Клим напряг мозг, стараясь припомнить сумму. Четыреста тысяч рублей? Нет Кажется, около шестисот.
Клементий!
Из-за стола встает Игнат с широченной улыбкой, за которой прячется холод и жестокость. О, это видно по мрачному взгляду, неизменному, несмотря на улыбку. Еще в первую их встречу Климу показалось, что перед ним полная противоположность Арсению. Высокий, худой, темноволосый. Наверное, Злата на словах обрисовала бы Игната секси-персиком. Такие мужчины вполне в ее вкусе.
Игнат впивается взглядом в Клима и медленно произносит, растягивая гласные:
Мы тебя уже заждались. Ну, что? Ты принес девятнадцать тысяч долларов?
Что?!
Лев резко давит Климу на плечо, и он падает на вертящийся стул перед столом Игната.
Было же шестьсот тысяч рублей? Когда
Когда, когда, раздраженно повторяет Игнат и садится в мягкое кожаное кресло. Он не отводит глаз ни на секунду, поэтому Клим утыкается взглядом в дощатый пол, затем разглядывает стены, увешанные охотничьим трофеями. Голова дикого кабана, огромные рога лося. Эти мумифицированные животные наводят еще больше ужаса, чем сам Игнат. Тогда, когда ты продолжил играть вместо того, чтобы вернуть долг, и зарылся еще глубже. А в долларах считать удобнее, знаешь ли, и он снова фальшиво улыбается.
Клим мысленно ругается.
Я Ты ведь знаешь, у меня умер отец.
О, да, прими мои соболезнования, взгляд Игната темнеет. Я тоже потерял отца и мать. Говорят, только когда теряешь обоих родителей, становишься взрослым. Я повзрослел в семь лет. Тебе повезло больше. Сколько тебе?
Двадцать семь, сипит Клим.
Игнат откидывается в кресле. Длинными пальцами стучит по лакированной столешнице. Этот стук отзывается дробью в висках Клима, и он старается дышать глубоко, втягивая странную смесь дыма, меда и смолы. Черт, кажется, это парфюм Игната. Злата бы точно пищала от восторга.
А может, не повезло, фыркает Игнат и переглядывается со Львом, стоящим позади Клима. Пять лет назад в твоем возрасте у меня было больше мозгов, чем у тебя, Клементий. О чем ты думал, когда снова сел за рулетку? и он ударяет кулаком по столу, разрушая давящую тишину.
Хотел отыграться.
Отыграться? Клементий, в рулетке невозможно отыграться. Ты приходишь сюда и платишь за то, чтобы получить наркотик: чувство азарта, конскую дозу адреналина и иллюзию контроля над жизнью. Но ты не выигрываешь. Никогда. Иначе мой бизнес давно бы рухнул, хрипло смеется Игнат и причесывает густые волосы пятерней. И сейчас ты должен мне девятнадцать тысяч долларов. А если будешь бесить меня тупыми ответами, я накину еще тысячу для ровного счета.
Клим молчит.
Игнат вновь растягивает узкие губы в улыбке и разочарованно качает головой:
Ну? Что же ты молчишь? Самый шумный клиенти вдруг молчуном заделался. А перед девушками тот еще балагур. Как собираешься возвращать долг? холодно уточняет он.
Через полгода, неуверенно начинает Клим. Я вступлю в наследство и все верну.
О, как. Удобно твой отец умер, не так ли? А может, это ты ему помог?
Клима прошибает пот, и он стискивает кулаки:
Не смей так говорить, шипит он.
А иначе ты и меня на тот свет отправишь? Игнат достает из ящика сигареты и поджигает одну. Глубоко затягивается, выпускает облачко белесого дыма. Если серьезно, Клим, мне плевать, кто из отпрысков Леонида Вольфа его грохнул, ты или твой братик с сестричками, он говорит тихо, словно уверен, что у него в руках целый мир. Полгода я в любом случае ждать не собираюсь. У тебя срок до двадцатого декабря. И если ты не сделаешь мне подарок к Новому году, твою родню ждут еще одни похороны.
Глава 9. Ангельская пыль
Арсений закладывает руки за спину и подходит к окну. Вчера была метель, сегодня метель. Декабрь не просто рьяно отстаивает свои права, он не дает ни единого шанса на побег из зимы.
