Я заморгала и почувствовала, что начала отчаянно краснеть.
Ты хочешь сказать, что ей пришлось
Совершенно верно.
Со всеми?
Именно.
Вау, сказала я. Я люблю украшения не меньше, чем любая другая девушка, но это уже слишком. Явный перебор. То есть я даже представить такое не могу.
Может быть, сказала Леа. Все зависит от того, как сильно ты хочешь получить что-то от свартальвов.
Ага. Ты намекаешь на то, что мне придется трахнуться с каждым из них, чтобы вытащить оттуда Томаса? Ну этому не бывать.
Леа улыбнулась, вновь показав безупречные зубы.
Мораль всегда так забавна.
А ты бы это сделала?
Леа выглядела оскорбленной.
Ради кого-то другого? Конечно, нет. Ты понимаешь, какие обязательства это накладывает?
Ну, не совсем.
Выбор делать не мне. Ты должна спросить себя: неужели для тебя важнее спокойная совесть, чем жизнь вампира?
Нет. Но должен существовать и другой способ.
Казалось, Леа задумалась над моими словами.
Свартальвы любят красоту. Они ее жаждут так же, как дракон мечтает о золоте. Ты молода, прелестна и «невероятно хороша», кажется, так говорят. Обмен твоих знаков внимания на вампираотличная сделка, которая почти наверняка сработает, если он еще жив.
Тогда мы назовем этот вариант «План Б», сказала я. Или «План Х». А может, «ХХХ». Почему бы просто не вломиться туда и не вытащить Томаса?
Дитя, укоризненно сказала Леанансидхе. Свартальвы очень сильны в Магии, а это одна из их крепостей. Я не могла бы так поступить и уцелеть. Леа склонила голову набок и бросила на меня один из своих жутковатых взглядов, от которых мне всегда становилось не по себе. Так ты хочешь спасти Томаса или нет?
Я хочу знать все возможности, которыми располагаю, сказала я.
Чародейка пожала плечами:
Тогда я советую тебе выяснить это как можно быстрее. Если он все еще жив, Томасу Рейту осталось не больше пары часов.
Я открыла дверь в квартиру Уолдо, захлопнула ее за собой и заперла.
Я его нашла, сказала я.
Когда я повернулась в сторону комнаты, кто-то отвесил мне полновесную пощечину.
Не из тех, какими обычно будят«Эй, проснись!». Если бы такой удар нанесли кулаком, было бы больно.
Я покачнулась, совершенно ошеломленная.
Подружка Уолдо, Энди, сложила руки на груди и, прищурившись, смотрела на меня. Она была девушкой среднего роста, но сложена, как модель, решившая профессионально заняться борьбой, и к тому же оборотень.
Привет, Молли, сказала она.
Привет, ответила я. И ой.
Она держала в руке розовую пластмассовую бритву.
Давай-ка поговорим о личных границах.
Что-то уродливое глубоко внутри меня обнажило когти и напряглось. Та часть меня, что хотела делать вещи, связанные с железнодорожными шпалами и стоками в полу. У каждого есть нечто подобное в душе. Нужно совершить ужасные поступки, чтобы вызвать к жизни такую дикость, но она есть у всех нас. Именно она приводит к бессмысленным зверствам и превращает войну в ад.
Никто не хочет говорить об этом или думать, но я не могла позволить себе сознательное невежество. Я не всегда была такой, но после года борьбы с «Фомором» и темной стороной сверхъестественного в Чикаго сильно изменилась. Эта моя часть постоянно оставалась активной и подталкивала мои чувства к конфликту с разумом.
Я приказала ей заткнуться и умерить пыл.
Ладно, сказала я. Поговорим, но позднее. Сейчас я занята.
Я двинулась мимо Энди в комнату, но она остановила меня, положив руку на плечо, и оттолкнула обратно к двери. Мне не показалось, что она особенно старалась, но я чувствительно приложилась о дерево.
Сейчас самое подходящее время, заявила она.
В своем воображении я сжала кулаки и досчитала до пяти в пронзительном крике. Не приходилось сомневаться, что Гарри не сталкивался с подобной нелепицей. Я не могла терять время, но и драться с Энди мне совсем не хотелось. С другой стороны, отступать тоже было нельзя. Я позволила себе скрипнуть зубами и глубоко вздохнуть, а потом кивнула:
Ладно, что тебя тревожит, Энди?
