Убьешь, если тебе повезет, соглашается Август-Корнелий, виконт Альт-Вельдер, муж Ирэны и назначенный короной опекун вдовы и юных сыновей герцога Вальтера. А потом убьют тебя. Герцогиня Ангелика похоронит второго сына, и герцогом станет Клаус. Или нет, если ему будет уже хотя бы пятнадцать, его обвинят в соучастии, так что Питер. А одинокому мальчику так легко устроить несчастный случай. Короне останется только разбить герб и разделить земли между какими-нибудь Манриками.
Но, Валентин смотрит на зятя с ужасом, ведь ему казалось, что хуже, чем сейчас, быть уже не может.
Корнелий пожимает плечами.
Выгерцог Придд, Валентин-Отто, вам следует думать о последствиях ваших действий. Вы отвечаете не только за себя, но и за весь Дом.
Ненависть никуда не исчезает, но приходит четкое осознание, что он не имеет права давать ей волю. Вот когда дом Приддов вернет себе былое процветание, а Клаус сможет принять герцогскую цепьвот тогда можно будет подумать о мести.
В Лаик его тоже отвозит Корнелий, и по дороге они тайно заезжают к Штанцлеру. По настоянию матушки.
Ну и что тебе сказал старый больной человек? спрашивает зять, когда они уже выехали из столицы и могут себе позволить опередить сопровождение.
Ты его не любишь, делает Валентин окончательный вывод.
Корнелий привычно пожимает плечами.
Он кансилльер державы, и его слушают Люди Чести. Он единственный в Олларии, кто после Лаик сможет тебе помочь.
Не ответ, но правда. Матушка уверена, что они и так уже многим обязаны заступничеству кансилльера. Скорее всего, это правда тоже.
Так что он тебе говорил? Корнелий повторяет вопрос, значит, беспокоится. Он не верит в Великую Талигойю, не верил и в успех отцовского заговора, поэтому матушка его недолюбливает.
Много красивых и правильных слов и действительно обещал помощь. Оруженосцев сейчас нет ни у генерала Рокслея, ни у графа Килеана, ни у графа Ариго.
Корнелий кивает и больше ни о чем не спрашивает. А Валентин думает, что Штанцлер рассказал еще много чего интересного, и он ему почти верит. Веритпотому что Штанцлер тоже ненавидит Дорака и Алву. Почтипотому что Придды до конца не верят никому, и потому что летом он наконец нашел тайник в отцовском кабинете в Васспарде. Штанцлер не просто знал о заговоре и молча его поддерживал, как дал понять сегодня, нет, он был одним из организаторов и вдохновителей наравне с герцогом Вальтером. А теперь Вальтер Придд и Юстиниан Васспард, и граф Гирке, и еще многиемертвы, в опале или в изгнании, а граф Штанцлеркансилльер державы. Есть над чем подумать.
Я верю, что вы найдете здесь друзей, Валентин, говорит Корнелий перед тем, как уехать. Но все же будьте осторожны.
Валентин кивает. Быть осторожным он умеет, заводить друзейнет.
Лаик и Арамона оказываются точно такими, как про них рассказывал Юстиниан. Мрачный холодный склеп и толстый боров, что ненавидит и свою службу, и своих подопечных. Впрочем, тем, кто приехал из теплых краев и из счастливых семей, наверное, тяжелее, даже если к ним никто не цепляется. Привычка всюду искать тайники оказывается полезной и здесь, хотя поначалу Валентин и не понимает, что именно обнаружил в своей комнате. Но на всякий случай находит в саду подходящее дерево с дуплом и прячет все, кроме отмычки.
Все проясняется, когда на сцену выходит Суза-Муза-Лаперуза граф Медуза из Путеллы. Арамонапредсказуемосрывает раздражение на Валентине, но довести Спрута у него ума не хватит. Правда, вместо него чуть не срывается унар Ричард, наследник Окделлов. Если бы не мэтр Шабли Валентин думает, что, наверное, надо найти возможность посоветовать Ричарду тоже внимательно осмотреть свою комнату, но не успевает. Панталоны висят под потолком, а Арамона орет:
Тогда как вы объясните, что в вашей комнате найдены эти вещи?
Значит, Суза-Муза решил подстраховаться. И Валентин не может вмешиваться, будет только хуже но вмешиваются Катершванцы. Следом за ними Паоло и Берто, и напоследок Арно. У последних двух, кстати, вполне хватит наглости и фантазии на некоторые из подвигов неуловимого графа, но Валентин сильно сомневается, что Салина или Савиньяк будут кого-то подставлять.
Вы шестеров Старую Галерею! Еще чуть-чуть, и Арамона просто взорвется. Остальныеспать!