В кабинете до сих пор ощущается присутствие отца. В воздухе витает едва уловимый запах табака и дорогого одеколона. Аромат пропитал кожаное кресло, въелся в трещины на подлокотниках и сидении. Однотонные бежевые обои тоже пахнут отцом. Или так проявляется тоска?
Арсений поворачивается к столу и еще раз скользит взглядом по идеальному порядку. Сейчас в любой мелочи он видит Леонида Вольфа. Посередине ноутбук, сбоку разложены по стопкам документы. В углу кабинета принтер и сканер. И старое, затертое кресло, которое путешествовало с отцом из кабинета в кабинет, пока он строил свою империю.
Даже после твоей смерти я боюсь здесь что-то менять, Арсений пальцами касается ровных рядов книг на полках.
Стук в дверь эхом отзывается в груди.
Войдите! резко велит он и достает из кармана замученную пятирублевую монету. Вдох. Выдох. Вот так, уже спокойнее.
В кабинет входит она, привнося с собой аромат моря, и монета замирает в руках. Виктория Евгеньевна Гончарова. Не успел он познакомится с одним следователем и пережить весь ужас допроса, как состоялась новая встреча. Он ничего не знает. Он ничего не хочет. Особенно говорить, что отец мертв. Вспоминать об этом. Думать.
Добрый день, Арсений Леонидович, она делает два коротких шага и протягивает ладонь для рукопожатия. Я ваш
Знаю, обрывает Арсений и сжимает ее холодную руку, которая оказывается весьма сильной для такой миниатюрной женщины. Темно-синяя форма смотрится на ней, как чужая, а голубые глаза такие яркие. Теперь вы ведете дело о смерти отца, снова приходится выговорить это непростое предложение.
Виктория порывисто проводит ладонью по рыжим волосам, забранным в пучок, и невольно отводит взгляд. Странно. Профиль следователя кажется Арсению знакомым. Словно давным-давно он уже ее видел. В толпе, буквально мимолетно. Но почему чувство дежавю не покидает его? Неужели случайно увиденное лицо может врезаться в память, как наскальная живопись?
Виктория Евгеньевна, мы с вами никогда раньше не встречались? жестом предлагает присесть возле стола, а сам садится в кресло отца. Пальцами стискивает подлокотники.
Глаза Виктории удивленно округляются:
Нет.
И все. Продолжения не следует, будто и не надо. Арсений ежится.
Слушаю вас, холодно говорит он. Я уже сообщил все, что знаю. Единственный свидетель гибели отцамоя сестра Александра. Я в этот момент находился внизу, в бильярдной вместе с моим братом Клементием.
Я ознакомилась с протоколами допросов, поэтому долго мучить не буду, она открывает дипломат и достает документы. Пришел результат экспертизы на наркотики. По ней видно, что в крови вашего отца нашли фенциклидин.
Что это? Арсений выпрямляется в кресле и берет справку эксперта, но до него не доходит смысл заключения.
Синтетический наркотик. Его еще называют «Ангельской пылью». Он вызывает сильные галлюцинации, расстройства психики и депрессию, равнодушно роняет Виктория.
Его обнаружили в крови отца?
Да, я так и сказала. Скажите, вы замечали изменения в поведении Леонида Вольфа? Быть может, он стал более раздражительным, осунулся, страдал бессонницей и беспричинными приступами агрессии?
От непроницаемого лица Виктории становится только хуже. Перед глазами прыгают красные круги, а воздух нестерпимо сух. Арсений отбрасывает документ и подходит к окну, распахивая створки. Морозный ветер обжигает кожу, но на мгновение ему становится легче.
Перед глазами возвышаются горы с укатанными трасами для лыжников. Отсюда люди кажутся муравьями, которые с помощью подъемников взбираются на гору, чтобы почти сразу съехать вниз. И сейчас Арсений не отказался бы быть среди них, подальше от Виктории, один лишь вид которой будоражит в нем страшные воспоминания о прошлом, и ее диких вопросов, слетающих с красных, как яблоко, губ.
Нет, отвечает он и садится обратно, но окно оставляет раскрытым.
Виктория ни делает ни единого замечания, даже когда ветер загоняет внутрь снежинки.
Мой отецбизнесмен до мозга костей. Он никогда не позволил бы себе потерять контроль над собственным разумом. Он не курил и не злоупотреблял спиртным, а вы говорите о наркотиках? Арсений упирается локтями о стол и буравит Викторию взглядом. Сердце глухо колотится в груди, лицо до сих пор горит, хотя холодный воздух треплет занавески.