Как только Лоуренс и Хоро начали продавать ломти хлеба с мясом, вокруг образовалась толпа; здесь были не только торговцы, которые не взяли с собой пищу, опасаясь того, что может выйти из леса и забрать ее, но и простые селяне.
Эй, вы! Не толпитесь! В очередь, становитесь в очередь!
Они резали и так тонко порезанное мясо вдвое, клали между двух ломтей хлеба и продавали. Только и всегооднако все равно они были слишком заняты, чтобы еще и вежливость проявлять. Причиной было прихваченное ими виноЛоуренс считал, что его удастся продать за хорошие деньги. Разливать его требовало лишнего времени и усилийвдвое больше, чем на все остальное. Лоуренсу уже доводилось заниматься подобным пару раз, однако он совершенно забыл об этой маленькой детали.
Они продали примерно половину всего, что привезли, когда сзади подошел мужчинасудя по виду, плотник.
Мои ребята помирают с голоду,сказал он.
Хоро, богиня пшеницы, всегда отличалась чувствительностью в вопросах еды. Она взглянула на Лоуренса, безмолвно потребовав, чтобы он пришел на помощь.
В котле еще оставалось мясо. Люди продолжали прибывать в деревню, так что, если Лоуренс останется здесь, он распродаст все довольно быстро.
Будучи торговцем, Лоуренс радовался, когда его товар раскупали. Ему казалось, что идти куда-то еще, чтобы добиться там того же результата, не имеет смысла. Однако затем он передумал.
Поскольку люди постоянно ходят от торгового дома до деревни и обратно, новости о том, что затеяли Лоуренс и Хоро, должны распространиться быстро. А значит, если он сейчас расширит рынок, продав часть еды ремесленникам, это сослужит добрую службу.
Обдумывая все это, Лоуренс погрузился в молчание; однако тут же его вернула к реальности Хоро, легонько наступив ему на ногу.
Что-то у тебя стало хитрое лицо,заметила она.
Я ведь торговец,ответил Лоуренс. Поместив кусок мяса между двух ломтей хлеба и передав его покупателю, он накрыл котел крышкой и повернулся к ремесленнику.
У меня осталось человек на двадцать. Достаточно?
***
Работавшие на берегу ремесленники слетелись, точно голодные волки.
Торговый дом Оома, взявшийся за строительство из-за своей безграничной жажды наживы, нанял этих людей, но не обеспечил их ни пищей, ни жильем, поэтому людям пришлось довольствоваться лишь ужином, которым их из добросердечия угостили селяне.
Более того, поскольку работа оплачивалась сдельно и ее следовало завершить к назначенному сроку, ремесленникам не хотелось терять время на то, чтобы идти за едой в деревню. Даже узнав о приезде Лоуренса и Хоро, они лишь коротко и печально посмотрели в их сторону, а потом вернулись к работе. А те, кто занимались внутри здания мельницынапример, устанавливали валы,даже не выглянули наружу.
Лоуренс взял бутыль с вином, а Хоротачку, в которой местные женщины возили тяжелые вещи. Туда она поставила котел и бадью с хлебом. Потом они переглянулись.
Торговать им явно придется стоя.
Что, и все? Это же страшно мало!так говорил каждый, кому они продавали хлеб с мясом; однако жалобы всегда сопровождались улыбками.
Любой плотник, за исключением тех, кто жил под крышей мастерской, обожал хвастаться кошмарными условиями, в которых он работал. Поэтому, хотя каждый из них страдал от голода, никто не требовал для себя больше хлеба или мяса.
Более тогоони просили Лоуренса накормить как можно больше людей. Чтобы построить хорошую мельницу, требовалось много народу. И если хоть один свалится от голода, худо придется всемтак они объяснили. Хоро провела столько времени, наблюдая за тем, как люди работают в пшеничных полях, что явно прониклась сочувствием.
И она не только сочувствовала. Она получала несомненное удовольствие, болтая с работниками, и Лоуренс не мог не заметить, что она наливает больше вина, чем обычно.
Разумеется, он ничего не сказал.
Сюда два куска хлеба, пожалуйста!раздался возглас из одного из зданий, где уже были установлены жернова.
Вокруг все было покрыто тонкой пыльюно это была не мука, а опилки: даже сейчас, когда к мельнице подошли Лоуренс и Хоро, там внутри продолжали пилить доски.
