Не знаю, как ты, а я вот предпочел бы, кажется, чтобы этот наггаротт был не на нашей стороне, сказал он, приглушив голос из опасения, что князь Анар его услышит.
Я ему не верю, сказал Дориен, глядя через плечо Тириона на Алита, ушедшего в разговор с Каратрилем. Финудел глупец, что берет себе таких союзников. Поверь мне, этот Анар окажется предателем, и я не соглашусь драться рядом с ним, пусть мне хоть горло перережут. Это лучше, чем нож в спину.
Тиринор поглядел на Алита Анара с подозрением, зная, что в словах его кузена есть доля истины. Не слова наггаротта и не его поведение внушали ему тревогу. Дело было в темноте духа, пропитавшей самую сердцевину Алита, и Тиринору эта тьма не была нужна.
Он отвернулся, выбросил наггаротта из своих мыслей и заметил стайку прислужниц Атиели, с интересом разглядывающих его с другой стороны шатра.
Взяв кубок, он с улыбкой направился к ним.
Глава двенадцатая
Увядание Авелорна
Цветок увядал. Листья повисли, желтея, стебель перекрутился, светло-голубые лепестки поблекли и осыпались на землю. Иврейна склонилась к растению, ощутив источник его болезни. Болел весь Ултуан. По нему текла темная магия, уничтожая все, к чему прикасалась. Творились ужасные обряды во имя низших богов. Народ Вечной Королевы погибал в междоусобных битвах, разгорающихся по всему острову. Нарушилась гармония Ултуана, и все, все катилось в полнейший беспорядок.
Иврейна коснулась вытянутым пальцем опустившегося листа и освободила частицу своей силы. В цветок потекла жизнь, он выпрямился, к нему вернулся цвет, вливающийся вместе с магией Вечной Королевы. Но это был всего лишь жест, не больше. Всю нависшую над Ултуаном боль она исцелить не могла.
Встав возле цветка на колени, она вложила пальцы в землю, ощущая кожей каждую крупицу почвы. Рассыпались вокруг лица длинные волосы, королева закрыла глаза и глубоко вдохнула в себя аромат и влагу земли, жизненную силу Иши.
Она пустилась в мысленное странствие, прочь от смертной оболочки, известной под именем Иврейна, проникла в почву, медленно распространяясь по Гаенской лощине, дальше, в Авелорн и за него, в каждую былинку, в каждый цветок Ултуана.
Дух ее рыдал, а разум ощущал сокрушительную поступь наггароттских армий по пастбищам и лугам. Она отшатнулась от вкуса крови в ручьях и реках. Армии стояли под древними деревьями и срубали их себе на костры.
Вечная Королева отступила обратно в Авелорн, охваченная отчаянием. Грязь Хаоса осквернила воздух, земли и воды, и никогда уже народ Ултуана не освободится от нее полностью.
Но при всех своих черных мыслях она знала, что всегда есть надежда. Из общих со многими ее соплеменницами воспоминаний, она знала, что Ултуан видал века куда хуже нынешнего. Жизнь очень легко загасить. Боль Авелорна все держалась в ее сердцес тех пор, как его опустошили демоны. С тех опасных времен снова вырос лес, но ущерб был нанесен куда больший. Ее отец, Аэнарион, взял в руки Убийцу Богов, и это деяние само по себе навеки вселило в сердца эльфов склонность прибегать к насилию. Пусть наггаротты сами виноваты в том, что стали такими, но семя этого зла было посеяно на поколения раньше.
И это семя тьмы вскормили ради злой цели.
Вечная Королева обратилась мыслями к виновнице нынешнего горестного временик Морати. Это ее злоба, ее ревность, ее жадность разожгли и раздувают пламя войны. Это с ее рук стекает потоком вся пролитая кровь.
Теперь этот поток подошел к Авелорну. Воины в броне налетают на западные леса с гор Крейса, убивают и жгут. Бичом нависли они над Ултуаном, желая укротить и покорить самое природу. Сознание Иврейны потекло вдоль ветви и корня, скрытно наблюдая лагерь наггароттов. Она ощутила расплесканную на траве кровь под жертвенными алтарями, почувствовала дым костров, поднимающихся над листвой деревьев, а по их корням бежал животный страх от спасающихся лесных тварей.
Солнце зашло, наступила ночь, оно снова поднялось и снова зашло, а Иврейна наблюдала за наггароттами, стремясь постичь их цель.
Они гнали перед собой все живое. Волк бежал рядом с оленем, лиса и заяц, ястреб и голубь. Все слилось в едином ужасе пред темной погибелью, нагрянувшей на Авелорн.
