Дортмундер вздохнул. Выхода не оставалось. Он должен встретиться с Арни Олбрайтом.
Арни Олбрайт жил в одиннадцати кварталах отсюда, на 89-ой между Бродвеем и Уэст-Эндом. На сегодня с транспортом покончено. Нервы у Дортмундера не были железными. Прижав к себе пакет с обедом, он пошел подальше от Бродвея. Когда он стоял на светофоре, чтобы перейти 79-ю улицу, какой-то парень похлопал его по плечу и спросил:
Извините. Это случайно не ваш кошелек?
Вот как это происходит. У мошенника есть два идентичных портмоне. В первом имеется приятная стопка денег, ID с именем и номером телефона. Жулик подходит к прохожему и объясняет, что только что нашел этот бумажник на тротуаре. Вдвоем они осматривают находку. Находят рабочий таксофончто является не всегда легкой частью аферыи звонят владельцу портмоне. Якобы «владелец» очень рад, что его бумажник найден и просит их вернуть находку за щедрое вознаграждение (обычно $100 до $500). После чего мошенник заявляет, что он опаздывает на важную встречу и просит выдать прохожего часть причитающегося ему вознаграждения сейчас ($50 до $250), которое тот позже получить от хозяина кошелька. Мошенник подменивает кошельки, себе забирает с деньгами, а другому отдает бумажник, наполненный резаной газетой.
Извините. Это ваш кошелек?
Дортмундер взглянул на бумажник.
Да, сказал он и вырвал его из рук мошенника, засунул в свой карман и пересек 79-ю улицу.
Стой! Стой! Эй!
Вскоре жулик догнал его и фактически тащил Дортмундера за рукав.
Эй, ты! сказал он.
Дортмундер повернулся к нему:
Это мой кошелек, ответил он. У тебя проблемы? Хочешь позвонить копам? Или ты хочешь, чтобы я вызвал полицейских?
Мошенник сильно побледнел, он выглядел теперь ужасно плохо. Глаза его выкатились из орбит, как у собаки породы бигля. Казалось он готов заплакать. Дортмундер, у которого и так хватало собственных проблем, развернулся и пошел на север к 89-ой улице, к дому Арни Олбрайта, откуда он позвонил из вестибюля.
Что еще, прорычал домофон.
Дортмундер наклонился. Он ненавидел произносить свое имя вслух:
Дортмундер, сказал он.
Кто?
Заканчивай, Арни, ты знаешь, кто.
А-а, заорал домофон, Дортмундер! Почему ты так сразу и не сказал?
Прозвенел звонок, и звук его был намного приятнее голоса Арни. Дортмундер вошел в дом и поднялся к квартире знакомого.
На пороге квартиры, стоял Арнитощий, жилистый хорек в обносках, полученных от благотворительной организации.
Дортмундер, обратился он к нему, ты выглядишь также дерьмово, как и я.
С этим трудно было поспорить. У Дортмундера выдался насыщенный денек, но ничто в мире не могло вынудить его выглядеть так плохо, как Арни Олбрайта. Когда Дортмундер приблизился к знакомому, то отметил, что тот выглядит еще хуже, чем обычно.
Что случилось с тобой? спросил гость.
Никто не знает. Лаборатория заявила, что никогда не встречалась с таким процессом ранее в умеренных зонах. Мои внутренности выглядят как гранат.
Было похоже на правду. Арни никогда не выглядел красавчиком, но теперь казалось, он покрылся тонкими красными Везувиями и все они извергали узкие красноватые струйки сальсы. В левой руке он держал некогда белое полотенце, теперь же влажное и красное, которым он вытирал шею и предплечья.
Боже, Арни, это ужасно, посочувствовал Дортмундер. Как давно ты заболел? Что сказал доктор?
Не подходить ко мне близко.
Не волнуйся, не буду.
Ты не понял, именно так мне посоветовал врач. Теперь, ты знаешь и я знаю, что никто не может выдержать меня, мой характер.
Нет, Арни, соврал Дортмундер, подумав, что все в мире знали, что это была правда. Личность этого человека, еще до появления этих извергающиеся вулканы, сделала его тем, к кому Дортмундер обращался в последнюю очередь.
Ой, да ладно, настаивал Арни. Я плохо ладил с людьми, спорил с ними, я отвратителен, такая вот заноза в заднице. Хочешь к этому что-нибудь добавить?
Янет, Арни.
