Так, а это у нас откуда? Сперла?
Екатерина не сразу поняла, что речь идет о ее сумке, висевшей через плечо. Новая вещица ярким акцентом выделялась на разноцветном фоне грязной, местами рваной и дурно-пахнущей, что особенно чувствовалось в маленьком коридоре, одежды. Блестящие золотом вставки, добротная кожа и меховой брелок: все это бросилось в неискушенные глаза очень внимательного участкового.
Откуда у тебя сумка кожаная?
Н-н-н-нашла, заикаясь, неожиданно для себя самой, тихо начала Екатерина
Епт, еще бы. Давай говори, откуда сумка?! взревел Кошкин, не ее ли ты стащила в давке перед налетом на сержанта?!
Екатерина не могла больше сдержать слез. Ее лицо все исказилось, нижняя губа задрожала, глаза сощурились и, издав вой, похожий на хрип, Екатерина заревела.
Твою мать. Климов, закрой ее в обезьяннике. Пусть там сопли утрет. Видеть эту гадость не могу!
Как таковой камеры для задержанных в участке не было, и роль обезьянника исполняла маленькая комната, бывшая кладовка, с вырезанным в двери окошком, которое закрывалось и открывалось из коридора. Этот недокарцер с привинченной к полу маленькой скамейкой, использовали очень редко, для особо буйных, ожидающих переезда в отделение.
Я ничего не воровала, сквозь всхлипы, сморкаясь в рукава, мямлила задержанная, я правда нашла, вчера, у-у-у-уууутром. Екатерину забила сильная дрожь, и будто ком встал поперек горла.
И где нашла? При каких обстоятельствах? Давай сочиняй! участковый явно не доверял словам и слезам задержанной.
В Редкино. У платформы, утром нашла. Вчера, слезы невольно продолжали течь, туманя карие глаза, я честно, я правда нашла, когда на первый поезд спешила.
Шла-шла и нашла! Что в сумке было?
Задержанная замялась. Она прекрасно помнила содержимое, но боялась, что ей за это может грозить.
Давай, что было? участковый продолжал напирать на Екатерину.
Документы и денег немного, я все верну-у-у-у-ууу-ууновая волна рыданий обрушилась, на уши участкового.
Документы где?
Выкинула-а-а-а-а
Твою мать, документы где?! Участковый был готов взорваться в любую секунду и перейти к рукоприкладству.
Выкинула, честно, под станцию. Мне они не нужны, товарищ полицейский, все равно я не похожа. Они, небось, и сейчас там лежат, в Редкино, широко открыв поднятые на полицейских глаза, и стараясь не плакать, лепетала задержанная. Про деньги Екатерина решила больше не вспоминать, пока не спрашивают.
Не смотря на то, что процедура досмотра должна производиться в присутствии понятых, это правило соблюдается не всегда. Кошкин отобрал у задержанной сумку, вытряхнул содержимое и сам досмотрел, так ничего не найдя. Екатерина действительно нашла вещь, лежащую на рельсах и, как настоящая женщина, не смогла отказать себе в удовольствии дополнить скудный гардероб красивым аксессуаром. Открыв сумку, она обнаружила в ней документы, кошелек с деньгами, немного косметики, салфетки, ключи и прочие мелочи. Ключи и документы она сразу выбросила, разумно посчитав, что они ей не пригодятся, косметику же еще вечером оставила дома.
В Редкино, говоришь, выбросила? Участковый поднял глаза от пустой сумки и заметил, как Екатерина быстро кивнула. Ну, поехали, покажешь.
Глава восьмая
Вернувшись из столовой, полицейские раскинулись в креслах. Евгений зевнул, в то время, как его друг просто покачивался с закрытыми глазами. Шилов, которого ночью в очередной раз пытались убить, к счастью только во сне, прочитал, что на качество сна влияет атмосфера и общее самочувствие. Кошмары не снятся, если человек спокоен, чувствует защищенность и уверенность в завтрашнем дне, когда его постель свежая и приятная для тела. Все это, по мнению криминалиста, у него было, разве что
Треск телефонного звонка, мгновенно вырвал напарников из приятной, послеполуденной дремы. Шилов, резко дернулся, возвращаясь в реальность, а Борисов, не открывая глаз, едва шевеля губами, как школьник, не желающий вставать и просящий маму о пяти минуточках покоя, промурлыкал:
Гена, это наверняка тебя, возьми.