Притянутая ее гневом, на поляне вокруг неподвижной фигуры Иврейны собралась Стража Дев. Освещаемые серебристо-золотистым сиянием Аэйн Ишайн, любимого дерева Иши, воины Авелорна точили копья и натягивали тетивы на луки, ожидая возвращения своей королевы. Они тоже ощущали разлад, бушующий над Авелорном, и пришли на эту священную поляну услышать, что нужно будет по этому поводу сделать.
Слишком много было смертей, а насилие всегда нанесет само себе поражение, но лес следовало защитить, а его народ и его создания прикрыть от злобы Морати и ее солдат.
Иврейна вернулась в свою смертную форму, и кожа ее едва заметно засветилась. Королева встала и оглядела свою армию в золотистых кольчугах и зеленых плащах.
Мой будущий муж не идет нам на помощь, сказала она разочарованно. Он оказался таким же слабым, как другие, недальновидным и себялюбивым. Он даже еще не пришел за моим благословением лично, не соединился со мной, чтобы поддержать правление Вечной Королевы. Но все же нам не придется сражаться одним. Через Эллирион идет армия его брата. Идите к ним, покажите им тропы через лес, что приведут их к нашим врагам. Прогоните врага с полян и лесов копьем и стрелой и возвращайтесь ко мне.
Объявив свою волю, Иврейна ушла в пещеры под дугообразными корнями Аэйн Ишайн. Там она села на трон из извилистых корней, а служанки взяли сушеные тыквы с водой из священных источников и стали наполнять большие плоские сосуды вокруг трона королевы. В каждом таком сосуде задвигались изображения, показывая Авелорн с востока до запада и с севера до юга. В наружном мире шло время, а Иврейна жила общей жизнью с великим деревом Иши, и каждый день был одним мгновением ее существования.
Через несколько мгновений ее созерцание было нарушено чьим-то присутствием на священной поляне. Она встала с трона, и зеленое с желтым платье заструилось за ее спиной паутинным водопадом. Выйдя из своих палат, Иврейна увидела, что ее ждет один из энтов Авелорна.
Приветствую тебя, Сердцедуб, сказала она. Много времени прошло с тех пор, как ты привел нас с братом в Гаенскую лощину, и давно уже говорил ты на Первом Совете. Что так обеспокоило тебя, что ты явился к моему двору?
Энт медленно зашевелился, развернулись его ветви-конечности, чуть склонился, как на ветру, его ствол в поклоне перед Вечной Королевой.
Приходит тот, кому не должно приходить сюда, произнес Сердцедуб, выпрямляясь в трепете желтеющей листвы. Он тоже ощущал убывание силы Авелорна, осеннее увядание того, чему надлежало быть вечным летом. Голос его был тих, как вздохи ветра в кроне. Он заключил договор с волками, и они ведут его в Гаенскую лощину.
Иврейна кивнула и позволила себе отвлечься ненадолго в поисках того, о ком сказал энт. И нашла егоэльф без всякой одежды, если не считать перевязи меча, бегущий с огромной стаей волков.
Ты прав, сказала она, с легкой дрожью вернувшись в тело, ему нельзя в Гаенскую лощину. Но прогнать его, не оказав помощи, тоже нельзя. Я чувствую в нем дух охотника. Пришло время передать дар Иши. Пусть волки отведут его к озеру Луны, и посмотрим, заберет ли он себе подарок Лилеат Курноусу.
А если он по-прежнему будет искать убежища в Гаенской лощине? вздохнул Сердцедуб.
Он тронут тьмою, ему нельзя сюда, ответила Вечная Королева. Огради наше святилище и прогони его, но не причиняй ему вреда.
Да будет воля леса, прошелестел Сердцедуб.
Когда энт покинул поляну, Иврейн стала дальше изучать эльфа из своего видения. Он был молод, едва достиг зрелых лет, и она видела его битву с наггароттским рыцарем. Храбр, но свиреп сердцем. Как Иша выбрала Иврейна, так охотник Курноус выбрал этого эльфа. Лунный Лук Иши будет достаточной наградой юному эльфу и его храбрым деяниям при защите Авелорна, но пусть он применит его где-нибудь в другом месте. Зло, с которым он сражается, живет и внутри него, и допускать такую личность в Гаенскую лощину в столь опасные времена Иврейна не может.
Предоставив свирепого охотника его судьбе, она перестала о нем думать и вернулась в тронный залследить за битвой с наггароттами.