С миром или нет, это не мне решать. Но порядок наведу. Есть у тебя место на постой двоих воинов взять?
На постой? старушка, отставила щербатую чашку, которую держала в руках, строго сведя брови. У самой еды только то, что ее милость по осени распределяла. Как я двоих мужиков прокормлю? Да и возраст уже не тот, чтобы молодцы за мной ходили.
Тазур широко улыбнулся, посветлев лицом. Ему понравилось то спокойное достоинство, с каким разговаривала хозяйка.
На постой пустишьбудут ходить. Забор у тебя в одном месте покосился, смотрю. Огород только на четверть вспахан. А провиантом они обеспечены. За это не переживай.
Внимательный, значится, задумчиво прокомментировала старушка, словно проигнорировав все слова ларда. Ну, может будет толк.
Я едва кружку из рук не выронила, с недоверием глянув на хозяйку дома. Та мне только подмигнула, да так явно, что и Тазур видел.
Будет, это уж точно, словно клятву произнес, пообещал лард.
Только земля эта не твоя.
Снова она? Баронесса? Найду я ее, и все права моими будут.
Люди любят свою хозяйку. Да не только в этом дело.
Не говори ему! треснув чашкой по столу, взвилась я из-за стола.
Так коли он не знает, так и ее, и нас всех погубить может, спокойно отозвалась старушка, вытирая чай, выплеснувшийся из моей чашки.
Придвинув к столу небольшой сундук, Тазур медленно, как-то пугающе плавно опустился напротив.
Чего не знаю я, уважаемая? Мне эти земли ваш король передал, все честь по чести. По всем бумагам. Налоги, как у всех выставил, договор подписал с родичами. Одно условие только поставилне позволить вашей хозяйке земли покинуть. Чего мне не сказали?
Не говори. Ему знать не положено, тихо, с угрозой произнесла я, нависая над столом.
Анна, я тебя за двери выставлю и к конскому хвосту привяжу, если мешать будешь, тихо, без угрозы в голосе, произнес Тазур. Но что-то такое было в этой фразе, что я невольно опустилась на стул, словно меня ведром воды окатили. Говори, хозяйка. Меня терпением судьба не сильно наделила.
А оно тебе пригодится, если хочешь тут остаться, фыркнула старушка, наливая свежего чаю и двигая чашку в сторону ларда.
Что такого с баронессой вашей, говори. А там уже ясно будет, стоит ли она моего терпения.
Хи, сам не знаешь, о чем говоришь.
Я не могла сидеть на месте. Встав из-за стола, подошла к окну, глядя на запущенный, частично заросший двор старушки. Это ничего, за неделю-две порядок и в саду, и на полях тихо навели бы. Может, чуть опоздали бы с посевом, но не страшно, я знаю, с каких полей нужно начинать. Ил бы болотный навезли. Справились. Зараза отступила, а сил у людей хватит.
Глава 8
Земля наша, медленно, причмокивая и словно получая удовольствие от рассказа, начала старуха, то ли проклята, то ли благословеньем наделена, но уже пять сотен лет в одних границах находится и одному роду принадлежит. Говорят, если с высоты птичьего полета посмотреть, то по всей границе вересковые ленты растут, от соседнего края отделяя.
Когда границы пересекали, мы никакого вереска не видели, фыркнул лард, все же внимательно слушая.
Вереск к осени цветет. Красным. В траве хорошо видно, я помнила тот год, когда приехала. И помнила дорожку вереска, узкую и бесконечно длинную, во все стороны.
Вереск по осени цветет, повторила старушка, посмеиваясь, и, говорят, он от злых духов оберегает. Только не здесь. У нас он им не дает землю покинуть. Заперты в наших краях духи такой силы, что землю перевернуть могут.
И что? Отчего земля со всеми этими духами, будь она ими заполнена, не может стать моей?
А от того, что сдерживает их кровь рода. Баронская кровь.
Но барон мертв.
Но хозяйка-то жива, проникновенно шепнула старушка. В это же мгновение ударил такой порыв ветра, что распахнул окно. Не из стекла, а мутное, из особой пленки, окно открылось на две створки, и в лицо пахнуло сыростью и свежестью весны. И запахом прелой хвои. По телу прошлась волна мурашек. Вспомнилось, как за мной приехал барон, как обрадовался, увидев, словно всю жизнь только такую и искал. И этот запах прелой хвои, идущий с топей. Запах моей замужней жизни. Хозяйка жива. И обрядом кровь ей дана особая. А ты, лард, коли госпожу нашу погубишьграницу нарушишь и все чудовища, запертые и мирно спящие в этих землях, силу себе вернут. Беды наделаешь.
И много их у вас, чудовищ?
На твой век хватит.
Тазур задумчиво поднял бровь. Эта его привычка начинала меня нервировать.
Значит, чудовища, старушка кивнула, страшно довольная собой, и баронесса их охраняет.
Сдерживает, тихо поправила я. Кто-кто, а местные обитатели в охране совсем не нуждались.
Пусть так. И для того чтобы стать хозяином земли, мне нужна ваша миледи. Так?
И корона. Без нее обряда не будет.