Помрачневший от внезапной головной боли, Шилов поднял трубку, стоящего на столе спаренного телефона. На другом конце провода послышался знакомый и резкий голос:
Але, это участковый Кошкин, с кем я говорю?
Шилов. Что случилось?
Есть любопытная находка по вчерашнему телу. Приезжайте в морг. Я там буду минут через тридцать.
Что за находка, Сергей Анатольевич?
Паспорт, Шилов, паспорт, ну и так, шмотки по мелочи. Самое интересное при встрече.
Понял, сейчас будем. Жень, подъемпоследняя фраза была адресована Борисову, уже после того, как криминалист положил трубку.
Что? Куда? лицо следователя, только продавшего глаза, выражало крайнее неудовольствие.
В морг. Кошкин звонил, паспорт нашли.
Емае, Кошкин- Кошкин, ну хоть нам работы меньше. Он сам-то где?
Сказал, через полчаса будет. Кофе?
Давай, а то голова никакая. Ненавижу это состояние, когда в сон клонит, потом ты вроде примиряешься с этим, начинаешь дремать, а тебя, хвать за шиворот, и сновабудят. Китайская пытка, не иначе.
На улице стояло приятное безветрие. О вчерашнем дожде напоминали разве что черные пятна на асфальте да редкие лужи, замершие в дорожных выбоинах. Светло-серая пелена облаков, заштопанная голубыми заплатками неба, была неподвижна. Ни с чем несравнима тишина провинциальных улиц. Где бы ты ни прятался, в большом городе всегда остается ощущение непрекращающегося шума, как будто сердце само подсказывает, что рядом бесконечным потоком пульсирует жизнь. Шум большого города пропитывает воздух и вместе с ним распространяется в каждый дом и двор. Вдыхая «шумный» воздух, кому-то становится спокойнее, в иных же он селит тревогу. Что конкретно произойдет с человеком, впервые ощутившим запах большого города, неизвестно, но с уверенность можно сказать: этот запах останется в памяти на всю жизнь.
Через пять минут после прихода полицейских на аллее появился участковый. Кошкин в гордом одиночестве и с черным целлофановым пакетом широко шагал по дорожке, окруженной извечными воронами.
Сергей Анатольевич, дорогой ты наш, раскинув руки, будто готовясь к непременным объятьям, сказал Борисов.
Подобное проявление не могло не вызывать ответной реакции, и Сергей Анатольевич скривил нечто похожее на улыбку. Обменявшись рукопожатиями на пороге, компания направилась внутрь.
Яков Моисеевич сидел в кабинете, заполняя документы и акты. На углу стола лежала стопка толстых справочников, содержащих массу информации о судебной медицине, экспертизах и общей анатомии. Довершал стопку учебник по криминалистике с закладкой в виде номерной бирки для идентификации тела, торчащей из середины книги.
Да, ответил Яков Моисеевич на стук в дверь и добавил, входите.
На пороге стояли Борисов и Шилов, участковый вперед лезть не стал. Вся его сущность источала загадочность. Легкая улыбка и взгляд, говорили о том, что он знает нечто любопытное, а мерное постукивание ногой, указывало на ужасное нетерпение. Сергей Анатольевич чувствовал себя, как на первом свидании.
Яков Моисеевич, нам бы тело посмотреть, надо сравнить с найденным паспортом, уверенно начал Борисов.
Паспортэто хорошо, правда, лицо сильно изуродовано.
Неожиданно из коридора подал голос участковый.
Есть сумка и личные вещи, включая мобильный телефон.
Борисов и Шилов оглянулись на Кошкина, поднявшего черный пакет.
Ну, Сергей Анатольевич, с нас бутылка, мысленно, Борисов уже закрыл и отправил дело в архив.
Яков Моисеевич встал и, кивнув головой в сторону выхода, сказал:
Пройдемте к холодильнику, господа.
Заканчивались вторые сутки с момента наступления биологической смерти. Отсутствие трупных пятен свидетельствовало о большой кровопотере. Тело продолжало лежать с головой, упакованной в пакет, чтобы предотвратить преждевременное высыхание. Четверо мужчин стояли вдоль выдвинутой из холодильника полки. По пути от кабинета Кошкин достал из кармана найденный паспорт, и пока Яков Моисеевич снимал пакет, передал его Борисову.
Ну-ка посмотрим, Миронова Елизавета Васильевна, тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года, место выдачи паспорта Борисов промурлыкал себе под нос, резюмировав, тверская.