Кирил Бонфильоли - Гамбит Маккабрея стр 10.

Дома Иоанна тоже воздела бровьнамного красивее и гораздо разрушительнее, чем швейцар.

 Ты так рано, Чарли-дорогуша?

Я рыкнул приглушенным манером и нацедил себе один из самых крупных стаканов виски с содовой за свою карьеру. Сифон с содовой я слишком не третировал. Без лишних слов Иоанна протянула мне две капсулы Е из маленького золотого «дражуа». Я угрюмо проглотил.

 Я сдулся,  в конце концов вымолвил я.

 Сдулся, Чарли? Ты хочешь сказать, Лоретта высосала

 Нет-нетсдулась моя легенда. Ты что, никогда не читаешь шпионских романов? Лоретта знает, кто я такой, эта сучка говорит по-немецки. Лучше меня вообще-то.

Иоанна, похоже, удушила в себе улыбку.

 Ну разумеется, говорит, дорогуша. Она же немка, понимаешь.

 Надо было сказать.

 Надо было спросить.

Я усмирил слова, что рвались с моих уст, ибо мне отнюдь не свойственно грязно выражаться перед дамамиженат я раньше не бывал, изволите ли видеть.

 Как бы там ни было,  продолжил я, когда благословенный виски основательнее закрепился в моей кровеносной системе,  операция провалилась. Я из нее ничего не выжал.

 И ничего не вжал?

 Терпеть не могу пошлости в женщинах.

 Ну же, Чарли, не будь таким ханжой; я ни на миг не ожидала, что она станет трепаться. Она воистину отлично вышколена. На самом деле я вообще-то проверяла тебя, а не ее. Что-то вроде теста на инициативность, понимаешь?

Я переварил это вместе с новым стаканом виски-с-с, который мог бы оказаться старшим братом своего предшественника. Кровь моя вскипела от досады и бессильного раздражения, а голову заполонили горькие рассуждения о природе женщин. Мне почудилось, что единственный способ сохранить последние клочья самоуваженияэто прошествовать к кровати подчеркнутейшим манером.

 Думаю, я отправлюсь в постель,  вымолвил я незаинтересованным тоном человека, пившего как «Арманьяк», так и скотч, иболее тогоотвергнутого в самой кульминации процесса страстного свидания.

 В постель?  переспросила Иоанна.  Здорово! А мне можно?

Я присмотрелся к ней с легким шевеленьем невольного восхищения в тораксе. Она встала одним легоньким движением, пожатием плеча сбросила «пеньюар» и обнажила бесстыдное маленькое творение из черных кружев, кое, казалось, ненадежно поддерживается лишь ее выдающимися сосками. Черные кружева заканчивались ровно там, где начинались ее длинные превосходные ноги; если бы Иоанна не была натуральной блондинкой, можно было бы не угадать, где у этого творения подол. Мой взгляд восхищения неуловимо сменился таковым же нежностимне вспомнилась предыдущая роль «крупного инвестора».

 Можно?  робко переспросила она.

 Не знаю,  ответил я,  но довольно-таки уверен, что я бы смог.

Она потрусила к спальне. По природе своей я не похотлив, но в зрелище прекрасной женщины, трусящей передо мной вверх по лестнице в подобном ночном облачении, есть такое, что будит во мне зверя. Сам не знаю почему.

 Чарли?  спросила она несколько мгновений спустя.  Чарли?

 Мм-гммм?  выдохнул я, поглощенный.

 Чарли, ты притворяешься, будто яЛоретта?

 Ну разумеется, нет,  солгал я.  Я думаю о своем шестерке в школе, если желаешь знать.

 Ты низок и порочен,  довольно пробормотала она.

 Чарли,  сказала она утром.

 Хрюк.

Твердой рукой извлекая мое лицо из ложбинки меж своих грудей, она повторила мое имя.

 Да, да,  капризно ответил я,  это по-прежнему я. Кого ты ожидала обнаружить? Онассиса?

 Послушай, Чарли нет, прекрати ну хотя бы на минуточку. Мне нужно с тобой поговорить. Твое свидание с Лореттой вчера вечером было всего лишь вторым заданием, но ты не можешь не признать, что оказался нестойким, правда?