А кто обряд может провести?
Да хоть Нима, хоть Ченни, хоть и я. Любая из женщин, кому за полвека перевалило, и так довольно все это произнесла, что меня замутило.
И что же, мне согласия баронессы не нужно?
Согласие? А кому оно нужно? удивленно ахнула старушка. Согласие, оно в других местах спрашивается, а мужчине только желание женское надобно. Без постели ничего не будет.
Вот как, довольно фыркнул лард, словно все сложилось. Ты мне ее сватаешь. Корона, обряд и постель. Так бы сразу и сказала, что жениться мне предстоит.
А, сути ты не понимаешь, фыркнула старуха, но глаза озорно блестели, но ничего, время подойдет, все само сложится.
Ладно. Ты верно сказала, время все само сложит. Идем, Анна. Пока я жениться не надумал, нужно еще много чего сделать.
Дайте мне еще минутку. Про лекарства расскажу.
Недолго только, Тазур вышел вон, прикрыв дверь, а я нагнулась к пожилой женщине, сверкая глазами.
Ты что это, решила за госпожу свою будущее решать? Мужа выбрала?
Госпожа моя молода совсем, а на горбу тащит то, чего ей судьбой не положено. А у мужика спина шире и плечи крепче. Да и между ног кое-что имеется, спокойно, с лукавством отозвалась старушка. Миледи моя уже три года как вдовая, ни мужика, ни дитя. А кому наследие передавать станет?
А тебе ли это решать? Не думала, что станет, если я другого для обряда выберу? за время со смерти мужа я была так занята людьми, их потерями и горем, что и не подумала о наследнике.
Так не всякий сумеет мужем тебе быть. Или забыла, госпожа моя?
В последней фразе столько печали и жалости, что я, развернувшись, выскочила из дома, по инерции пробежав еще несколько шагов за калитку. Лард поймал меня за локоть уже за пределами двора, а я быстро отвернула голову, вытерев слезы.
Отчего все не может быть немного проще?
Конец лета в тот год выдался жарким. Солнце палило и жгло кожу, травы одуряюще пахли медом. Мы с мамой, тетками и кузинами собирали ягоды в саду. Большой, на пять сотен кустов, сад разбили всего-то года четыре назад, так что урожай был одним из лучших. Стебли до земли гнулись. Мама к ним посторонних не пускала, даже наших, дворовых девушек. Говорила, что обидно будет, если поломают. Ледник уже был по самые плечи уставлен коробами, а урожая и половины не собрали. Хороший год.
Голубая, крепкая ягода в леднике месяц-два пролежит, не испортится, а по осени цена такая будет, что все затраты в три раза окупит.
Так, до конца ряда, и домой. Жарко очень, устало вытирая пот со лба, приказала мама. Она у меня была тонкая, но крепкая. Всегда говорила спокойно, как настоящая госпожа. Это я в отца пошла, и фигурой, и характером. Тетки покивали головами, только повздыхав. В такую жару плохо собирать, ягода потом хранится хуже. Вечером придем, еще по ряду соберем.
К ягоднику, настоящей плантации, огороженной забором, подъехал один из мальчишек, помощников на конюшне.
Госпожа, сиятельная госпожа! мама недовольно разогнула спину, не успев добрать ягоды еще с двух кустов.
Говори.
Хозяин велел, чтобы вы сразу шли, как я приеду. Гость приехал. Леди нашу сватать, у меня ягоды так из рук и посыпались. По меркам местных невест, я была совсем не завидной. Не самой привлекательной, недостаточно стройной и слишком своевольной. Местные пэры предпочитали тихих, тонких девиц, только достигших брачных лет. Таких, как мама.
Ты попутал что? Мы женихов сейчас не ждали, грузная, но очень проворная, сестра отца отставила в сторону корзину, доверху груженую ягодой.
Никак нет, высокая леди. Точно всё. К младшей леди приехали. По имени звали. Ваше сиятельство, надо отправляться, пока хозяин не осерчал, мальчишка приплясывал, видно, спиной предчувствуя, как ему попадет за нерасторопность от вспыльчивого нрава отца.
Ладно, раз хозяин звал, отправляемся, все с тем же врожденным достоинством подняв тяжелую корзину, мама вышла из своего ряда, знаком поманив остальных. Обе мои тетушки и две кузины повторили все вслед за хозяйкой поместья.
Для наших нужд в том году смастерили особый экипаж, позволявший сидеть восьмерым и урожай везти. Папина сестра заняла место кучера, ловко ухватив поводья и заткнув юбки повыше. Подождав, пока рядом усядется мама и мы займем свои места на длинных лавках позади, тетка хлестнула лошадей, громко свистнув. Несясь по ровной дороге, едва не срывая платки с корзин, наша повозка неслась к замку, позволяя ветру хоть немного охладить горящие щеки.
Жених. Никак не ждала. Думала, через год, после следующего урожая, если будет он хорош, мне добавят приданого и тогда, может, посватается ко мне Конрад, сын нашего соседа. Или, может, тот блондин, что я на балу в столице зимой видела. Мы мило танцевали три раза и еще долго разговаривали, обсуждая смену климата.
