Джесс Буллингтон«Сага о Хильде Ансгардоттир»Jesse Bullington«The Saga of Hilde Ansgardóttir» (2011)
1
Ансгар Гримссон был мужем многих славных деяний, воином, охотником и мореплавателем и заслужил место ярла в Гардаре, что на острове Гренландия. Он был далеким потомком благородного героя Лейфа Счастливого и потому правил Ансгар в Браттахлиде, что в Эйриковом фьорде, как правили предки его, с тех пор как Эйрик Торвальдсон впервые приручил эту дикую землю. Ансгар был крепок как умом, так и телом, и честен в поступках своих, и потому когда было решено, что пора бы провести совет, ведь давно их не было, остальные правители страны согласились, что Браттахлиддостойное место для альтинга. Люди шли из Хвалсея и Ватнахверви и даже Херьольфснеса, и были среди них добрые мужи с добрыми дарами, но пришел и Волунд Друг Глубин, что прокрался по откосу Браттахлида, словно волк одинокий, ищущий, чтобы украсть из становья людей.
Волунду Другу Глубин не доверяли, ведь остров у западного побережья, на котором он поселился, назвал он Хюмирбьяргом, утверждая, что именно оттуда гигант Хюмир отплыл на лодке ловить Мирового Змея со старым богом Тором. Но не только из-за речей о старых богах презирали и ненавидели Волундаведь рассказывать о былых временах не зазорно, но ходили слухи, что для Волунда святы они до сих пор, и не принял он истинного Господа, но все еще склоняется пред алтарями языческими. И что хуже всегоплававшие на лодках близ Хюмирбьярга, когда закат ложился на хладные воды, говорили, что слышали в тумане странные колокола и пение раздавалось средь древних утесов, взывавшее не к древним богам людей, но иным тварям, не богам и не гигантам, по именам, что добрые христиане забыли или не знали никогда.
Волунда не звали на совет, ведь двадцать мужчин и вдвое меньше женщин жили на Хюмирбьярге, а значит мало кто назвал бы его ярлом, но Волунд услышал и Волунд пришел, и истинные гренландцы сыпали проклятьями, видя его приближение. Ансгар был горд, а также силен и умен, и никто не сказал бы, что убоится он вести совет с Волундом, а потому пригласил он его в зал. Ансгар налил эля и велел красивейшей из дочерей своих, Хильде, отнести его Волунду, но когда откинул тот плащ свой, явив, что он из людей, измененных морем, она уронила кружку, пролив эль Волунду на ноги.
Многие из мужчин обратили взоры на оружие свое, сложенное в дверях, ведь сдавали они мечи и копья, прежде чем в зал войти, и многие из звавших себя мужчинами уставились на эль свой или стропила, лишь бы ни мига дольше не видеть лица Друга Глубин. Не было у него ни волос, ни бороды, тонкие шрамы кольцами огибали его лицо, словно плеть огня опалила его. Черны были шрамы эти, а не белы, и испещрены желтыми кружками. На эль, разлитый от отвращения, не обратил он внимания, зато потянулся к плащу и, достав сверкающую цепь, протянул ее девушке.
К отцу отвернулась она, не приняв той цепочки, чем порадовала собравшихся мужей и разозлила Волунда. Ринувшись мимо нее, прошел он к месту почетному и сел напротив Ансгара, словно был приглашен. Другие запротестовали, и Ансгару, быть может, пришлось бы, прогнать Волунда прочь, не привлеки его взгляд ожерелье, которое Друг Глубин толкнул по столу к хозяину, ожерелье, подобных которому не видели люди в Гренландии, и Ансгар, успокоив совет мановением руки, взял эту драгоценность.
Цепь была из металлане серебра и не золота, но чего-то между ними, ожерелье в свете очага сияло, как пена морская на закате солнца. А в центре висел маленький бивень, украшенный такой резьбой, что за все годы предводительства воинами и торговли не видел Ансгар равной ей. Он вгляделся в изображение, едва ли не плывшее по слоновой кости, и великий человек, не знавший страха ни в ярости битвы, ни когда волна опрокидывала драккар, ни когда охота затягивалась и не было выхода, кроме как найти дичь или умереть в пустошах, великий человек этот, Ансгар Гримсон, ощутил, как страх пронизал его до костей, и сам не знал, почему. Отведя взгляд от ожерелья, он увидел, что Волунд Друг Глубин улыбается, и, бросая ожерелье обратно незваному гостю, Ансгар сказал:
Волунд, Друг Глубин прозванный,
О, дары твои достойны,
Так займи же почетное место.
