Пока я валялся почти без сознания, мои руки грубо выкрутили за спину и защелкнули на них наручники. Затем последовал укол в районе ягодицы, с которым в меня впрыснули «сыворотку пай-мальчика», и быстродействующие транквилизатор привели мое сердцебиение и нервную систему в состояние запредельного покоя. Лишь тогда мое почти уже бездыханное тело поволокли куда-то и затолкали в кузов полицейского автомобиля, предназначенного для перевозки арестантов. У меня уже не было ни физических сил, ни силы воли на то, чтобы заявлять о своих правах и что-то требовать. Оказавшись в кузове, я бессильно распластался по холодному металлическому полу.
Автозак сразу же поехал, но вскоре надолго остановился. Я нашел в себе немного сил, чтобы подняться и подлезть вдоль стены к крохотному окошку под потолком, закрытому решеткой. За окном я увидел «Добрую Надежду», которую не сразу узналу здания было множество полицейских автомобилей, чьи пестрые мигалки превращали тихую ночь в подобие дискотеки. Я насчитал по меньшей мере восемь легковых авто и два бронированных грузовика, на каких обычно доставляли группы захвата. Кроме «моего» автозака, тут стояли еще два, повернутые гостеприимно распахнутыми дверьми кузова к дверям бара.
Около здания копошилось полным-полно патрульных, «крысоловов» из Миграционного комиссариата, а также крепких ребят в хорошо знакомой мне полевой экипировке Сил быстрого реагирования, в бронежилетах и масках. Присутствовали и трое в гражданском, руководящих процессом. Они стояли как раз близко к моему автозаку, так что мне было легко рассмотреть их лица. В одном я узнал сержанта-детектива Моралеза, следователя по «моему» делу. Во втором, по характерному брюшку, обрюзгшей харе и лысине, легко угадывался капитан-детектив Паттерсон. Третьим был помощник прокурора Бэнкс.
В соседней ночлежке горели почти все окна. У каждого второго окна столпились люди, с интересом глядящие на реалити-шоу под окнами.
Автозак был сконструирован так, чтобы обеспечивать полную звукоизоляцию. Но мне повезлобронированное стекло в самом углу было треснуто, вероятно, от выстрела, и герметизация нарушилась. Сквозь небольшое отверстие в стекле снаружи прекрасно проникали звуки.
Да что вы себе позволяете?! бушевал подвыпивший Владислав Кац, которого двое патрульных вывели из здания в наручниках. Я адвокат! На каком вообще основании?! Кто здесь главный, черт возьми?! Ты, Паттерсон?!
На все ваши вопросы ответим в участке. А сейчасмилости прошу, ответил ему Паттерсон, указав в сторону второго автозака.
Да вы что, спятили?! Это унижает мою честь и достоинство! Бэнкс, вы представитель прокурора! Вы что, просто так смотрите на это?! Я требую!.. горланил тот с красным от волнения лицом, пока не скрылся в кузове.
Я бы составил на него жалобу в коллегию адвокатов, пробубнил Моралез брезгливо. Все равно он на нас пожалуется. Так давайте сделаем это первыми. Пьянство, да еще и в компании таких персонажей, препирание с сотрудниками полиции при исполнениитут есть о чем писать.
Не говорите глупостей, сержант, степенно одернул его Бэнкс. Мы не должны размениваться на такие вещи. Адвокаты могут быть мелочными и смешными. Но мы такого себе позволить не можем.
Согласен, сэр.
Следом выволокли Грубера, еще более пьяного и злого. Он не сопротивлялся, но взгляды, которыми он одаривал полицейских, были красноречивее слов. Он отправился в тот же автозак, что и Кац. Тэрри Майклсон, в наручниках, защелкнутых за спиной, вышел молча и смирно, лишь отреагировал на толчок в спину со стороны полицейского недобрым взглядом. С таким же точно молчаливым, но отнюдь не покорным видом в автозак проследовал Чако Гомез.
Вы пожалеете об этом! единственное, что он произнес, проходя мимо руководителей облавы.
А вот его супруга, которую волокли следом сразу двое полицейских, мужчина и женщина, брыкалась, шипела и не стеснялась в выражениях.
Да что вы себе позволяете?! Я общественный активист! Как вы смеете?!
Ведите себя спокойно, женщина.
Да пошли вы! Вы не имеете права! Свиньи! Легавые! Отпустите!
