Г-ндеГерсен
приколол к своей серой суконной куртке алый крестикпаломника.Любезныйи
рассеянный, оченьмоложавый,несмотрянапятьдесятслишнимлет,он,
казалось, был в восторге от путешествия и то и дело поворачивал к окнусвою
птичью голову.
В соседнем купе, несмотря на отчаянную тряску вагона, вызывавшую у Мари
болезненные стоны, поднялась сестраГиацинта.Оназаметила,чтодевушка
лежит на самом солнце.
- Опустите, пожалуйста, штору, господинаббат...Ну,вотчто,пора
располагаться и привести в порядок наше маленькое хозяйство.
Сестра Гиацинта, всегда улыбающаяся и энергичная, была вформесестер
Общины успения богородицы, - в черном платье, которое оживляли белыйчепец,
белая косынка и длинный белый передник. От ее прекрасных голубых глаз, таких
кротких и нежных, и свежего маленького рта веяло молодостью.Сеструнельзя
было назвать красивой, но стройный,тонкийстан,мальчишескаягрудьпод
форменным передником, белоснежный цвет лица - все внейдышалопрелестью,
здоровьем, веселостью и целомудрием.
- Как нестерпимо палит солнце! Прошу вас,сударыня,спуститеивашу
штору.
Рядом с сестрой, в уголке, сидела г-жа де Жонкьер с маленькимдорожным
мешком на коленях. Она медленно спустила штору. Г-жа де Жонкьер, полная, еще
оченьмиловиднаябрюнетка,хорошосохранилась,хотяунееужебыла
двадцатичетырехлетняя дочь Раймонда, которуюонаизприличияпосадилав
вагон первого класса вместе с двумя дамами-попечительницами, г-жой Дезаньо и
г-жой Вольмар. Сама г-жа де Жонкьер, начальница палаты в Больнице богоматери
всех скорбящих в Лурде, должна была ехать со своими больными; на дверях купе
покачивалсяплакатсуставом,гдеподееименемзначилисьимена
сопровождавших ее двух сестер Общины успения. Г-жа деЖонкьер,вдова,муж
которой разорился незадолго до смерти, скромно жила с дочерью на улицеВано
в квартире, выходившей окнами во двор,нарентувчетыре-пятьтысяч
франков. Отличаясь неисчерпаемым милосердием, г-жа де Жонкьер все свое время
отдавала Попечительству богоматери всехскорбящихибыласамойактивной
ревнительницей этого дела; ее коричневое поплиновое платьеукрашалкрасный
крест. Женщина гордая, она любила лесть и поклонение и с радостьюсовершала
ежегодное путешествие в Лурд, где находила удовлетворение своим пристрастиям
и стремлениям.
- Вы правы, сестра, нам надо устроиться поудобней.Незнаю,зачемя
держу этот мешок.
Она положила его возле себя под лавку.
- Погодите, - сказала сестра Гиацинта, - у вас в ногах кувшин сводой.
Он вам мешает.
- Да нет, уверяю вас. Оставьте, надо же ему где-нибудь стоять/
И обе принялись, как они говорили,устраиватьсвоехозяйство,чтобы
больные могли провести с наибольшим удобством суткиввагоне.Обеимбыло
досадно, что они не могли взять к себе Мари - она пожелала остаться с Пьером
и отцом; впрочем, они без труда общались через низенькуюперегородкукупе.