Ченс пришпорил коня и поскакал вперед. На полпути через деревянный мост он остановился и оглянулся через плечо. За ущельем, за поляной, лес мерцал, перемещаясь перед его глазами.
"Жаркий мираж", - подумал он, снова вытирая пот.
Холод коснулся его, превратившись в холодный пот между плечами. Почему только деревья мерцали, ветви колыхались, как будто он был пьян, а его глаза не могли держать зрение устойчивым? Ченс вдруг почувствовал, что из темных глубин Леса Квалинести на него смотрят злые глаза, злобные наблюдатели.
- Что?- сказал охранник, глядя туда же, куда и Ченс.
Он посмотрел, но явно ничего не увидел.
Ченс отрицательно покачал головой. Ничего. Только жара.
Тревога следовала за Ченсом по мосту и вдоль дороги, когда показались четыре серебряных моста, перекинутых через город, золотые башни Куалиноста возвышались над поздним солнечным светом. В его кровавом мешке, головы тринадцати эльфов, один из которых истекал кровью свежее своих собратьев, подпрыгивали на широком плече лошади. Проходя под обращенным на восток пролетом сверкающего моста Квалиноста, сэр Ченс Гаролль, Палач, посмотрел вверх на парапет, идущий от башни к сторожевой башне. К северу, югу и Западу эти парапеты тянулись ровными непрерывными линиями. А вот этот, с востока, ощетинился, как гончая, задрав кверху шерсть. Из крепостного вала торчали копья, две дюжины из них стояли на равном расстоянии друг от друга. Мерцающие точки подмигивали в небе. Здесь покоятся останки одного фермера и дюжины эльфийских разбойников, убитых, как самые страшные преступники, обезглавленных топором и мечом. Они были всего лишь несчастными членами разбросанных банд головорезов и разбойников, которые провели лето, преследуя рыцарей зеленого дракона. Ченс и его товарищи собирали эти головы даже на юге, в Ахланосте, у границы между королевством эльфов и Торбардином дварфов. Приказ о разгроме и уничтожении этих мародеров исходил от Лорда Эамутта Тагола, лично назначенного Великим маршалом Меданом, повелителем и генералом самого дракона, чьей обязанностью было поддерживать порядок в королевстве эльфов.
"Последний шанс для Лорда Тагола, - мрачно подумал Ченс, - этот пост в Квалиносте никто никогда не произносил вслух, но рыцари шептались, что Тагол поссорился со своими покровительствующими лордами в Нераке, стал обузой". Именно вера Медана в этого человека удерживала Тагола от более худшего поста, чем этот. Они когда-то вместе служили в Войне Хаоса, братья по оружию, прежде чем боги покинули Кринн и мир пал от Драконьей Чистки.
Возможно, говорили слухи, что Медан отправил своего старого друга в Квалиност, это относительно тихое место, потому что он увидел или почувствовал первые приступы безумия, угрожающие Рыцарю Черепа, и хотел убрать его с пути тех, кто сочтет его непригодным для службы. Слишком долго пребывая в сознании других, говорили об Эамутте Таголе, а может быть, Рыцарь Черепа заглянул не в тот череп, там, в Нераке, где правили лорды-Рыцари ордена.
Когда Маршалл Медан услышал шепот или два в лесу, сказку в таверне, недавно отчеканенную песню о героях-разбойниках, он понял, что этому труту нужна только искра, чтобы вспыхнуло восстание, и только такой человек, как Лорд Тагол, может обуздать такое восстание.
У Восточного моста Квалиноста выросли головы. Многие другие головы присоединятся к ним, когда грабежи и разбой продолжатся. Эльфы Квалинести-упрямый и хитрый народ, подумал Палач Ченс.
Внезапно его живот сжался, кровь застыла в жилах. Он заставил себя думать о чем-то другом. От Сэра Эамутта Тагола мало что долго оставалось тайной. Некоторые называли его Тагол Сноходец, и такие мысли, как те, что только что посещали Ченса, вполне могли выглядеть как сомнение или, что еще хуже, как нарушение субординации. Такие мысли, как эти, лучше всего не облекать в слова, даже внутри границ его собственного черепа.
