Согласен, согласен. Но слишком долго лететь, успеешь о многом подумать. По-моему, не самое удачное время для самоанализа.
Послушайте, у меня целая телега креветок, и, если я задержусь здесь еще хоть немного, они отправятся домой своим ходом, простонал возница. Чего он не прыгает-то?
Размышляет. В конце концов, это для него серьезный шаг.
Человек на карнизе, услышав шорох, резко повернул голову. К нему, стараясь не смотреть вниз, бочком подбирался Вильям.
Доброе утро. Ты решил попробовать меня отговорить?
Я я Вильям отчаянно пытался глядеть прямо. Снизу карниз казался куда более широким. Он уже очень жалел о затеянном. Что ты, мне такое даже в голову не приходило
Я всегда открыт для подобных бесед.
Да, конечно, понимаю Э-э, а не мог бы ты сообщить свое имя и адрес? попросил Вильям.
Как оказалось, здесь наверху дул довольно противный ветер, предательские порывы которого скользили вдоль крыш и стен зданий. Страницы блокнота трепетали, как крылья бабочки.
Но зачем?
Э Видишь ли, после того как человек падает с такой высотыа земля внизу очень твердая, он, как правило, не склонен отвечать на вопросы, пояснил Вильям, стараясь не дышать. А я собираюсь отпечатать об этом на бумаге. Вот и решил, что правильнее будет сообщить, кто ты и что.
На какой такой бумаге?
Вильям достал из кармана экземпляр «Правды» и молча передал терзаемый ветром листок.
Мужчина сел на карниз и углубился в чтение. Ноги его болтались над улицей, а губы безмолвно шевелились.
Тут, типа, рассказывается всякая всячина? спросил он спустя какое-то время. Это как глашатаи, только на бумаге?
Именно. Итак, как тебя звали?
Что значит «звали»?
Ну, понимаешь ведь ты наверняка пробормотал Вильям. Он махнул рукой в пустоту и едва не потерял равновесие. Если ты
Артур Тогось.
И где ты жил, Артур?
В Болтунном переулке.
А твоя работа? Ну, чем ты занимался?
Опять ты обо мне в прошедшем времени! Знаешь, стражники куда вежливее. Они меня даже чаем угощают.
В голове Вильяма прозвенел некий предупредительный колокольчик.
То есть ты частенько прыгаешь?
Не совсем прыгаю Скорее предпочитаю недопрыгивать.
Это как?
Ну, типа, останавливаюсь в самый последний миг. Я ведь не из этих, не из прыгунов. Чтобы прыгнуть, большого ума не требуется. Это неквалифицированный труд. Я больше специализируюсь на «спасите-помогите», если ты меня понимаешь.
Вильям попытался покрепче уцепиться за гладкую стену.
И в какой именно помощи ты нуждаешься?
Ну, допустим, двадцатка меня бы вполне спасла.
Иначе ты прыгнешь?
Недопрыгну, то есть не совсем прыгну. Не до конца. Прыжок как таковой я не совершу. Но буду и дальше угрожать, что вот-вот прыгну. Улавливаешь?
Сейчас здание казалось Вильяму гораздо выше, чем когда он поднимался по лестнице. А зеваки внизу выглядели совсем маленькими. Лиц почти и не различишь. Он увидел там Старикашку Рона с его чесоточным песиком и остальными нищимиэти люди обладали сверхъестественной способностью появляться там, где начиналось импровизированное уличное представление. А вот плакат Генри-Гроба с надписью «За Иду Убить Гатов». А ещевереницы телег, которые парализовали половину города. Вильям вдруг почувствовал, что колени начинают подгибаться
Артур схватил его за руку.
Эй, здесь мой участок! Поищи себе другое место.
Ты упомянул про неквалифицированный труд, сказал Вильям, пытаясь сосредоточиться на записях и не обращать внимания на завывающий ветер. Так чем именно ты зарабатывал на жизнь, господин Тогось?
Верхолазными работами.
Артур Тогось, слезай сию же минуту!
Артур посмотрел вниз.
О боги, жену притащили вздохнул он.
Констебль Пустомент утверждает малюсенькое розовое лицо госпожи Тогось склонилось чуть вбок, выслушивая слова стоящего рядом стражника, что ты наносишь вред ком-вверческому благополучию города, старый дурак!
