С моими 72 баллами, которыми я был в основном обязан своему упрямому отказу от ПУН, я был всего лишь восьмым по успеваемости в отряде. С таким показателем мне вместе с другими неудачниками предстояло провести все три недели, не считая нескольких экскурсионных поездок, совмещая «подтягивание хвостов» с «производственной практикой».
Специально для учеников, не показавших достаточной успеваемости, администрация интерната подобрала шесть видов практики, самыми безобидными из которых были уборка территории и пошив шлепанцев (на эти три недели интернат подрядился изготовить не менее пяти тысяч пар), а самыми экзотическимстирка обгаженных стариками пеленок и простыней (все это добро к нам отправляли из двух ближайших домов престарелых) и сортировка отходов (мусорные баки доставляли из близлежащих спальных районов города).
Как объяснил нам Петье, объявляя о распределении учеников по «производственным цехам» (чем ниже средний баллтем неблаговиднее профессия), педагогический коллектив хочет, чтобы ученики, не проявляющий достаточного усердия и тяги к знаниям, почувствовали, каково эточестным трудом зарабатывать себе на хлеб.
К счастью, от участия в этом благородном деле меня спас случай. С 8 по 10 января в 1-ом специнтернате Мельбурна проходил отборочный турнир сети «Вознесение» на юношескую олимпиаду 78-го года в Бразилиа. Директор Сайджел, обеспокоенный слабостью нашей команды по сравнению с прошлогодней, распорядился освободить восьмерых спортсменов, включая меня, от трудовых обязанностей, мешающих подготовке к соревнованиям.
Кито, к величайшему его сожалению, не имел власти, чтобы как-либо аннулировать это распоряжение, но объявил, что если я вернусь с соревнований побежденнымто он убедиться, что я попаду в самый тяжелый «производственный цех» на следующих каникулах.
Однако на этот раз японцу пришлось закатать губу. С четырьмя победами, в том числе тремя нокаутами и одной победой по очкам, я оказался сильнейшим боксером всей сети «Вознесение» в своей весовой категории и единственным из 4-го интерната заработал себе путевку на юношескую олимпиаду. Директор встретил меня, как героя, и распорядился снять с меня все имеющиеся дисциплинарные взыскания, за исключением особо строгих выговоров. К сожалению, стараниями Кито таких у меня накопилось целых три, так что ни о каком созвоне речи все равно идти не могло.
15-го января был назначен всеобщий парко-хозяйственный день, на протяжении которого территорию следовало привести в идеальное состояние перед началом второго учебного семестра.
Территорию, как всегда, поделили на квадраты, каждый из которых закрепили за одним из отрядов. Нам достался самый дальний квадрат в юго-восточной части, у забора позади комплекса хозяйственных и технических построек. Сорняков здесь было больше, чем где-либо еще, а в траве, поговаривают, водились ядовитые насекомые и даже змеи. Подозреваю, что Кито специально выпросил для своего любимого отряда именно этот участок.
Пятнадцать сгорбившихся силуэтов в темно-серой рабочей униформе и кепкахвсе, кто не был в этот час задействован на дежурствах в других местахпод пение цикад и стрекотание кузнечиков вели неравное сражение с австралийской флорой, буйно разрастающейся в созданных для нее тепличных условиях с обильным орошением, богатыми удобрениями и защитным озоновым покровом. Я разделил нас на три группы, каждой из которых достался свой сектор, взяв в свою группу всех соседей по комнате, чтобы работать было веселее.
Замаялся я уже, пожаловался я часа два спустя, отирая со лба пот.
Он замаялся, хмыкнул Ши. Да ты один должен работать за нас всех. Пока ты скакал по рингу под аплодисменты публики, мы здесь копались в замазанных говном пеленках! Тоже мнезвезда спорта!
Хорошо, что мы не в 7-ом интернате, произнес Шон, обрезая секатором ветвь акации.
А что, если бы были в 7-м? поинтересовался сидящий на карточках Сережа, сосредоточенно пропалывая газон от сорняков. Что там такого плохого?
А то, что там самая большая территория из всех интернатов «Вознесения», и засажена она отнюдь не вечнозелеными кустарниками, авторитетно объяснил Голдстейн. Бедняги проводят целые дни напролет с веерными граблями, очищая территорию от листьев. У каждого отрядасвой участок. А потом куратор проверяет, что да как. За каждый найденный листочекнаказание.
