Золотые жуки бросили свой таран и обиженно побрели назад к стене, с которой под ноги Следопыту упал синий бумажный мак. В дверь постучали. «Войдите», откликнулся Арагорн. Гимли, Леголас и Фарамир узрели комнату с большой картой Средиземья, в которую было воткнуто полсотни булавок с записками. Их друг сидел, положив одну ногу на колено другой, и улыбался, как Сэм, попавший огрызком в нос Биту Осиннику когда-то на выходе из Бри. А в руке его был цветок, точнее синий мак из гофрированной бумаги.
Арвен грозилась закрыть тебя наверху Цитадели, в комнате без окон с белыми стенами! с места в карьер начал Гимли.
Но Арагорн прервал его, сообщив друзьям, что, во-первых, рад их всех видеть, во-вторых, для борьбы силой мысли с Врагом белые стены не помеха. И в-третьих сегодня прекрасный денек для пикника. А пикник он предлагает устроить на башне Амон Ллау, взяв с собой корзину плюшек и шесть бутылок умбарского игристого. Бывший итилиенский разведчик пожал плечами и ответил арнорскому Бродяжникупочему бы четырем благородным донам и не сыграть в кости, где им вздумается вот только это же восточный берег Андуина. Если налетят назгулы на крылатых конях, чем отбиваться будем, бумажными маками?
Именно, дорогой Фарамир, именно! радостно провозгласил Арагорн, становясь во главе отряда.
Гимли попытался возразить, что он по-прежнему ничего не понимает, на что Леголас обещал вышить ему тунику со словами «Ничего не понимаю!» на груди и призвал друга к терпению. Арагорну нужен свежий воздух, вино в Умбаре вкусное, все узнаем в свое время. И вообще, что конкретно уважаемый гном имеет против синих бумажных маков?
Но Арвен! продолжал настаивать Гимли. Ей не понравится.
Все зло от баб, хором ответили ему остальные и отправились за провиантом.
Настоящее время, Мордор
Ну и зачем так шокировать человека? выговаривал между тем близнецам мордорский Властелин. Руки бы за такое поотрывать да только подозреваю, что пластинкане ваш креатив.
Весь Аман знал, что воспитание Первого Дома нолдорбезнадежное дело. Их мог приструнить только сам Феанор, а рассказывать дяде про огненных насекомых Финрод побаивался. В лучшем случае Феанор мог решить, будто Финрод обслушался местной поэзии, в худшемчто внук Индис над ним издевается.
Но всем же понравилось! защищался Элладан.
И Арагорну? переспросил Финрод. А если бы у него в самом деле съехала крыша после столь зримого свидетельства мордорской слежки? Под взгляд Всевидящего Ока лишний раз никто попадать не хотелучитывая чувство юмора тогдашнего Повелителя Мордора, к неосторожному могли явиться не золотые жуки с карандашом, а настоящие орки с настоящим тараном. Зачем нам под боком безумный король? Как с ним договариваться?
У этого съедет, как же, буркнул Элрохир. У него еще арнорская закалка. Он нам немало рассказывал о тамошних наставлениях. «Если проснулся в трактире и кругом бегают твари размером от назгула до собакихватай в руку меч и кричи: «Стража, стража!» Если меньше псиныто просто проспись. А если пришел Глаурунг ну, помолись Эру, глядишь, после смерти зачтется».
Тот, кто сказал это все, мудрый смертный, оценил Властелин. Жаль, что, наверное, помер уже. А насчет перебора с курением синего мака у него в наставлениях что-нибудь было? А то если судить по стихам, наши орки распробовали его уникальные свойства.
У Арагорна спроси, посоветовали близнецы. Хотя синие макиэто же новодел, но курс по грибам наставник молодежи читал. Впрочем, там скорее было про то, какие из них можно кинуть в котелок в качестве приправы без последствий для себя и спутников.
А и спрошу. Если меня будут искать, отвечайте, что я улетел на переговоры с соседями на Амон Ллау. В мое отсутствие, пожалуйста, присматривайте за подопечными, пока Маглор не вернется. Пусть дальше работают над скульптурной группой на выезде из долины. Да, проект я видел. Пусть имеют в виду, что на приличном корсарском корабле, по крайней мере, две мачты, и я не приказывал использовать прекрасную пленницу в качестве носовой фигуры. Да-да, нечуткий Темный Властелин опять наступил на горло дивной песне очередного юного дарования. Прием жалоб по пятницам с четырех до шести, в очередь, балрожьи дети, в очередь.