За все годы, что я прожил,
Тебя видеть не случалось.
Почему пришел ты ныне,
Чтоб занять сей трон почетный?
Волунд Друг Глубин не улыбался более и заговорил без вежливости, которой обязан был хозяину:
Пришел я по воле своей и выбору,
Ибо правлю я этим островом,
И оспорить этого некому.
Пора, наконец, вернуться
К путям нашим истинным,
Древним путям,
Что были однажды
И снова вернутся.
Все мужи совета возвысили голос и кричали в жажде вызвать мошенника на поединок и покончить с его грубостью, ересью и безумием. И снова Ансгар заставил их замолчать, хотя мановения его благородной руки уже не хватило. Вместо того он встал и громко призвал к тишине, а потом повернулся к Волунду и улыбка исказила его бородатое лицо:
Волунд, кто глубинам друг,
Но не мне и не альтингу,
Вижу, ты и впрямь безумен
И хвастун еще к тому же,
Может, встретимся с тобою
Мы на суше в океане
И покажем, кто здесь правит
И кто правит Небесами.
Великан Хюмирне правит,
Ни Ёрмунганд, змея морская,
Лишь Господь один Небесный,
В его честь и покажу я,
Кто землею этой правит.
Волунд потряс головой, словно больно ему говорить было дальше, и сказал он, словно ребенку объясняя:
Не видать тебе победы
В этой битве, показал ты
Только глупость свою снова.
Ёрмунганд ему не имя,
И попы твои могли бы
Называть его «драконом»,
На языке, что древним кличут.
Имени этого тебе звука не вынести,
Но есть те, кто глубже его под волнами.
Склонишься ты, падет это место
И я
Но никто не услышал конец похвальбы Волунда, ибо Хильде, красивейшая из дочерей Ангара, ударила Волунда кружкой, которую держала. Дикой была она в гневе, бесстрашной, как и отец ее, но преданной старым путямне ведали мудрые, собравшиеся там мужи, что склоняется она пред алтарями языческими, но не теми, что чтил Волунд и племя его. Ясновидящей была она и, в ее юные годы, стоило обратить внимание на ее дар, а не ценить лишь как невесту по красоте ее. Она плюнула на Волунда, согнувшегося там, где сбит он был с места почетного, и пока совет одобрительно ревел от смеха, радуясь виду злодея поверженного, да еще девушкой, говорила она Волунду правду суровую:
Другом Глубин ты зовешься,
Но кому нужна дружба такая?
Трус и дьявол,
Богов поносящий.
Долго смеялся ты,
Но забудешься быстро.
Ты и отродья пещерные,
На том острове жизнь влачащие.
Так ужасен их облик,
Что дети, ругаясь,
Говорят о противнике
С Хюмирбьярга он словно.
Волунд сказал еще что-то, но на языке нечеловеческом, и бежал, прежде чем к ответу был призван, а участник тинга, пытавшийся его остановить, упал, и шея его окрасилась красным. И тогда совет понял, что Волунд принес оружие в зал, и этого было достаточно, чтоб вскочили они и бросились за нимкаждый считал, что он приведет злыдня к Ансгару, а Ансгар думал, что сам повергнет Волунда. В свете полной луны увидели они, как спешит Волунд по дороге к фьорду, и все как один ринулись следом. Но, при всей их скорости и ярости, Волунд был слишком быстр и достиг пляжа. Не ждала его там лодка, но вместо этого нырнул он в прохладную бухту, словно был месяц солнца, а не время жатвы. Иные из мужей клялись, что были и другие фигуры рядом с Волундом Другом Глубин, когда уплывал он в ночь, но никто не вызвался грести за ним и проверить это.
2
Рок, пришедший в Гренландию, нагрянул быстро и был жесток. Рыба не ловилась от мыса Уманарссуак до церкви Дюрнеса, с той ночи, как Волунда Друга Глубин изгнали из зала Ансгара. Словно все живое разом покинуло море. Единственный морж, пойманный со времени жатвы до месяца забоя, оказался жуткой черной тварью с человеческими зубами и перекрученными щупальцами каракатицы вместо бивней. Он убил Бьорнольфа Сноррасона, проткнувшего его копьем, и те охотники, что приблизились, чтоб прикончить его, клялись, что зверь кричал как ребенок, когда его добивали. Мясо было черным и маслянистым, как его шкура, и решили, что оставлять его будет не к добру. Труп вернули морю и поплыли домой, и больше охоту на моржей не собирали.