На четвертом круге Маргарита врезалась в темный пиджак и испуганно подняла глаза на высокого мужчину. Где же она его видела? Лицо казалось знакомым. Ах, это же отец Софии, ее ученицы.
Проститепробормотала Маргоша и стала поправлять прическу.
У нее были светло-русые тонкие волосы, которые она пышно уложила после жутко неудобной ночи в металлических бигудях.
Ну что вы! Вы сегодня красавица! И вас не отличить от выпускниц! отец Софии широко улыбался.
Наверное, отметил шампанским выпуск своей дочери, подумала Маргоша. Уж больно богат на комплименты оказался обычно неразговорчивый мужчина. В полумраке актового зала ни за что не скажешь, что он отец взрослой дочери. Хотя это и неудивительно, деторождение старит обычно женщину, а мужчина вьется до старости лет словно комарик рядом со свежей кровью. Не успев как следует подумать, Маргоша ощутила себя танцующей в объятиях Алексея Алексеевича, отца своей выпускницы. Он был военным в отставке и держался очень прямо и строго, но танцевал хорошо, вел Маргошу в танце уверенно так, что она стала думать, будто и сама танцует божественно. От прямого контакта глаз удерживаться долго было невозможно, и Алексей Алексеевич вдруг прочитал в ее взгляде, что Маргоша хочет замуж, хочет семью. И он бы мог ей сказать, что ничего хорошего в браке не увидел, и что он очень рад взрослению своей дочери. Теперь не так будет неприлично оставить жену, с которой ему давно уже не о чем говорить. Но Маргарита Васильевна ничего не спрашивала, а просто подчинялась его ведущей роли в танце. Маргошу занимали весь выпускной вечер какие-то смутные, неоформленные мысли. Но теперь она остро понимала, что ей в будущем году исполнится двадцать девять лет, и она оказалась в тупике. Детей у нее нет, замуж она не вышла, живёт на служебной квартире, а карьерный рост остановился, не успев начаться. Какая может быть карьера в школе? Завуч? Директор? Для таких должностей она слишком молода. Музыка тем временем смолкла, а они так и продолжали стоять в паре и медленно покачиваться, словно баюкая друг друга и оберегая от реального мира.
Кажется музыка закончилась.
Простите, сказал Алексей и разомкнул объятия.
Он уже ощущал на себе тяжелый взгляд супруги, которая в честь выпускного в кои-то веки накрасила свое лицо и стала почти хорошенькой. Она его уже не любила и с удовольствием бы развелась, если бы не ее болезненное чувство собственности. Стоило Алексею проявить интерес к женскому полу, даже если это выражалось всего лишь одобрительным цоканьем при просмотре концерта по телевизору, его жена не могла удержаться от скандала. Она чувствовала себя сразу обиженной и брошенной неверным мужем, хотя Алексей никогда ей не изменял. Во-первых, Алексей был слишком брезглив, как физиологически, так и нравственно. Одна мысль о том, чтобы врать и изворачиваться, вызывала у него тошноту. Во-вторых, Алексей всю юность провел в общежитии при военном училище и привык к порядку, как в быту, так и в своей голове. Все у него было четко и правильно. Изменять плохо? Значит, он даже и думать об этом не желал. Он просто хотел развестись и уже давно. Холостяцкая жизнь привлекала его. Свобода. Тишина. Никакой ненужной болтовни, которая велась в их доме между женой и дочерью. А сейчас ещё дочь выпускается, поступает в институт, и видеть ее они стали редко. Жена лишилась своего основного собеседника, и теперь приобщала к словесным баталиям своего мужа. Алексей ненавидел пустые разговоры. Он молчал и внешне выглядел спокойно, но в голове то и дело взрывались мелкие бомбочки раздражения. Однажды утром за столом, когда они завтракали, Алексей так яростно стал стучать по столу яйцом, чтобы надломить скорлупу, что не сразу обратил внимание на побелевшее лицо супруги. Она смотрела на его перекошенную физиономию, и воспоминания из их общей молодости парализовали ее. Но жизнь идёт своим чередом, дни начинаются утром и заканчиваются вечером. Приходит темная ночь и благословенный сон, когда ничего не снится и не вспоминается: ни кулак, занесённый над тобой, ни мыло, обернутое в полотенце.
После выпускного вечера Алексей пришел с женой домой. Дочка отправилась гулять с классом.
Ты уверен, что ничего не случится? спросила жена, удивляясь беспечности мужа.