Настоящее время, Амон Ллау
Холм Амон Ллау, или Место слушания, был близнецом злополучного Амон Хела, где Братство потеряло Боромира. Холм так же был увенчан старинной нуменорской постройкой, сильно пострадавшей от времени. Посреди полуобвалившихся стен зеленела лужайка, на которой Гимли расстелил скатерть и начал сноровисто раскладывать провизию. Леголас стоял поодаль, внимательно осматривая открывшуюся перед ним панораму. Он глядел на восток и хмурился. К нему подошел улыбающийся Арагорн, положил эльфу руку на плечо.
Как в добрые старые времена, улыбнулся Бродяжник. Но в этот раз нам ничего не угрожает, зуб даю.
Похоже, зубов ты недосчитаешься. Смотри, Арагорн, к нам приближается всадник на летающей твари! воскликнул побледневший эльф.
Твои глаза зорче моих, ответил ему Следопыт. Но не советую, друг мой, хвататься за лук. Гимли, отложи свой топор, лучше вооружись штопором.
Лучше я упаду на собственный нож! воскликнул эльф, и не подумав убрать лук и стрелы, хотя применять это оружие против Девятки было бессмысленно. Это же назгул на летающем коне!
Падай, нож очень красиво пройдет через надпись «Я тоже ничего не понимаю!» на твоей тунике, парировал гном.
Это не назгул. Уверяю вас, нам совершенно ничего не угрожает! успокоил всех Арагорн.
Крылатая тень закрыла солнце, и через мгновение на обломке стены уже сидел рослый детина в черном плаще верхом на птеродактиле. Его крылатый конь косил лиловым глазом на разложенную на белой скатерти колбаску и жутко орал.
Государь Элессар, приветствую вас и ваших друзей! Голос у новоприбывшего был что надо: при всей своей мелодичности он без труда перекрыл немелодичные вопли летающего кошмара. Незнакомец бодро соскочил со своего скакуна, бросив ему печеньку. Лицо его скрывал низко надвинутый капюшон, но, судя по легкости передвижения, он не был ни человеком, ни орком.
Кто ты такой и почему кормишь эту мерзкую тварь эльфийскими лембасами? гневно ответил лихолесский принц, держа его на прицеле своего верного лука.
Я кормлю своего любимца вкусняшками, чтобы тебе, любезный принц, в следующие полчаса было хоть что-то слышно.
Тварь и вправду заткнулась, сложила крылья и прикрыла хищные глаза прозрачными перепонками.
Что же касается твоего первого вопроса, сверкнул глазами пришелец, то это я теперь правлю орками. А насчет моей личности я загадаю загадку твоему другу. Подойдя поближе к Арагорну, Повелитель Мордора коротко склонил голову и произнес:
Приветствую тебя, государь Гондора. У меня когда-то была крепость, которую называли, как вашу столицу.
Арагорн невольно сделал шаг назад: такие неизвестные он в свое уравнение не включал.
А потом ее знали как Тол-ин-Гаурхот, пробурчал Гимли. Я помню историю Первой Эпохи и то, как Саурон захватил крепость короля Ородрета.
Ты прав, уважаемый гном: Минас-Тиритом, Крепостью Стражи на реке Сирион, какое-то время управлял Ородрет. Но построил ее я.
Пришелец снял с себя капюшон. Большое облако с серебристой каймой наконец-то прошло мимо, и выглянувшее солнце позолотило рассыпавшиеся по плечам длинные волосы. Его глаза сияли светом Амана, который трудно было с чем-либо спутать. Леголас закинул за спину лук, затем сжал виски обеими руками, потом тряхнул головой и, наконец, радостно поклонился пришельцу. Следом за ним с неуверенной, но искренней улыбкой склонил голову Фарамир, младший сын правителя Денетора, а теперь и родня конунгов Рохиррим. Фарамир в молодости довольно много времени провел в гондорских архивах и знал историю не хуже гнома. А Арагорну и знать ничего было не нужно, хватило того, что златокудрый мордорский Властелин походил на Владычицу Лориена, как близкий родственник. В случае эльфов это мог быть и сын, и отец, и брат, но упоминание об Острове Волколаков сужало круг поиска. Сыновей у леди Галадриэль не водилось, ее отец не отправлялся в Исход, посетив Средиземье лишь один раз, во время Войны Гнева. Зато ассортимент всякого рода братьев у дорогой тещи был очень богат, и кто из них возвел Минас-Тирит в Первую Эпоху, Элессар точно не помнил. Судя по словам незнакомца, это был не Ородрет.