Но вот доктор, начал Арни, от него я такого не ожидал. Он ведь давал клятву Гиппократа. Он просто обязан лгать и делать вид, что он любит своих пациентов, что он счастлив, что хоть и было тяжело учится в медицинской школе, но благодаря этому может полностью позаботиться о вас. Но нет. Мой врач сказал: «Не возражаете, если вы останетесь в комнате ожидания и оттуда просто прокричите мне ваши симптомы?».
Хм, хмыкнул Дортмундер.
Но какое тебе, черт побери, дело до этого? ругался Арни. Тебе насрать на меня.
Ну, произнес Дортмундер.
Итак, если ты здесь, значит у тебя «что-то» есть, я прав?
Естественно.
Конечно. Иначе, зачем такой важный парень как ты пришел к такому дерьму как я? А еще я понял, что Стун вернулся в тюрягу, я прав?
На этот раз ты ошибаешься, Арни, не согласился Дортмундер, Стун вышел. А по факту, я даже видел, как он убегал.
Так как так вышло, что ты пришел ко мне?
Он убегал от меня, объяснил Дортмундер.
Ладно, черт побери, входи, воскликнул Арни и освободил дверной проем.
Ну, Арни, начала гость, может мы все обсудим прямо здесь.
Что, ты думаешь моя квартира заразная?
Мне нравиться там, где я сейчас нахожусь, вот и все.
Арни вздохнул, а это значило, что Дортмундер почувствовал его дыхание. Отступив назад, он сказал больному:
У меня есть кое-что.
Неудивительно иначе, зачем бы тебе появляться здесь. Давай-ка посмотрим на твое кое-что.
Дортмундер достал нечто обернутое в бумажную салфетку из бумажного пакета и бросил сумку на пол. Он развернул обертку и засунул их под мышку.
Арни спросил:
Что, ты развозишь теперь продукты питания? Я дам тебе за это не больше полтора бакса.
Не торопись, посоветовал тому угомониться Дортмундер.
Он отбросил верхнюю часть Wonder Bread с прилипшей к нему ветчиной в майонезе на пол. Используя салфетку, он достал брошь, затем выбросил остатки бутерброда и вытер драгоценность начисто. Избавившись и от грязной бумаги, Дортмундер поднял брошь кверху, чтобы Арни мог рассмотреть ее:
ОК?
О, ты взял ее, вырвалось у Арни. Я видел ее в выпуске новостей.
В Новостях.
В новостях. На ТВ.
А, верно.
Давай-ка посмотрим, сказал Арни и сделал шаг вперед.
Дортмундер сделал такой же шаг, но назад. У него мелькнула мысль, что после того, как брошь побывает в руках Арни, он не захочет ее обратно:
Газеты сообщили, что ее стоимость $300,000.
Газеты говорят, что Дьюи побеждает Трумэна, добавил Арни. Газеты пишут хорошее о середине 70-х. Пресса говорит «из достоверных источников». Газеты
ОК, ОК. Хочу быть уверенным, что мы договоримся о цене сейчас.
Дортмундер, обратился к нему Арни, ты знаешь меня. Возможно, что ты и не хочешь этого, но ты знаешь меня. Я даю большие деньги и не жульничаю, я даю 100 процентов гарантии. Я не поступаю как какой-нибудь обычный парень, и не занимаюсь надувательством и вымогательством потому, что, если я сделаю так, то никто никогда не придет ко мне больше. Я должен был стать святым, если бы не был таким дерьмом. Бросай ее сюда.
ОК, согласился Дортмундер и бросил.
Арни ловко поймал драгоценность своим мерзким полотенцем. «Какую бы цену он не предложил, я соглашусь», подумал Дортмундер.
Пока Арни внимательно изучал брошь, дышал на нее и вертел в руках, Дортмундер заглянул в свой новый портмоне, который порадовал его наличностью в более чем $300, обычной ID и лотерейным билетом. Номер на билете подделали очень убедительно. В этом состоял самый сок аферы.
Ну, закончил Арни, бриллианты вовсе и не бриллианты. Это стекло.
Стекло? Ты думаешь, что кто-то смог обмануть кинозвезду?
Думаю, что такое не могло произойти, согласился Арни, но все же случилось. Серебро же на самом деле является обычным металлом.
Где-то, очень глубоко в своем сердце, он предвидел такой исход дела. Все оказалось напрасно, все эти старания и трудности.
А те зеленые штучки? спросил он.
Арни удивленно посмотрел на него:
Это изумруды, ответил он. Разве ты не знаешь, как они выглядят?
Мне казалось, что знаю, ответил Дортмундер. Итак, она что-нибудь стоит?