Никто не приветствовал этот указ. Джесри предположила, что этот указ шокировал собравшихся не меньше, чем недвусмысленным притязание Чазара на божественность, но определенно был менее популярен. Лутчек всегда любил ненавидеть себе подобных.
Ну и подавитесь, невежественные ублюдки - Подумала она.
- В ближайшие дни последует еще больше новых указов, - сказал Чазар. - Смелые новые идеи и авантюры превратят Чессенту в великую страну, которой она всегда и была. А пока отпразднуйте мое вознесение! Ваш господин позаботился о ваших нуждах. Вы найдете еду и напитки на каждом углу, а фокусников и музыкантов, играющих для вашего увеселения, на каждой улице!
Это заставило их снова зааплодировать и закричать. Чазар завернулся в алый плащ и направился в Коллегию Войны.
* * * * *
Пока Аот шел за Чазаром в крепость, он установил психический контакт со своим черным грифоном, Джетом.
- Все хорошо?Спросил он.
- Если этот нахал - Бог, то мир еще хуже, чем я думал.
- А у меня есть более конкретная критика его выступления, - фыркнул Аот, - но я обязательно выскажу ему твое мнение.
Пройдя через дверной проем, он обнаружил, что Чазаростановился с другой стороны, чтобы принять поздравления. Попирая правила протокола, Зан-Акар Зераэз, посол Аканула, каким-то образом сумел занять первое место в очереди. Возможно, все остальные не решались ссориться к дженази из-за страха перед искрами, которые ползли и лопались на его темно-фиолетовой, покрытой серебром коже.
Пока Аот ждал своей очереди, к нему подошел Никос Кориниан. Аккуратно сложенный, со сломанным носом и вздувшимся ухом, свидетельствовавшим об энтузиазме чессентцев в отношении более жестоких форм спортивных соревнований, Никос, теоретически, был покровителем Братства, хотя их отношения были немного запутанными. Дворянин нанял наемников для службы короне, и Шала фактически приняла их службу в час нужды.
И теперь она больше не была монархом. Аот вздохнул и удивился - почему все никогда не бывает просто.
- Мне очень жаль, что Герой Войны не упомянул вас во время своего выступления, - пробормотал Аот. - Я надеюсь, что наедине он проявит больше благодарности.
Никос пожал плечами.
- Он тоже не упомянул тебя, - так же мягко ответил он, - или твоего человека, Улреаса, хотя, насколько я понимаю, он имел такое же отношение к спасению Чазара, как и волшебница. Я полагаю, это потому, что мы не должны говорить о том, что Его Величество нужно было спасать.
- Меня это устраивает, - сказал Аот. - Мы хотим, чтобы войска считали его непобедимым. Так они будут сражаться лучше.
Улыбаясь, Чазар повернулся в их сторону.
- Что вы думаете о моей небольшой речи?
- Это было вдохновляюще. - Ответил Никос.
На мгновение Аот подумал - не лучше ли сказать что-нибудь столь же пустое и на этом не остановиться. Затем он решил, что шло бы оно в Абисс. Он был солдатом, а не придворным, и говорил все так, как и есть, особенно когда Чессенте грозила война.
- Вы сказали кое-что, чего я не ожидал услышать, - сказал он, - и упустили одну вещь, которая мне кажется очень важной.
Чазар улыбнулся. Его зубы были белыми и ровными, такими же безупречно красивыми, как и все остальные части его тела.
- Я впервые за сто лет обращалась к своим детям. Я должен был говорить от сердца, даже если это и означает немного отклониться от сценария.
- Я понимаю это, Ваше Величество. Но я думал, что вы собираетесь сказать всем, что существа, стоящие за убийствами Зеленой Руки, на самом деле вовсе не драконорожденные, а скорее демоны, вызванные с нижних планов.Во имя Черного Пламени, он и Цера чуть не умерли, раскрывая этот секрет!
- К сожалению, - сказал Чазар, - не всегда возможно затронуть все интересующие темы в одной речи.
- И это я тоже понимаю. Но эта конкретная тема важна. В то время, когда Чессенте нужны друзья, вы могли бы восстановить союз с Тимантером.
- У Тимантера есть свои проблемы, - сказал Чазар. - В ближайшее время они не смогут предоставить нам войска.
- Тем не менее, если люди узнают, что враги не окружают Чессенту со всех сторон, то это может воодушевить их.
- Возможно, ценой возрождения их подозрений в отношении тех, кого они изначально были склонны винить - магов. А это нарушит моё обещание леди Джесри.