 Не могу восхититься твоим речевым оборотом,  сонно пробурчал я.

 Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Итак, если ты действительно хочешь принести мне какую-то пользу нет же, перестань, я не об этой стойкости тебя надо натаскать.

 Чепуха. Я натаскан. Специалистами. На Войне.

 Да, я знаю. Твое досье из Военного министерства у меня в ящике стола внизустоило мне двухсот фунтов.  (Тут я проснулся.)  Ты набрал хорошие очки в рукопашном бою без оружия, организации диверсий и расстрелах, но это было четверть века назад, правильно? А курса подрывных действий ты так и не прошел, верно?

 Забыл,  ответил я, имитируя сонливость, коей больше не ощущал.

 Вовсе нет. Тебя пытались втащить в эти пакости сразу после Войны, но ты легкомысленно ответил им что-то о плоскостопии и трусости.

 Про трусость было правдой.

 Так вот, дорогуша, с этого же вечера ты записан на курс в нашем личном Педагогическом колледже.

 И вовсе никуда я не записали что, в любом случае, ты имеешь в виду под этим «нашим»? Кто эти «наши»?

 Записан-записан, дорогуша. А «наши» в данном случаеэто «мы», я и некоторые мои подружки. Я все тебе когда-нибудь скоро об этом расскажу. Тебе понравится в Колледже, Чарли.

 И вовсе ничего мне не понравится, потому что, черт побери, никуда я не пойду.

 Милый старенький домик у Лейтон-Баззард.

 Я сплю дальше.

 Ты уверен, солнышко? Насчет того, что спишь? Уверен я не был, как выяснилось, еще примерно восемь минут, лишь по прошествии которых и заснул, но прежде она выжала из меня медленное согласие. Среди прочего.

Поскольку я органически не приспособлен к произнесению ложных утверждении, должен признаться: женившись на Иоанне, я остро предвкушал великую борьбу за власть между нею и Джоком. Увы, Джок подпал под чары Иоанны и превратился ныне в обычную пешку, спешащую предупредить ее малейшие желанья. Пожелай я в свои холостяцкие дни завтрак в половине первого дняа именно в этот час завтрак был заказан в тот день,  Джок призвал бы кэб и отослал бы меня в «Лайонз» на ближайшем углу. Сегодня же единственным его замечанием, когда он вкатывал корнфлексы, копченую рыбу, почки и кеджери, был благовоспитанный вопрос, когда мадам пожелает отыметь ланч.

 Зачем ты так диковато урчишь, Чарли?  спросила Иоанна.  Похоже на Большой Кошатник в Зоопарке!

 Это запах копченой рыбы приводит тебе на ум данный зоологический анклав,  ответил я в надежде, что Джок меня услышит и помучается. Немного погодя, насытившись кеджери и крепким сладким кофе, я ощутил в себе довольно смелости, дабы вновь поднять вопрос о Педагогическом колледже для юных дам. С упором на то, что никакое обещание, выжатое из меня под воздействием натуральных блондинок, английским судом не принимается. Короче говоря, я никуда не еду.