Обычно он контролировал дочь даже больше, чем она. А тут вдруг такое послабление. Все знают, что вечеринки подростков редко заканчиваются чем-то хорошим. Алексей выглядел так, словно в квартире находилась только его телесная оболочка. Он о чем-то думал, причем жена понимала каким-то своим житейским чутьем, что мысли его вовсе не об их семье, не о дочери. Она же, наоборот, волновалась ужасно, и ей хотелось поделиться своими опасениями с Алексеем. В конце концов, эта единственная тема, которая из связывала. Дочь. Их единственный общий ребенок.
Леша! Ты меня не слушаешь? Пока они далеко от школы не ушли, ее нужно забрать! Там вино будет у них и, бог знает, что ещё! Давай заберём ее!
Муж молчал, и тогда жена подошла к нему и тронула за плечо, вовсе не грубо, но он так дернулся, что женщина почла за лучшее отступить. Наутро после бессонной ночи она услышала тихое звяканье ключей и выскочила в прихожую. Дочь пришла. Вокруг глаз черные круги, а сама бледная, усталая.
Все в порядке?
Да, мам. Все хорошо. Спать хочется.
Алексей проснулся непривычно поздно. Ему снилась Маргоша. Она кружилась в танце и улыбалась как девчонка. Развестись хотелось с каждой минутой все больше. Трезвым умом взрослого человека Алексей хорошо понимал, что учительница не будет долго ждать его. Она находилась как раз в том возрасте, когда кидаются замуж за первого встречного. Поэтому Алексею выпал прекрасный шанс оказаться таким встречным. Он не мог взять в толк, отчего вдруг женитьба на Маргоше появилась в повестке его жизни. Наверное, влюбился, отстраненно подумал он. Бывает
Маргоша ни сном ни духом не подозревала какую катавасию она произвела в душе Алексея. Наутро после выпускного она поехала к матери, так как чувство одиночества стало вдруг нестерпимым. Поехала Маргоша без звонка, не предупреждая, в конце концов, это и ее квартира. Естественно, что она имеет право посещать ее тогда, когда возникло желание. Электричка, в которой она ехала, была полупустой. Студенты и школьники отправились на заслуженные каникулы, а дачники обычно ехали в обратном направлении. Маргоша открыла книгу и читала до тех пор, пока не объявили ее станцию. Потом она шла пешком и с лёгким чувством беспокойства ожидала будущую встречу. Мать она не видела два года, иногда только звонила. Но по телефону никогда не поймёшь, как дела. Услышишь только то, что хотят сказать, а не то, что на самом деле. Дом стал меньше, чем она его запомнила и видела в снах. Подъезд сделался чуточку больше обшарпанным. А на звонок в дверь долго не было никакой реакции. Не возвращаться же! Маргоша достала ключ и отперла дверь. В лицо ударил запах табака и грязной квартиры. Маргоша посмотрела на липкий пол и решила не разуваться. В кухне горел свет, и она прошла туда. Раковина была полна посуды, на столе стояла пустая консервная банка, наполненная сигаретными окурками. От нее несло так, что Маргошу замутило. Мать была в комнате, худющая и пьяная, она храпела на диване, лежа на спине с открытым ртом. А в кресле рядом с диваном сидел крупный мужчина в белой майке. Руки у него были жирные, дряблые, все синие от наколок. Мужчина не спал, он нагло смотрел прямо на Маргошу и ухмылялся.
Ого! Доченька вернулась! хриплый низкий голос не оставлял сомнений в том, что мужчина недавно вышел из мест лишения свободы.
Что вы здесь забыли? брезгливо бросила Маргоша и подошла к матери.
Она потрясла ее за плечи, и женщина приоткрыла глаза. Пока взгляд матери сфокусировался на лице Маргоше, прошло несколько секунд.
Ааа, Маргарита, прохрипела женщина и снова ушла в мир сновидений.
Присядь, видишь, мамаша нездорова, пригласил мужчина.
Нездорова? Да она пьяная! А вы тут чего делаете? Спаиваете мою мать?
Это ещё кто и кого спаивает! Твоя матушка кого хочешь перепьет! наигранно возмутился мужчина.
Что вы делаете в этой квартире? Уходите!
Не понял. Ты кто такая-то? Дочка? Может, докажешь? А я муж ее, и живу здесь. Пусть твоя мамаша подтвердит, что ты дочь ее, а то явилась-не запылилась!