Гильгамеш вздохнул и опустился на пол, прислонившись спиной к бортику фонтана.
Ты же знаешь, что я его не убил. Как бы мне хотелось, чтоб было иначе!
Картины из далекого прошлого промелькнули перед его внутренним взором: жрец уговорил его подождать с обезглавливанием до полнолуния и представить это как жертву богу Ану. А ночью Хумбаба бежал. Воины преследовали его до морского берега, но он на их глазах исчез в волнах прибоя...
Мари положила руку ему на плечо, его голова прислонилась к ее коленям.
Смерть Омада печалит твое сердце, любимый,прошептала она.Он знал, на что решился, когда вызвался быть посредником.
Два дня назад гонец принес весть от царя Хумбабы: никакого мира, пока голова Гильгамеша на плечах! Таков был его ответ, и для ясности прислал Хумбаба с тем гонцом и голову человека, которого Гильгамеш лично просил явиться в Урук для переговоров. Его лучшего друга и лучшего воина. Он знал, что Хумбабе нельзя доверять, и все-таки верил, что благополучие их стран важнее, чем игры Бессмертных. После летней засухи новая война между Эшнунной и Уруком стала бы бедствием для обоих народов.
Взгляд Гильгамеша устремился к небу, начавшему постепенно краснеть на западе.
Мое сердце печалит смерть многих людей, Мари. Стольких, что я уже перестал их считать. Все эти песни о бессмертных героях никогда не упоминают ту боль, которую несет с собой наш дар, когда все, кто тебе дорог, умирают, а ты остаешься.
«Энкиду,думал он,брат мой верный, ты умер от лихорадки. Мучительно и бесславно. 500 лет прошло с тех пор».
Иногда я спрашиваю себя, стоит ли оно того. Зачем мне вообще эта бесконечная жизнь?
Мари опустилась рядом с Гильгамешем на колени и пристально посмотрела ему в глаза:
Не смей так говорить, слышишь!никто еще не отваживался говорить с царем таким тоном.Мы умираем, да. Может быть, следующая война уничтожит нас всех. Но мы должны жить в полную силу, пока можем. А под твоим царствованием народ Эшнунны всегда жил хорошо.
Мари не отводила глаз. Наконец Гильгамеш кивнул и улыбнулся. Но в его душе больше не было места для веселья. Царство Шумер себя изжило. Ныне оно раздроблено на враждующие между собой города-государства. Гильгамеш изгнан из Урука, там сидит теперь на троне Хумбаба, и его войско превосходит войско Гильгамеша по меньшей мере на треть.
Если я уйду из города,задумчиво произнес Гильгамеш,может быть, он не нападет, или хотя бы не в этот год.
Не жертвуй собой,возмутилась Мари,год или два, оно того не стоит. Он все равно не оставит Эшнунну в покое, ты же знаешь. Но ты должен жить дальше.
Гильгамеш взглянул на Мари. Он давно знал, почему с тех пор, как она с ним, он не брал себе больше других жен.
В этот момент у стен протрубил рог, и звук этот не предвещал ничего хорошего.
* * *
Гильгамеш поднялся на гребень стены и стал рядом с Уннаром.
Мой повелитель, тебе лучше укрыться во дворце,начал военачальник.Здесь становится опасно.
Как бы подтверждая его слова, чуть позади Гильгамеша в камень со свистом ударила стрела.
У нас на счету каждый меч,возразил бессмертный.И уж я не собираюсь отсиживаться во дворце.
Он прошелся взглядом по обступившей город армии Урука. Прошло два дня, как звуки рога объявили о прибытии врагов. А со вчерашнего вечера они постоянно то атаковали стены, то изматывали защитников обстрелами из катапульты, то забрасывали их градом стрел.
Нам будет не хватать Омада,пробормотал под нос Гильгамеш.
Если честно, то нам не хватает не Омада,буркнул в ответ Уннар,нам не хватает пары сотен воинов.
Царь знал, что его стратег прав. Бой будет кровавым, очень кровавым...
* * *
Гильгамеш вскрикнул, пораженный вражеским копьем. Один из его оставшихся бойцов бросился к нему на помощь, но пал под ударами двух воинов Хумбабы.
Отходить!кричал Гильгамеш, не обращая внимания на боль.Всем ко дворцу! Защищайте дворец!