 Послушай,  втолковывал я голосом разума.  Все эти дрянные второсортные обноски дзюдо и карате, которым обучают глупеньких дурочек в вечерней школе,  просто мусор. Женщины полагают, что добиваются каких-то результатов, потому что, пока они принимают абсурдные позы кунг-фу, размахивая пухленькими ручонками на еще более абсурдный манер и издавая гораздо более абсурдные вопли своими ротиками, хорошо оплачиваемый инструктор ведь не подходит к ним и не лупит с левой им в живот, а правой, по старинке,  в губную помаду, правда? Хотя готов спорить, именно этого ему часто и хочется. Но его сдерживают джентльменские инстинкты, каковые гласят: не бей даму в уязвимые места, кои у дам уязвимы все. Лично я никогда этих предубеждений не понимал, ибо я не прирожденный англичанин, но они тем не менее существуют Любой обычный насильник или грабитель,  продолжал я,  подобных терзаний не испытывает. Он не станет вежливо дожидаться, пока дама примется махать ему руками угрожающим образом, и его не повергнут в смятение восточные кличи, которые она будет издавать. Он просто делает шаг вперед и прописывает объекту своего желанья пятерней в грызлоневзирая на ценный фаянс, размещенный там стоматологом,  за чем следует сходный удар чуть ниже ее, вот те крест, живого бюстгальтера. Никогда не подводит. (Полицейским женщинам, разумеется, известен трюк-другой; это означает, что они остаются в сознании, может, секунд на тридцать дольше, а в больнице проводят лишние тридцать дней.) Мой же совет,  назидательно продолжал я,  любой женщине, подвергшейся нападению насильника или грабителя, будет таков. В случае с насильником: незамедлительно ложитесь на спину, задирайте пятки в воздух и кричите: «Бери меня, бери меня, я тебя хочу». Это обескураживает почти всех насильников, особенно если даме под вопросом случится быть такой дамой, на которую лишь насильник взглянет дважды. Если же он упорствует в достижении поставленной цели и подобная простенькая увертка его не смущает, большого вреда нет: лежите вполне спокойно и пытайтесь получить удовольствие. Выбор сравнительно прост: краткое и, быть может, не совсем неприятное вторжение в вашу физическую приватностьили болезненные увечья, вызывающие потерю привлекательной внешности и, вполне возможно, самой жизни. Кто, в конце концов, станет плакать по отрезанному ломтю, а? В любом случае ни при каких обстоятельствах не способствуйте задержанию насильника, ибо его адвокат непременно убедит многих присяжных, что вы его сами спровоцировали, и суд окажется намного болезненнее акта насилия В случае с грабителемнемедленно вручите ему свой ридикюльибо вы едва ли настолько глупы, чтобы носить в нем что-либо поистине ценное,  сбрасывайте туфли и бегите. Бегите как вихрь, вопя при этом во весь голос. Вопите сиреной, паровым свисткомподобные субчики питают неприязнь к любому шуму, когда практикуют избранное ими ремесло. Мои пожизненные штудии искусства войны научили меня, что бегствоопределенно самый рентабельный способ ведения боевых действий. Дает победу в очень немногих битвах, но сильно экономит войска. Спроси любого итальянского генерала, если сумеешь поймать его без сеточки для волос у него на голове. Или разумеется, если вообще сумеешь его поймать.

Изложив эти немногие и со вкусом подобранные соображения, я потянулся к копченой селедке жестом лектора, желающего отпить глоток воды.

 Чарли,  мягко произнесла Иоанна,  наш Колледж вообще-то не очень походит на вечерние классы по дзюдо. Ты сам поймешь, когда туда приедешь.

 Но, дорогая моя, неужели я только что не растолковал тебе с крайней недвусмысленностью, что я не поеду ни в какой твой гадкий Колледж? Должен ли я повторить это еще раз? Я не поеду ни в какой Колледж.

В тот же вечер по пути в Колледж я остановился в Сент-Олбансе испить пива и приобрести пару плоских полубутылей скотча на тот случай, если Колледж окажется непьющим. Кроме того, я позвонил Блюхерупосле фиаско с покушением он уступил, признав, что, быть может, «безопаснее» предоставить мне номер и «процедуру» для связи с ним в чрезвычайном случае. Я набрал выученные наизусть цифры, дал телефону прозвонить предписанные двенадцать раз, повесил трубку, отсчитал тридцать секунд и набрал снова. Немедленно ответил теплый голос, сообщив мне, что я попал в «Лавку отечественных и колониальных товаров»вполне вероятная крыша, надо заметить.

 Пазалюста, мозно мне Папоцьку?  вопросил я, давясь этой детской белибердой.  Мамоньке оцень плёхо.

 Ой батюшки, вот жалость-то какая. Ты далеко?

Я продиктовал ей номер телефона-автомата; повесил трубку; закурил. Снаружи будки маячила жирная ведьмазыркала на меня и тыкала пальцем в наручные часы. Я плевать на нее хотел. Она постучала в стекло, продемонстрировав мне горсть медяков и что-то безмолвно изрыгая ртом. Я с вожделением вперся взором в деньги и начал расстегивать пальто. Она убралась прочь. Зазвонил телефон.

 Халло,  произнес голос Блюхера.  Это Папочка. Кто здесь?

