Встретив его на улице, мы даже не обратим на него внимания! В определенных условиях было бы разумнее отрубить эту голову, но в последние дни таких голов появилось слишком много.
Витинари показал на рабочую карту.
Тысячу лет назад мы считали, что мир похож на чашу. Пятьсот лет назад мы точно знали, что мирэто шар. Сейчас мы уверены, что мир круглый и плоский и покоится на спине у слонов, которые стоят на гигантской черепахе. Он повернулся и снова улыбнулся первосвященнику. Интересно, какую форму мир приобретет завтра?
Славная семейная традиция Чудакулли гласила: не выпускай нить, пока не распустишь весь предмет одежды.
А кроме того, у них такие маленькие, похожие на щипчики штучки, которые постоянно цепляются
У кого?
У креветок. Они цепляются
Ты воспринял меня слишком буквально, ваше преосвященство, резко произнес Витинари.
О.
Я просто пытался объяснить, что, если не поймать события за шиворот, они схватят нас за горло.
О да, ваше сиятельство, это может закончиться большой бедой, глубокомысленно изрек Чудакулли.
Эта фраза всегда работала, в любом споре. Кроме того, в подавляющем большинстве случаев она соответствовала истине.
Лорд Витинари вздохнул.
Закончиться большой бедой повторил он. Что ж, так зачастую и происходит. Такова природа вещей. И нам остается лишь уйти с песней. Он выпрямился. И тем не менее я лично нанесу визит гномам, о которых шла речь.
Патриций протянул руку, чтобы позвонить в стоящий на столе колокольчик, но вдруг остановился, улыбнулся первосвященнику и снял со специальных крючков бронзовую, отделанную кожей трубку. Ее нижняя половина была исполнена в виде головы дракона.
Свистнув в трубку, он произнес:
Господин Стукпостук? Мою карету
Мне кажется, сказал Чудакулли, бросив беспокойный взгляд на клыкастую переговорную трубку, или здесь действительно воняет?
Лорд Витинари непонимающе посмотрел на него, потом опустил глаза.
Под его столом стояла корзина. В ней, как могло показаться на первый взгляд (и определенно на первый нюх), лежала дохлая собака. Всеми четырьмя лапами вверх. Только периодическое дуновение ветерка свидетельствовало о том, что внутри животного еще происходят какие-то процессы.
Это все из-за зубов, холодно произнес Витинари.
Пес Ваффлз повернулся на бок и уставился на первосвященника злобным черным зраком.
Выглядит совсем неплохо для песика его возраста, похвалил Гьюнон, предприняв отчаянную попытку вскарабкаться вверх по склону, который вдруг стал очень и очень крутым. Сколько ему сейчас?
Шестнадцать, ответил патриций. То есть больше ста, если по человеческим меркам.
Выпустив из недр корзины зловонное облако, Ваффлз заставил себя принять сидячее положение и зарычал.
А на вид такой здоровый сказал Гьюнон, стараясь не дышать. Для своего возраста, разумеется. А к запаху К нему ведь привыкаешь.
К какому запаху? спросил лорд Витинари.
А. Ну да. Конечно, тут же согласился Гьюнон.
Вскоре карета лорда Витинари, грохоча по покрытым грязным снегом булыжникам, направилась в сторону Тусклой улицы, и ее владельцу даже в голову не могло прийти, что совсем рядом, в одном подвале, сидит на цепи очень похожий на него человек.
Цепь была достаточно длинной и позволяла человеку добраться до кровати, дыры в полу и стола, рядом с которым стоял стул.
В данный момент человек сидел за столом. Напротив расположился господин Кноп. Господин Тюльпан с угрожающим видом стоял у стены. Любому мало-мальски опытному наблюдателю было понятно, что они разыгрывают из себя хорошего стражника и плохого стражника. Вот только стражников тут не было. Зато присутствовал господин Тюльпан, который всегда готов был обеспечить своему ближнему пару-другую приятных минут.
Ну Чарли, ухмыльнулся господин Кноп, что скажешь?
А это законно? спросил человек, которого назвали Чарли.
Господин Кноп развел руками.
А что есть закон? Просто слова на бумаге. Не волнуйся, Чарли, ты не сделаешь ничего плохого.
Чарли неуверенно кивнул.
Но десять тысяч долларов За хорошие поступки таких денег не платят, возразил он. По крайней мере, за то, чтобы произнести всего-навсего несколько слов.
Чарли, успокаивающе промолвил господин Кноп, присутствующий здесь господин Тюльпан однажды заработал куда больше. И он тоже всего-навсего сказал несколько слов.
Ага, подтвердил господин Тюльпан. «Гони, ять, бабки или прощайся с девчонкой». Так и сказал.
И что, это был хороший поступок? спросил Чарли, которому, по мнению господина Кнопа, действительно не терпелось встретиться со Смертью.
Ну, в той ситуации Да, хороший, ответил господин Кноп.
Да, но чтоб платили такие деньги продолжал сомневаться Чарли, явно страдающий манией самоубийства.