Вам повезло, что мы не в тех широтах, где я родился, хмыкнул я, вырывая очередной сорняк. Там в это время года минус 30минус 35 градусов по Цельсию. Вы такого мороза, небось, и представить себе не можете. Все вокруг покрыто льдом и завалено снегом. Старшеклассники в нашей школе после уроков часто работали с лопатами и ломамирасчищали улицы от снега и льда.
«Как бы многое я отдал за то, чтобы оказаться сейчас там», подумал я тоскливо.
О, я тоже видел настоящие суровые зимы! воскликнул Сергей. Я ведь сибиряк! Говорят, что в том году, когда я родился, на улице было пятьдесят три градуса мороза, представляете?
Ага, хмыкнул Шон. То-то ты и вырос таким отмороженным, Серый.
Мы находились совсем близко к внешней стене территории интерната. Если прислушаться, то сквозь стрекотание местных насекомых и сосредоточенную возню ребят с садовым инвентарем можно было различить шорох шин по ровной асфальтовой поверхности. Сложно поверить, но всего в каком-то десятке метров нас течет настоящая жизнь. Стоит перемахнуть высоченный забори окажешься в другом мире.
Ну вот опять, недовольно поморщившись, Ши поднял взгляд на небо. Третий раз за полчаса!
Из-под козырька своей кепи я в который уже раз увидел, как на фоне голубого неба, грохоча пропеллерами, проплывает пара конвертопланов с блестящим черным фюзеляжем, напоминающих громадных ворон.
Вообще-то летательные аппараты были обычным явлением в небе над Сиднеем. Каждый день мы видели высоко в небе силуэты взлетающих и садящихся авиалайнеров, а понижетихо скользящие дроны-беспилотники, стрекочущие винтами вертолеты и конвертопланы. Однако сегодня они были что-то очень уж активны.
Это полицейские, угрюмо произнес Ши Хон, сидящий на корточках, но давно прекративший работать. Я видел на фюзеляже надпись SPD.
Ну ты и глазастый, признал я, напрягая зрение. Даже я отсюда не вижу А, нет, ты прав.
И чего они тут разлетались? хмыкнул Шон. За нами и без них есть, кому следить.
А почему ты решил, что за нами? усмехнулся Ши. Посмотри вон туда.
Мы обратили взгляд в сторону, куда кивнул корееци с удивлением заметили, как где-то вдалеке за внешним забором в воздух подымается столб густого черного дыма.
Пожар? забеспокоился Поль Торричелли, до этого не вступавший в наш разговор. Это ведь где-то далеко, да? Для нас это не опасно?!
Несколько миль от нас, безошибочно определил Ши. И я не думаю, что это простой пожар. Такой густой черный дым может быть только от автомобильных покрышек.
Так что, горит какой-то завод или склад с покрышками? наивно удивился Сережа Парфенов.
Сомневаюсь, покачал головой кореец. Если прекратите на секунду копошиться и прислушаетесь, может, и у вас появится предположение.
Без команды мы впятером разом прекратили возню. И уже секунду спустя наш напрягшийся слух уловил мерный гул, доносящийся из-за стены. Сложно было однозначно сказать, что это был за звук и как далеко находился его источник. Однако уже через минуту прямо за забором пронеслась визжащая сирена автомобиля, а за ним еще одна, и еще. Сирены удалялись в сторону, откуда доносился гул.
Да что же там происходит?! поразился Голдстейн. Какая-то большая авария? Стихийное бедствие?
Мы в опасности?! заволновался Поль.
Нет, конечно. Если бы была какая-то опасностьнас бы предупредили, заверил его я, однако мой голос прозвучал не слишком уверенно. Возможно, там действительно произошло какое-то ЧП. Но нам не стоит из-за этого переживать
Присмотритесь к дыму, перебил меня Шон, усмехаясь. Видите, там не один столб, а как минимум три. Из разных мест. А этот гул вы слышите? Это голоса. Ропот. Целая толпа орет, топочет, бьет в барабаны. Никакая это не авария. Это бунт, ребята. Массовые беспорядки. Вот что это такое!