 Это Вилли,  процедил я, стиснув зубы.

 О, привет, Вилли. Вы на безопасном телефоне?

 Ох, да христаради. Послушайте, я еду в какой-то Педагогический колледж, он называется Блямкли-Лог, как ни трудно в это поверить. Это возле

 Я знаю, возле чего он. Скажите-ка, а как называется эта приблуда, которую вы, британцы, нацепляете, когда играете в крикет?

 Не понимаю. Мы много чего нацепляем, когда играем в крикет.

 Та штука, которую вы носите под штанами, чтоб как бы прикрыть фамильные драгоценности, понимаете?

 Вы про гульфик, я полагаю? Но какого дьявола

Не знай я его как человека, начисто лишенного чувства юмора, я бы предположил, что он так развлекается.

 В Сент-Олбансе есть спортивная лавка?

 Не могу сказать. Но если и есть, она в это вечернее время уже наверняка закрыта.

 Блин, тогда круто. Ну что ж, удачи, Вилли. Держите связь.

Он повесил трубку. Я отъехал, неистово размышляя. В груди моей кипело множество эмоций, однако веселья среди них не наблюдалось.

11Маккабрей несколько берется за палку и исключает фразу «слабый пол» из своего лексикона

БЛЯМКЛИ-ЛОГ, НЕСМОТРЯ НА своё несообразное имя, оказался постройкой горделивой, насколько я мог разобрать в сумерках. Пока я рулил по горделивой дорожке, чрезмерное количество горделивых прожекторов заливало как ее, так и меня сиянием, почитай, в полмиллиона ватт. У подножия горделивых ступеней меня встретила коренастая девица в бриджах.

 Мистер Маккабрей? О, суперски. Теперь я могу выпустить собак, как только вы окажетесь в безопасности. Меня зовут Фиона, кстати. Ключи оставьте в машине, я загоню ее на место.

Я собственноручно взнес свой багаж по ступенямтуда, где против света высился силуэт пухловатого дворецкого.

 Добро пожаловать в Колледж, мистер Маккабрей,  произнес силуэт голосом, кой я счел женственным.

 Да,  ответил я.

 У вас как раз есть время принять ванну, сэр. К ужину мы не переодеваемся. Позвольте ваши пальто и шляпу.

Он и взял их, а такжемой зонтик. С благодарностью подступая к огромному пламени, горевшему в камине вестибюля, я заметил, как дворецкий напрыгивает на меня, вертя моим зонтиком в направлении моей же нижней челюсти. Я уклонился, разумеется, ибо уклонениеодин из самых отработанных моих навыков,  и отобрал у него зонтик, окрутив его вокруг дворецкого большого пальца, после чего кинулся (но стойте, позвольте объяснить: специалисты никогда не лупят людей палками, зонтиками и прочим, ибо движение это неуклюже, его легко отразить, и оно не способно причинить никакого ущерба, если палка по-настоящему не увесиста, а в таком случае маневр еще более неуклюж. Нет, верный способ применения такого импровизированного оружиявыпад жесткой рукой в середину корпуса противника: даже если наконечник не пронзит кожу, можно полагаться на то, что он сотрясет печень, селезенку или диафрагму мучительным или даже смертельным образом.). Итак, я кинулся, как и намерен был сообщить выше, выпадать с жесткой рукой в середину корпуса, что с хорошей точностью должно было нанести серьезный урон даже наикрепчайшему дворецкому, однако в распоследнейшую долю секунды, к своему вящему смятению, обнаружил, что он, дворецкий,  в действительности она, дворецкая, и острие мое дрогнуло, скользнув по ее бедру. Она перехватила зонтик «ан пассан» и вывернула его еще дальше, поэтому я качнулся к ней ближев аккурат чтобы встретиться с подъятым коленом. Хронометраж колена был неудачен, и я сумел безобидно принять его на грудь, а пролетая мимо, ухватить дворецкую лодыжку и совершить бросок. Не отпуская оной лодыжки, я энергично крутнул еетак, что нападавшая перекатилась еще и еще, и с удовлетворительным шмяком упокоилась у древесной стенной панели. Лицом вниз. Я разместил ногу у нее на копчике.