Что ж, спать так спать. Доказать невиновность обвиняемых можно и другим способом. Опять же, наконец, отвести душу и объяснить господину Арамоне, кто он есть.
Колиньяру, и кто там еще был замешан, хватает соображения не опровергать кончину Сузы-Музы, однако это не мешает Арамоне зверствовать, а самому Эстебануиздеваться. И если Эстебана с прихвостнями не так уж сложно осадить словами, то Арамону приходится терпеть. Впрочем, и в положении козла отпущения находятся светлые стороны.
Я знаю, эр Штанцлер говорил, что нам нельзя навлекать подозрения, горячится Дик. Но так точно нельзя!
Дик местами наивен настолько, что это смешно, но ощущать поддержку неожиданно приятно. С Окделлом они почти что в одной лодке, это понятно. А братья-бергеры, похоже, просто не любят несправедливость, не боятся Арамоны и не думают о политике. И Берто с Арно по крайней мере не гонят его с общих сборищ, хотя уж Савиньяку-то его точно любить не за что. Валентин мало говорит и много слушает, но вторая половина обучения в Лаик проходит куда лучше первой, несмотря на наказания и крики.
В последний перед выпуском приезд в Олларию Валентина встречает Удо Борн и с мрачным лицом рассказывает емусо слов Штанцлера, разумеется, о Высоком Совете и речи кардинала.
Он открытым текстом запретил Людям Чести брать в оруженосцы герцога Придда. Мне очень жаль, Валентин.
Валентин уверен, что в Лаик по его лицу ничего нельзя понять, но, как оказалось, о Совете рассказали не только ему. И Колиньяр радостно делится новостями со всем «загоном».
Если крикнут тебя, никто не скажет «нельзя». Это есть нарушение порядка, говорит Йоганн, когда Катершванцы и Дик находят Валентина в саду.
А Дик кивает и говорит, что да, запретить нельзя, ведь в свое время Анри-Гийом Эпинэ взял Эгмонта Окделла, а фок ВарзовРокэ Алву, хотя и тому, и другому настоятельно советовали иной выбор.
Если бы отец мог, он бы обязательно! почти клянется Дик, и Валентин кивает. Одкорытникам он верит, но Эгмонт Окделл служит в Торке, и въезд в столицу ему все еще запрещен, фок Варзов заберет Катершванцев, про Эпинэ лучше вообще не думать. А вот есть ли среди оставшихся Людей Чести кто-то столь же храбрый
Три дняболее чем достаточно, чтобы смириться с неизбежным, и, стоя на черно-белых плитах, Валентин испытывает лишь любопытство. Решится ли кто-нибудь пойти наперекор воле кардинала? И как будут сохранять лицо те, кто не решится?
Герольд зачитывает список. Валентин восьмойнеплохо, но и гордиться нечем. Впрочем, ему некого разочаровывать, а то, возьмут ли его сегодня, уж точно не зависит от номера, будь он хоть первым.
Двадцать доблестных дворян предлагают свою жизнь, честь и шпагу тем, на чьих плечах держится королевство. Кто из Лучших Людей Талига изберет их в оруженосцы?
Фок Варзов просит отпустить Катершванцев, а потом Килеан-ур-Ломбах называет Эстебана. Тот наверх словно взлетает, и не скажешь, что недоволен, хотя комендант столицыэто все же не Первый маршал. Правда, всерьез надежды Колиньяра только сам Эстебан и воспринимал, а Арно и Бертооба Алве родня и знавшие его не понаслышкевообще смеялись. Но Эстебанмальчишка, а вот для старших Колиньяров такой выбор Килеанауступка или насмешка? Валентин слишком мало знает о реальной расстановке сил, чтобы сказать точно. А интересно.
Дальше все идет без сюрпризовПервый адмирал называет Берто, генерал ДавенпортАрно. А граф АригоЭдварда Феншо. Что ж, не придерешься. Потомственные вассалы должны начинать службу у сюзеренов, если есть возможность. А обещания, что обещания. Опять скучно а затем маркиз Ноймар называет Дика, тот бросает на Валентина виноватый взгляд и тоже уходит наверх. Волки, конечно, Великой Талигойе не союзники, но не настолько, чтобы Дик потерял голову и полез в петлю. Пусть едет на север, хоть с отцом сможет видеться чаще. А вот что теперь, когда Дика взяли, будет делать генерал Рокслей? Наследника опального сюзерена взять в оруженосцы было бы достойно, а больше Людей Чести на плитах не осталось, только Валентин. И первую пятерку тоже разобрали, так что вы решите, генерал? Промолчите трусливо или вспомните данное слово?