* * *
Великоват мальчишка-то, Дэн Гейни выбил трубку. Не младенец в люльке, так что яичной скорлупой не обойдемся. Тут и травы потребуются, и огонь. Твердо ли ты решил от него избавиться, Пэт?
Боланд вскинул на него потемневшие глаза.
Тверже некуда. Когда?
Завтра, Дэн решительно хлопнул себя по коленям. Я приду, как стемнеет. В канун новогодья Добрые соседи из-под холмов выходят, переселяются на новые места. Вот мы и вернем Им подменыша.
Потребуется чего?
Что нужно, я принесу. А ты пригласи с утра священника, пусть мессу прочтет.
Пэт понимающе кивнул.
А ты Джон? Втроем-то сподручнее будет.
Джон вздрогнул, отвел зачарованный взгляд от висящей на крючке кочерги и нервно облизнул губы. Скрипнула дверь, в дом бочком вошел Мартин. Не поднимая глаз, сбросил грязные башмаки и похромал к дальнему концу стола. В доме тепло, а он жмется, словно на юру. Из-под женской шали торчат скрюченные, иссохшие пальцы, похожие на птичью лапу. Джон передернулся.
Приду, сказал он.
* * *
В хозяйской спальне надрывно кашляла Нора, уже три дня не встававшая с постели. Утром к ней поднимался священник. От молитвенного речитатива Мартину стало тоскливо и страшно, как в тот день, когда умерла мать.
Когда священник покинул дом, Пэт долго о чем-то толковал с женой и сестрой. В общую комнату спустился мрачный. Служанки Мэри и Бидди старались не попадать на глаза хозяину. И даже кашляли бесшумно, зажимая рты передниками. Пэт бесцельно прошелся от стены до стены, потом вышел во двор и вернулся ещё мрачнее.
Опять твой пес сбежал! Пэт бросил Мартину веревку. Как вернется, привяжи покрепче.
Девчонки шушукались, поглядывая то на Мартина, то на тростниковый крест святой Бригитты, укрепленный над притолокой. У Сары, тихой и бесцветной сестры Пэта, всё валилось из рук. Она то принималась драить стол, то хваталась за метлу, хотя пол и так был чисто выметен. Картошка разварилась, молоко горчило, очаг вдруг начал дымить. Против обыкновения, Мартину не поручали никакой работы. Сидеть без дела было неловко, и он потихоньку ускользнул в конюшню. Серая встретила его неласково, не взяла корочку и даже чуть не укусила. Лошадь нервно перебирала ногами и фыркала на прибежавшего Финна.
Где ты был? Мартин сунул ему в пасть кусочек хлеба. Щенок играючи сжал его пальцы зубами. Ох, Финни, мне опять велели тебя привязать. Не обижайся на меня, ладно?
Финн весело чихнул, вскинулся на задние лапы, чуть не опрокинув Мартина. Потом обнюхал веревку и принялся ее теребить. Мартин не слишком старался затянуть узел. Тот, кто умеет бегать наперегонки с ветром, не должен сидеть на привязи.
От дома послышался голос Сарыона звала Мартина. Финн насторожил уши. Когда мальчик встал, ухватил его за подол куртки.
Ну, что ты, пусти, Мартин погладил щенка. Я приду еще, принесу тебе свежего хлебца.
На улице подморозило, небо очистилось, показались яркие звезды. Мартин вдохнул морозный, колючий воздух, поежился и пошел в дом. Сара уже испекла новогодний хлеб, все отломили по кусочку. Мартин свой только понюхал и спрятал в карман. Остальные посмотрели так, словно он что-то украл. Пэт поднялся, кулаками опираясь о столешницу. И тут во дворе завыл Финнзаунывно, протяжно, как взрослый пес.
Спаси нас Господь! Сара перекрестилась. Ведь это он к покойнику
Проклятый ублюдок! Пэт схватил кочергу и выскочил на двор, хлопнув дверью.
Мартин захромал следом. Босые ноги обожгло морозом. Финн выл, не переставая, запрокинув узкую морду к луне. В конюшне бесилась лошадь. Пэт, оскальзываясь на подмерзшей грязи, широко шагал к щенку, размахивая кочергой.
Не бейте его! Финн, замолчи! Мартин заспешил, нога подвернулась, и он упал, разбив коленями ледок на луже.
Да заткнись ты, дерьмоед! Пэт замахнулся.
Финн отпрыгнул, вой сменился рычанием. Пэт ударил еще раз. От углового камня конюшни полетели искры. И тут Финн кинулся на него. Белоснежная шкура щенка светилась в темноте, в глазах плясали зеленые болотные огни. Пэт закричал и завалился на спину.