Залог, который она взяла, не посоветовавшись со мной - С горечью подумал Аот.
Не то чтобы он был не согласен с ней. Как он мог не согласиться, учитывая то, что Аот сам был боевым магом? Но Братство пришло в Чессенту не для распространения справедливости и просвещения. После двух жестоких кампаний, которые уменьшили их ряды, принесли мало прибыли и запятнали их имя, они пришли, чтобы наполнить свою казну и восстановить свою репутацию, сражаясь в войнах государства. И если люди будут обвинять одного из лейтенантов Братства в продвижении непопулярного приказа, то это явно не поможет Аоту достигнуть своих целей.
- А теперь, если вы меня извините - Сказал Чазар. Он уже поворачивался и улыбался Лютену, главному сопернику Никоса при дворе уже предыдущего Героя Войны.
* * * * *
Гаэдинн был сыном мелкого аристократа и, когда ему это было удобно, умел вести себя как джентльмен. В некоторых частях Фаэруна это означало поглощение любых блюд, которые давал хозяин, чтобы выразить признательность за его щедрость. В Чессенте, с ее манией к физическому здоровью, мужчина производил хорошее впечатление, просто выбирая закуски или вовсе игнорируя их.
Но в ту ночь ему было все равно. Он и Джесри провели несколько тяжелых и голодных дней на Шадоуфэлле. Скоро он окажется в гуще войны, где состояние и качество еды всегда были неопределенными. Соответственно, он хотел есть так же сытно, как это делал бы Кхорин, окажись он на месте эльфа. И если его прожорливость оттолкнет всех достойных очаровательных дам, то ему просто придется немного постараться, дабы, в конечном итоге, обольстить их.
За сервировочными столиками стояли его личные лакеи, которые собирали ему тарелку с молочным поросенком, куриной грудкой с черничной глазурью, горохом, темными булочками с маслом и ломтиками засахаренного персика. У него потекли слюнки, поэтому он отвернулся, но тут же замер.
Джесри подошла к нему сзади, но она выглядела так, как никогда прежде. Служанка, а точнее - целая команда, уложила волосы волшебницы в замысловатую прическу и одела ее в алое парчовое платье. Рубины блестели в мочках ее ушей и вокруг шеи. Служанкам даже удалось вырвать посох из ее рук.
- Добрый вечер, миледи, - сказал Гаэдинн. - Вы невероятно похожи на одну мою знакомую волшебницу. Но она избегает таких нарядов.
Джесри нахмурилась.
- Я не могла избежать этого. Герой Войны сказал мне прийти и дал мне эту одежду. Он хотел, чтобы я тоже заявила о себе, но это уже слишком. Мне пришлось войти сюда через одну из боковых дверей.
Гаэдинн усмехнулся.
- Что ж, ты прибыла раньше дракона, поэтому он никогда не узнает о нарушении протокола.
Джесри заколебалась.
- Я никогда не носила ничего подобного. Я хорошо выгляжу?
Она выглядела восхитительно, но он понял, что не хотел этого говорить. Может быть, потому, что они уже однажды шли по дороге комплиментов и нежных разговоров, но для них это вообще ни к чему не привело.
- Главное, - сказал он, - что после сегодняшнего вечера ты сможешь продать все это за кругленькую сумму.
Что-то шевельнулось в её янтарных глазах, и ему захотелось услышать ответ волшебницы. Затем трубачи затрубили в медные трубы, и через высокий арочный проем в конце комнаты прошел Чазар, облаченный в камзол из золотистой ткани и малинового бархата. Арку обрамляла резьба, изображающая величайшие достижения прежнего правления Чазара.
Мужчины поклонились, а женщины сделали реверанс. Чазар засиял и жестом позволил всем выпрямиться. Затем он повернулся и кивнул музыкантам, которые завели первый танец - гальярду.
Стоя возле буфета, Гаэдинн и Джесри уже стояли достаточно далеко от танцевальной зоны, но волшебница все равно рефлекторно отступила на шаг назад.
Тогда Чазар воскликнул:
- Остановитесь! Его голос не должен был заглушить гальярду, но это сработало так легко, будто в его, вроде бы, человеческой глотке все еще был заключен рев, который он мог использовать при необходимости. Оркестр остановился. Пары, которые ждали, когда Герой Войны выберет партнера и начнет танцевать, чтобы сделать то же самое, удивленно уставились на него.