С ней не больно-то поспоришь, сообщил Артур и застенчиво посмотрел на Вильяма.
Вот спрячу твои штаны, старый козел, посмотрим, как без них ты из дому выходить будешь! Немедленно спускайся, не то всыплю тебе по первое число!
Три счастливых года в браке, радостно сообщил Артур, махая рукой далекой фигурке супруги. Остальные тридцать два тоже были не так уж и плохи, но готовить капусту она совсем не умеет.
Правда? спросил Вильям и, будто бы во сне, упал вперед.
Очнулся он на земле, как и ожидал, но все еще в трехмерном состоянии, чего не ожидал совсем. «Я живой!» вдруг осознал Вильям. Одним из оснований для такого вывода послужило лицо склонившегося над ним капрала Шноббса из Городской Стражи. Вильям считал, что прожил сравнительно праведную жизнь, а значит, никак не заслуживал того, чтобы, умерев, увидеть перед собой существо с лицом капрала Шноббса. Шнобби был худшим, что когда-либо постигало стражнический мундир. Если не считать чаячьего помета.
А, ты в порядке, несколько разочарованно произнес Шноббс.
Чувствую слабость, пробормотал Вильям.
Если хочешь, могу сделать тебе искусственное дыхание. Рот в рот, с готовностью предложил Шноббс.
Все мышцы Вильяма непроизвольно сократились и вздернули тело в вертикальное положение так резко, что на мгновение его ноги оторвались от земли.
Мне уже гораздо лучше! заорал он.
Нас обучили этому дыханию, а попробовать на практике так ни разу и не довелось
Я совершенно здоров! завопил Вильям.
Но я практиковался на руке и всякой всячине
Никогда не чувствовал себя лучше!
Старина Артур Тогось частенько выкидывает подобные фокусы, продолжал Шнобби. Сшибает деньжат себе на курево. Он так ловко спустил тебя вниз, что все даже захлопали. Надо же, старик, а как скачет по водосточным трубам
Он что, правда?.. Вильям ощутил какую-то странную пустоту внутри.
А когда тебя стошнило, так ва-аще. С высоты четырех этажей. Прям Краепад. Очень впечатляюще. Жаль, никто не догадался сделать иконографию
Мне пора! закричал Вильям.
«Должно быть, я схожу с ума, думал он, торопливо шагая к Тусклой улице. И зачем я туда полез? Это ведь совсем не мое дело. Впрочем, если подумать Похоже, что теперь мое».
Ну, чо теперь? спросил господин Тюльпан и рыгнул.
Господин Кноп приобрел карту города и в данный момент внимательно ее изучал.
Мы с тобой не какие-нибудь старомодные бакланы, господин Тюльпан. Мымыслящие люди. Мы учимся. И учимся быстро.
Так чо теперь-то? повторил господин Тюльпан, тщетно пытаясь поспеть за ходом мысли господина Кнопа.
А теперь Мы заручимся некими гарантиями. Это наша первостепенная задача. Не хочу, чтоб этот законник и дальше держал нас за горло. Мне это не нравится. А, вот это где. По другую сторону Незримого Университета.
Мы что, за магией собрались? изумился господин Тюльпан.
Не совсем за магией.
Ты ж сам сказал, что этот город, ять, полный отстой.
Ну, в нем все же есть кое-что положительное, господин Тюльпан.
Господин Тюльпан улыбнулся.
А ведь ты, ять, прав, сказал он. Пошли снова в Музей Диковинностей?
Не сейчас, господин Тюльпан. Сначала дело, а развлечения потом, провозгласил господин Кноп.
А я хочу туда прямо, ять, сейчас!
Потом. Потом. Ты можешь потерпеть двадцать минут, не взрываясь?
Карта привела их к Чародейственному парку, который располагался пупстороннее Незримого Университета. Район был таким новым, что современные плоские крыши, заработавшие несколько наград Гильдии Архитекторов, еще даже не начали пропускать воду, а окна домовветер.
Была предпринята попытка оживить местность травой и деревьями, но в связи с тем, что парк был разбит в старом районе, давно известном под названием «нереальной недвижимости», все вышло не совсем так, как планировалось. Многие тысячи лет здесь находилась свалка Незримого Университета, и местный дерн скрывал не только старые бараньи косточки и магические утечки. На любой карте чарного заражения нереальная недвижимость стала бы центром нескольких крайне концентрических окружностей.