Финн!
Щенок отскочил от Пэта и попятился к Мартину, рыча и вздыбив на загривке шерсть. За ним тянулась целая веревкадолжно быть, узел развязался.
На дороге, ведущей к дому, послышался стук башмаков и голос Джона О`Донохью.
Пэт! Что у тебя творится?
Чертова тварь! Пэт поднялся с земли, зажимая правую руку. Чтоб ты сдох, паскуда!
Беги! Мартин оттолкнул щенка. Беги, Финн!
Во двор вбежал Дэн Гейни, размахивая пучком каких-то веток. Что-то мелкое полетело в сторону щенка. Пэт подобрал кочергу и тоже кинул в него. Финн завизжал и помчался прочь. Знахарь победно погрозил ему вслед.
Не любят Они рябину, он повернулся к Пэту. Как ты?
Паршиво! Пэт сосал руку, сплевывая кровь. Чуть до кости не прокусил.
Перевязать надо.
Сердце у Мартина колотилось так, что он почти ничего не слышал. Рябинаэто от фэйри. Значит Финн и правда из-под холма! А что, если он больше не вернется?
Сбежал твой пес? коренастый здоровяк Джон О`Донохью навис над Мартином. И тебе пора убираться к своим.
* * *
Финн мчался со всех лап. Шкуру жгло в тех местах, куда попали ягоды злого дерева, на боку вспух уродливый рубец. Плохие люди, плохой дом! Больше он туда не вернется.
Внезапно щенок затормозил, закрутился на месте. А как же мальчик? Нельзя его бросать. Он единственный из них добрый, он свой!
Финн сел на поджатый хвост и заскулил. Что же делать? У людей огонь, железо и злое дерево. Одному с ними не справиться! Финн понюхал ветер, вскочил и напрямик, не разбирая дороги, побежал к заросшему боярышником холму. Веревка путалась в вереске, цепляла на себя колючки. Пришлось задержатьсяперегрызть обузу.
На холме Финн отдышался, высунув язык. Луна светила, набирая силу, и щедро делилась ею с белым щенком. Финн запрыгнул на полуразрушенную каменную стену древнего форта, вскинул морду и залаялпротяжно, с подвыванием. Никто не учил щенка этому зову, но его отголоски с недавних пор он слышал каждую ночь. И каждый раз замирал, насторожив уши, чуть слышно поскуливая, но не решаясь ответить. Финн и сейчас боялся. Если его не признаютпорвут на части. Но больше никто не сможет помочь Мартину.
Финн передохнул и позвал снова. Ни одна домашняя собака в округе не посмела подать голос, но и желанного ответа он не получил. Финн залаял в третий разотчаянно напрягая горло. И услышал, как где-то далеко, у самых звезд, откликнулась Дикая свора.
* * *
Пей, ублюдок!
От кружки поднимался вонючий пар, после второго глотка Мартина вывернуло горьким варевомпрямо под ноги Пэту.
Что, не по нутру мое снадобье? Дэн недобро прищурился.
Джон, крепко державший Мартина за плечи, кивнул со знанием дела.
Не человек он, коли не смог третий раз глотнуть. Верный признак.
Разденьте его.
Джон и Пэт сорвали с Мартина рубашку и штаны. Опрокинули на лавку. Задыхаясь от стыда, мальчик отвернулся к стене, чтобы не видеть притаившихся на лестнице служанок. Девчонки смотрели на происходящее с приоткрытыми ртами.
Гейни с оттяжкой хлестнул его пучком рябиновых веток, еще раз и еще.
Говори, человек ты или фэйри?
Я человек!
Однажды Мартин усомнился в этомкогда деревенские дети задразнили его подменышем. Мама тогда поставила его перед собой, вытерла фартуком слезы и поклялась всеми святыми, что онее сын.
Я человек! отчаянно повторил Мартин. Сказать иначезначит отказаться от матери. Предать ее. Нет, пусть лучше запорют до крови.
Врешь! Пэт схватил кочергу левой рукой. Правая была замотана тряпкой.
Погоди! Джон отобрал кочергу, раньше, чем Пэт ткнул ею в горящие угли очага. Давай сначала так проверим. Добрые соседи холодного железа не любят.
Он прижал конец кочерги к лицу Мартина. Тот напрягся и даже перестал дышать, чтобы случайно не вздрогнуть.
Не доказательство это, Гейни поморщился, изучая тощее, искривленное тело мальчика. С подменышами по-разному бывает, а этот долго с людьми прожил, привык к железу. Но огонькрайнее средство. Придержите его.
Мужчины прижали Мартина к лавке. Дэн разжал ему зубы и принялся тонкой струйкой вливал в рот отвар.