Туда спрятали женщин и детей, когда враги прорвались в город. Защитники Эшнунны убили много воинов Хумбабы, но отборные отряды Урука были слишком многочисленны. Они оттеснили его к центральной площади, отрезали от своих соратников и окружили.
«Надо было послушать Уннара»,думал Гильгамеш, отбивая мечом очередной удар. Раны уже начали закрываться, но недостаточно быстро.
Он догадывался, что воины врага осведомлены о его бессмертии. Они не приближались на удар меча, не ввязывались в ближний бой, а копьями держали его на расстоянии.
Гильгамеш обернулся, услышав пронзительный крик, крик женщины где-то со стороны дворца. В тот же момент метко брошенное копье угодило ему в грудь, другое полоснуло по правой ноге. Он медленно осел на колени, обессиленный, на грани беспамятства и отчаяния. Его руки были покрыты кровью врагов, но более не могли держать меч.
Бойцы Урука... Некогда эти воины слушали только его, он был богом для них. Некогда, очень давно, был он сам славным царем Урука. А теперь трон Урука принадлежит Хумбабе...
И посреди гибнущего города умер Гильгамеш.
* * *
Солнце cветило прямо в глаза. Первый момент Гильгамеш не понимал, где находится. Солнце... На рассвете они напали, вспомнил он. Меньше недели понадобилось им, чтобы прорвать оборону. Это же не Урук с его высокими стенами и неприступными бастионами. Это Эшнунна, нежная и прекрасная, город, не созданный для войны.
Гильгамеш попытался выпрямиться, но что-то ему препятствовало. Он вдруг понял, что скован, и в этот миг вспомнил все: бой, кольцо врагов, гибель своих последних воинов, сразившее его копье... Он в плену, и это значит только одно: Эшнунна пала!
Гильгамеш повернул голову, чтобы избежать палящего солнца, и попытался понять, где находится. Ясно, он не в городе. Скалы... Взгляд в другую сторонуда, это храм Иштар. Храм был построен по его распоряжению в половине дня езды верхом от города. Здесь повсюду величественные отвесные скалы, и там, где они сходились, замыкая вход в долину, под вертикальной стеной и стоял храм.
Гильгамеш лежал на площадке перед ним. Внезапно он почувствовал шепот богов, возвещавший всякий раз о приближениях других бессмертных. Солнце закрыла тень, и он услышал позади себя ненавистный голос Хумбабы.
Могучий Гильгамеш...Хумбаба пнул связанного. Гильгамешу ничего не оставалось, как молча сносить оскорбления.
А выйти на честный поединок духу не хватает? Боишься меня?бросил он тени.
Хумбаба наклонился так, что Гильгамеш чувствовал его дыхание.
Однажды мы уже дрались в честном поединке, ты забыл?прошептал король Урука в ухо пленнику.И я выиграл...с этими словами Хумбаба поднялся и пошел прочь.
А Гильгамеш вспомнил, как проиграл дуэль в кедровом лесу и как Энкиду подоспел в последний момент с отрядом лучников, нашпиговавших Хумбабу стрелами.
«Энкиду, ты никогда не держался правил...»
* * *
Минуло несколько часов, как откуда ни возьмись появились люди. Гильгамеш пробовал заговорить с ними, но они не приближались и ни один из них не произнес ни слова. Ничего не оставалось, как лежать, бессмысленно уставившись в небо. Это угнетало. Сознание того, что находишься на святой земле, не слишком успокаивало. Гильгамеш раздумывал, успела ли Мари бежать из захваченного города.
На следующее утро снова явился Хумбаба и велел двум воинам поднять пленника на ноги. Гильгамеш пытался вытащить нож из-за пояса одного из них, но был слишком слаб, чтобы сделать это быстро.
Придя в себя после ударов, которыми его наградили стражники, он впервые увидел то, над чем молчаливые мужчины работали день и полночи: перед входом в храм торчали невысокие столбы, врытые повсюду, где почва была рыхлой. Вход в храм насильственно расширили, а в центре разграбленного святилища стояло странное сооружение из... нет, не из бронзы, но металл сиял... каким-то неземным блеском.
Гильгамеш перевел взгляд на Хумбату:
Что за игру ты задумал? Это святая земля, ты не можешь меня здесь обезглавить.
О, нет, обезглавливать тебя я не собираюсь,рассмеялся Хумбаба.Пока не собираюсь,и внезапно добавил:Для тебя у меня другие планы. Я дам тебе время. Много времени. Чтобы ты мог поразмышлять о честных поединках и как их положено проводить.