Но сейчас
Глянув на испачканное рабочее платье, грязные руки и смуглую, почти бронзовую кожу, я едва не застонала вслух. Это будет просто позор.
Не рыдай только, Вирана, ободряюще попыталась улыбнуться кузина, вот только блеск в ее глазах выдавал всю степень веселья. Сестра была на три года младше, и оттого чувствовала себя свободнее, только вступив в пору замужества.
Это будет очередной позор, с тоской произнесла я, пытаясь придумать, как избежать встречи с незваным женихом.
Не говори заранее. Никто не знает, спокойный голос мамы сейчас только раздражал. Она всегда и во всем находила хорошее, когда я предпочитала видеть вещи такими, какие они есть.
О да, меня в таком виде еще не сватали.
Мы все сейчас так выглядим.
Мама!
Ой, Вира, не сопи, тетка дернула поводья, чуть осаживая лошадей. Будучи высокого происхождения, но весьма крутого нрава, она никогда не оглядывалась на чужое мнение. Если мужчина достойный, то его твой вид не заденет. А если ему фарфоровая кукла нужна, то не в то место он явился. И не важно, в шелках ты и парче или только из конюшни вылезла. Мать твоя права, мое почтение графиня, никто не знает.
Оставив слугам разгружать ягоды, мы все вшестером вошли в большой прохладный зал. Только грязную обувь сменили и руки вымыли в небольшой подсобной комнате. Их было много для свадебного посольства. Человек двенадцать, не меньше. И мужчины и женщины, все богато одетые, с золотой вышивкой на тонких тканях. И узоры совсем незнакомые, и внешность не совсем привычная. Не такие высокие, как соседние бароны, гости при этом выглядели несколько крепче, напоминая статью отца.
Родитель и все три брата стояли напротив гостей, о чем-то тихо переговариваясь между собой. Двое старших братьев пошли в графа, младший был тонок и высок, как дед со стороны матери.
Ваше Сиятельство, хорошо поставленным голосом позвала мама. Отец повернул голову в нашу сторону, сделав приглашающий жест рукой. К нам обернулись все. Словно под кривым стеклом рассматривают, подумалось мне. Было у нас такое устройство у одного из наставников. Лист под несколько кривых стекол кладешьи видно, что он из множества сот состоит. Вот и я себя сейчас таким листом чувствовала. Или букашкой какой-то.
Моя супруга, графиня Сэрли, Патьер по рождению. Ее сестра, ди Натан, с дочерью, и моя сестра, вдова герцога Ценуро. Также с дочерью. И Вирана, леди Сэрли. Моя дочь.
Стараясь силой воли удержать румянец, расползающийся по щекам, и надеясь, что на смуглой коже он не так виден, присела в легком книксене, как каждая из дам до меня. Было сложно чувствовать себя достойно в таком виде, что бы ни говорили мама с теткой.
Миледи, леди, это гости из-за Медных гор. По их словам, наша Виранаредкое сокровище, которое должно достаться только их роду, в голосе отца не было насмешки, но все же сквозило некоторое недоумение.
Я все же вижу, что вы не полностью доверяете нашим словам, чуть растягивая буквы, с явным акцентом, произнес один из гостей. На их фоне мы выглядели сырыми орехами в скорлупках, упавшими в шкатулку с драгоценными камнями. Глядя на ровные, без эмоций, лица, я даже не могла сказать, кого пророчат мне в женихи. Того пожилого господина, что заговорил, или кого-то из более молодых мужчин. Почувствовав, как задрожали руки, крепче сцепила пальцы.
То, что моя дочьдрагоценность, я знаю с момента ее рождения. Но меня смущает то, что не будучи знакомыми, вы можете также охарактеризовать ее. Мы не знакомы и не проводили смотрины, но в этот день вы прибыли ко мне в дом, чтобы не просто посмотреть на девушку, а для того, чтобы ее забрать. теперь мне стало понятно, отчего гости до сих пор стоят. Почему им не предложили напитки, несмотря на жаркий день. Отец не знал, кто оказал честь его дому. А уж просить руки единственной дочери, пусть не крупного, но все же благородного и уважаемого землевладельца, не будучи представленным, считалось почти недопустимым.
Ваше сиятельство, вступила в разговор мама, осторожно касаясь локтя отца, желая усмирить его гневливый нрав и не дать разрастись скандалу, давайте отправим молодых леди привести себя в порядок, а гостям предложим освежиться.
По знаку матери две служанки, тихо стоящие в стороне, метнулись на кухню, за кувшинами с холодными ягодными отварами. Управлять прислугой графиня умела отменно. Чуть повернув голову, мама чуть заметно махнула головой, предлагая нам с кузинами переодеться. Тетушки тут же направили нас вверх по лестнице. Видно, дальше пойдут серьезные разговоры.
Благодарю, ваше сиятельство, с уважением кивнул мужчина, говоривший от лица принимающей стороны, но леди не стоит пока покидать нас. Если предположение верно, то не имеет значения, в какое платье облачится девушка. Позвольте моему сыну пообщаться с ней.