Глава 2
Девушка с рассыпающейся гривой медовых волос мягко соскользнула с постели своего возлюбленного. От нее пахло экзотическими специями и чужеземными землями, потому что мыло, масла и духи приходили к ней из далекого Тарсиса. Купеческим караваном эти туалетные принадлежности прибыли, путешествуя по царству зеленого дракона, и принесли в королевскую резиденцию подарок короля для его возлюбленной. Именно тогда душистые волосы Кериансерай были ее единственным прикрытием, падая на бедра, густые и волнистые, как волны, струящиеся по спине. На ватных ногах она пересекла комнату, ее шаги не издавали ни звука на мягких толстых коврах, разбросанных по всему высокому залу. Сотканные в Сильванести, давным-давно, в годы, предшествовавшие даже первому катаклизму, эти ковры представляли собой богатство в масштабах, которые прокормили бы деревню фермеров в течение многих поколений.
Кериан подняла с пола свою одежду: розово-лиловую блузку, льняные брюки. Легкий шелк белого камзола легко скользнул через ее голову. Она вошла в шелковые сапоги из тех, что доходили только до колен, и свободно стянула талию шнурком из золотистого шелкового шнурка. В постели король пошевелился. Кериан оглянулась через плечо, чтобы посмотреть, не проснулся ли он. Но он не стал этого делать. Какой-то сон тронул его. Она сделала шаг вперед, снова к кровати, потом еще один.
Солнце еще не светило в окно, звезды только начали меркнуть. Под пологом теней спал король эльфов, и тот свет, что проникал в комнату через окно, освещал его лицо. Его волосы лежали на подушке, как золото, рука прижималась к щеке. Сын Таниса-полуэльфа, Гилтас никогда не будет иметь такой бороды, как у его отца, потому что в нем не было столько человеческой крови. И все же в некоторых отсветах он показывал пухлую щеку, намек на бороду.
Король снова зашевелился. Кериан гадала, шевелится ли он в приятном сне или в кошмаре. С последним она была немного знакома. Он был призраком, ее любовником. Снаружи, в коридорах, раздавались голоса, шепчущие о пробуждении дня. Кериан отвернулся от короля, чтобы продолжить одеваться, пересекла комнату и подошла к зеркалу-длинному листу стекла в серебряной рамке. Приподняв волосы, она услышала, что король проснулся.
- Доброе утро - сказала она, улыбаясь Гилтасу в зеркале, когда он сел. Он был немного выше большинства эльфов, потому что у него был дед-человек, как говорили шепотом, человек, чье имя никто не знал. Говорили, что Танис полуэльф, отец короля, был ребенком, мать которого изнасиловали.
Гилтас махнул рукой, и Кериан повернулась, держа свои волосы наготове, чтобы заплести их в косу.
- Позволь мне это сделать, - сказал король эльфов Квалинести.
Гил, нет. Я должна идти. Если меня хватятся в доме-
- Он сделал почти повелительный жест рукой. Однако его голос был голосом влюбленного, а потому не повелевал. Не беспокойся о Рашасе. Сегодня он будет часами переодеваться для шествия. Он не пропустит ни одного слуги среди всех тех, кто находится в его зале.
Так много было правдой. Королю потребовалось меньше времени, чтобы подготовиться к процессии, которая традиционно приветствовала сезон осеннего Сбора Урожая, чем этому гордому сенатору. Скорее всего, Рашас не станет скучать по Кериан, слуге самого скромного положения.
Кериан подошла к королю и, откинув назад волосы, села на край кровати. Он взял у нее блестящую прядь волос и расчесал ее пальцами, разделив на три толстые пряди, чтобы заплести в косу. Он работал осторожно, молча, и перевязал свою работу лентой из розового гросгрейна. Закончив, он легонько, игриво дернул ее за косу. Она повернулась, смеясь, и он положил обе руки ей на плечи, нежно проводя большими пальцами по линии ключицы. Его указательный палец очерчивал татуировку на ее шее, вьющиеся виноградные лозы, извивающиеся вокруг и вниз. Это прикосновение, теплый свет в его глазах-она знала, что они означают.
- Нет, Джил.- Она подняла его руки. Мне нужно идти.
Он знал, что она пойдет туда тайно, пробираясь по немногочисленным проходам, о которых знал только сам король. Он спроектировал свою резиденцию, свой лесной дворец, построенный не в роще высоких дубов, а как часть этой рощи, многоквартирный особняк, который не требовал вырубки древних дубов, но требовал, чтобы комнаты и лестницы, атрии и внезапные тайные сады были построены таким образом, чтобы роща деревьев руководила формированием формы. Поскольку эта королевская резиденция была отвергнута как капризное развлечение мальчика-короля, мало кто обратил внимание на планировку или здание. Мало кто знал, что здесь и там за внешне невинными стенами скрываются потайные ходы, узкие проходы, по которым путешественник поспешно выходит из определенных покоев в невинный сад. Один из таких коридоров находился за восточной стеной королевской спальни.