Я не произнесла «ты, сука», но подумала эти слова достаточно громко. Мне бы не следовало быть такой плохой девочкой.
Это не твоя квартира, сказала Энди. Ты не можешь приходить сюда, когда захочется, в любое время дня и ночи, что бы здесь ни происходило. Ты хотя бы однажды подумала, что ты делаешь с Баттерсом?
Я ничего не делаю с Баттерсом, сказала я. Я всего лишь зашла принять душ.
Сегодня ты явилась вся в крови. Голос Энди стал еще более жестким. Уж не знаю, что там случилось, но мне без разницы. Меня волнует только одно: какие еще беды ты можешь навлечь на других людей?
Никаких проблем не было, сказала я. Послушай, я куплю тебе новую бритву.
Речь не о вещах или деньгах, заявила Энди. Мы говорим об уважении. Баттерс всегда готов тебе помочь, но ты даже спасибо ему не говоришь. А что, если за тобой следили, когда ты шла сюда? Ты отдаешь себе отчет в том, какие неприятности у него возникнут из-за того, что он тебе помогает?
За мной не следили, возразила я.
Сегодня, сказала Энди. А в следующий раз? У тебя есть сила. Ты можешь драться. У меня нет твоих возможностей, но даже я могу драться. Баттерс не может. В каком душе ты станешь мыться, если испачкаешься в его крови?
Я сложила руки на груди и отвела взгляд в сторону. Какая-то часть моего сознания понимала, что она права, но желание ударить ее становилось все сильнее.
Послушай, Молли, продолжала Энди, и ее голос смягчился. Мне известно, что в последнее время тебе приходится нелегко. С того момента, как умер Гарри. И когда появился его призрак. Я знаю, это совсем не весело.
Я молча смотрела на нее. Нелегко и совсем не весело. Можно и так сказать.
Я хочу, чтобы ты кое-что услышала.
И что же?
Энди слегка наклонилась вперед, чтобы подчеркнуть свои следующие слова:
Ты должна это пережить.
На некоторое время в квартире стало очень тихо, но все у меня внутри бушевало. Уродливая часть меня вопила все громче и громче. Я закрыла глаза.
Люди умирают, Молли, продолжала Энди. Они уходят. Но жизнь продолжается. Возможно, Гарри был первым другом, которого ты потеряла, но он не будет последним. Я знаю, тебе больно. Я вижу, ты пытаешься занять его место, что очень непросто. Но это не дает тебе права пользоваться другими людьми. В последнее время многие пострадаливозможно, ты не заметила?
Я не заметила? Господи, я готова убивать, чтобы не замечать чужую боль. Не жить рядом с этими людьми. Не слышать их эхо по прошествии часов или дней. Уродливая часть меня, черная сторона моего сердца хотела открыть духовный канал с Энди и показать ей вещи, которые мне приходилось переживать постоянно. Пусть она поймет, как ей понравится моя жизнь. Вот тогда мы и посмотрим, будет ли она после этого столь же уверена в своей правоте. Конечно, так поступать неправильно, но
Я глубоко вздохнула. Нет. Гарри однажды мне рассказал, что всегда можно почувствовать момент, когда ты пытаешься рационально обосновать неправильное решение. Как только ты говоришь: «Это будет неправильно, но» Он советовал отбросить последнее слово в предложении. «Это будет неправильно». Точка.
Поэтому я не стала совершать никаких опрометчивых поступков и не позволила выйти наружу буйству своих чувств.
Чего ты от меня хотела конкретно? тихо спросила я.
Энди выдохнула и махнула рукой.
Просто вытащи голову из задницы, девочка. Я образец благоразумия, если учесть, что мой любовник дал тебе ключ от своей проклятой квартиры.
Я моргнула. Вот это да! Мне и в голову не приходило взглянуть под таким углом на поступок Баттерса. Романтические конфликты в последнее время меня совершенно не волновали. Энди ничего не следовало бояться с моей стороны но она, наверное, не обладала такой чуткостью к чужим эмоциям, чтобы почувствовать это. Я наконец сообразила, что ее беспокоит. Нет, она не ревновала в прямом смысле слова, однако прекрасно понимала, что я молодая женщина, которую многие мужчины находят привлекательной, а Уолдо мужчина.
И она его любила. Я была в этом абсолютно уверена.