Бэнкс расстроенно покачал головой. К ним, тем временем, подошли старший из команды «крысоловов» и сержант в форме Сил быстрого реагирования, по-видимомукомандир отделения. Вид у обоих был угрюмее некуда.
Есть нелегалы?! гаркнул Паттерсон, обращаясь к первому.
Четверо. Мужчина и две женщиныпо-видимому, работали тут. И еще один пожилой мужчина из числа случайных посетителей.
Ну хоть что-то, недовольно буркнул Паттерсон.
Очередной полицейский вывел из здания Тима Бартона, который выглядел вполне смирно. Завидев среди множества полицейских человека в гражданском, он остановил взгляд на нем и смирно спросил:
Скажите мне, сэр, правда ли есть нужда в том, чтобы меня, резидента Сиднея по праву рождения, законопослушного гражданина и налогоплательщика, волокли в автозак? И чтобы так обращались с дамами, которые меня сопровождают, доводили их до слез? Если у вас есть ко мне вопросы, можно просто вежливо попросить, и я на них готов ответить. Уверяю вас, что мои адвокаты будут здесь очень скоро, и надлежащим образом отреагируют на это насилие и произвол.
Владелец небольшого бизнеса, подрядчика «Дрим Тек», шепотом сообщил Моралез в ответ на вопросительный взгляд помощника прокурора, на ходу сверившись с базой данных. У нас на него ничего нет.
Порядок один для всех парень. Ты оказался в плохой компании, ответил на это Паттерсон, попробовав смягчить свой тон. Поедешь с нами в участок, побеседуем там, и разберемся.
Что ж, просто знайте, что я считаю, что это унижает меня. И мои адвокаты будут требовать возместить мне ущерб! пообещал Бартон.
Бэнкс недовольно покачал головой и обратил свой взор на Паттерсона.
Адвокат. Владелец бизнеса. Известный спортсмен. Мать с больным ребенком. Протестантский священник, процедил он, с каждым следующим словом становясь все суровее. Вы должно быть, надо мной издеваетесь?!
Не переживайте. Мы их отпустим сразу же, как все оформим. Им даже ночевать в участке не придется, заверил Паттерсон.
Я не «переживаю», капитан. Я думаю сейчас о том, что информаторы некачественно сработали. Сколько всего задержанных? Сорок три, включая троих детей? И сколько из нихвероятные члены этой экстремистской организации? Пять или шесть? Вы хоть понимаете, как это выглядит?
Дерьмово это выглядит, сэр, взял слово командир группы захвата. Эти люди там просто выпивали. Никакая это не «сходка» никакого ни «клуба». Так и знайте, я доложу руководству, что Силы быстрого реагирования снова использовали то ли для сведения каких-то личных счетов, то ли для политических разборок. И ты знай, Паттерсон, что я больше не намерен этого терпеть! Сколько можно?! Ты думаешь, у нас нет реальных террористов, с которыми нам надо иметь дело?!
Эй, полегче, сержант. Вы все-таки говорите со старшим по званию. Ваш взвод здесь только в качестве силовой поддержки. И не вам рассуждать, кто тут на кого похож или не похож, взъерепенился Паттерсон. Вон, глянь хоть вот на эту! Тоже мне невинная овечка! Скольких она там ваших успела угостить кулаком?! Это же 100 %-ая уголовщина!
С этими словами он показал пальцем на Рину Кейдж, которую как раз выволакивали из здания двое бойцов спецподразделения. Судя по ее безучастному лицу и непослушным ватным ногам, в нее всадили лошадиную дозу транквилизаторов.
Этобывшая сотрудница полиции. Профессионально занималась боксом. Мои парни о ней слышали. Она была инструктором по рукопашке. Не могу винить ее в том, что она, будучи нетрезвой, накинулась на вооруженных людей в масках, которые ворвались в здание. Сам наверняка поступил бы так на ее месте.
К счастью, это не вы здесь следователь, и не вам давать оценку ее действиям, прервал его Моралез холодно.
Вы обасвободны. Занимайтесь своими делами! велел Паттерсон старшему «крысолову» и командиру группы захвата. И ты, Моралез! Иди внутрь, проследи там за всем. Ну же!
Какое-то время царило молчание. За это время из здания успели выволочь пьяного вдрызг Стефана, спокойно вывести Гэри Горджеса и его супругу Климентину.