Хоро несколько раз чихнула и решила подождать снаружи. Возможно, ее острое обоняние не перенесло бы того, что ожидало внутри.
Лоуренс отрезал два куска хлеба и поднялся по крутой лестнице.
Ступени у него под ногами тревожно скрипели, и между его головой и потолком было совсем мало места. Мужчины, все покрытые мелкими опилками, сражались с пилами и напильниками, готовя шестерни для подсоединения к валу.
Я принес хлеб!
Внутри водяной мельницы может быть на удивление шумно, и в этой конкретной было шумнов маленьком помещении скрипы и стоны вращающегося вала, казалось, заглушали все.
Однако на выкрик Лоуренса двое мужчин среагировали мгновенноони разом подняли головы, а потом ринулись к нему с поразительной быстротой.
Позже Хоро рассмеялась, когда Лоуренс сказал ей, что испугался, что те двое скинут его с лестницы.
Когда Лоуренс вздохнулему хотелось бы, чтобы Хоро чуточку сильнее за него беспокоилась,она медленно и ласково смахнула опилки с его лица и улыбнулась.
Водяное колесо вращалось; его лопасти поднимались, опускались, поднимались вновь.
Подобно молоту, приводимому в движение этим колесом, Хоро с легкостью разбила оборону Лоуренса.
Ну, думаю, нам пора возвращаться.
Да. Хорошо, что мы разделили мясо и хлеб еще надвое,так мы почти до всех добрались.
Хоро шла рядом с двуколкой, груженной винными бутылями и котлом; на груди у нее покачивался деревянный зайчик, подаренный одним из плотников.
Давай сейчас вернемся в деревню, договоримся на следующий раз, и завтра к середине дня заработаем вдвое больше, чем сегодня.
Мм. Кстати, сколько мы заработали?
Ну погоди минутуЛоуренс посчитал на пальцах, и полученная им сумма оказалась на удивление маленькой.Когда поменяем деньги, выйдет около четырех тренни, не больше.
Всего четыре? Но мы же так много продали!
Кошель Лоуренса раздувался от медяков, но медяками много не наберешь, сколько бы у тебя их ни было.
Я бы с удовольствием назначил цены повыше, если бы мы продавали жадным торговцам, но с ремесленников много не возьмешь. Такие дела.
Поскольку продавать еду ремесленникам предложила именно Хоро, спорить она не могла и потому лишь раздосадованно поджала губы.
Конечно, торговля с людьми, выказывающими такую признательность, приносила и иную прибыль, помимо денег. Даже когда доходы были малы, а опасности велики, Лоуренс редко отказывался от торговых поездок в отдаленные деревушки: его пленяло чувство, посещавшее его, когда он привозил селянам то, в чем они отчаянно нуждались.
Лоуренс положил руку на голову Хоро и потрепал ее чуть грубовато.
В любом случае, завтра мы возьмем вдвое больше еды и получим вдвое больше прибыли. А если договоримся обо всем заранее, то сможем торговать и ночьютак сможем заработать еще вдвое. Персики в меду будут нашимиты и глазом моргнуть не успеешь.
Хоро кивнула на слова Лоуренса, и практически одновременно с кивком у нее заурчало в животе.
Ее уши щекотно дернулись под рукой Лоуренса, и он поспешно убрал руку. Притворяться, что он не слышал урчания, было бесполезно, поэтому он искренне хихикнул.
Хоро собралась было игриво хлопнуть Лоуренса по руке, но не успела: именно в этот момент живот Лоуренса тоже заурчал.
Продавая хлеб и мясо, они оба были в постоянном напряжении, и это приглушало голод, но теперь он вернулся с удвоенной силой. Лоуренс и Хоро встретились глазами. Лоуренс вновь улыбнулся, и сердитое выражение лица Хоро тотчас помягчело.
Лоуренс огляделся по сторонам, потом потянулся в двуколку.
Что там?поинтересовалась Хоро.
Ничего особенного,ответил Лоуренс. Он снял с котла крышку и достал прилипший к стенке последний кусок мяса, а потом из бадьиломоть хлеба.Я вот это сохранил. Подумал, что мы сможем это съесть на обратном пути.
Обычно Лоуренс продавал все, что могло быть продано, а когда был голоденсъедал все съедобное, что попадалось под руку. Никогда прежде он не задумывался о том, чтобы сохранить еду, годную для продажи, и съесть ее самому.