Тайны Девятого Доминиона
Пролог
Серые кирпичные стены Великих подземных каналов обросли рыжим мхом. Кое-где сталактиты встретились со сталагмитами и образовали причудливые решётки, вокруг которых бурлили маленькие водовороты, засасывая разнообразный мусор.
Вода была повсюдуона сочилась по стенам, капала со сводчатых потолков и, разумеется, струилась по каналам, журча, а временами сердито ворча или падая миниатюрными водопадами с неровных ступеней. Сезон дождей закончился давно, однако полностью вода не ушлалишь отступила на время, открывая причудливые овальные переходы между тоннелями и плескаясь у подножия узких винтовых лестниц, что вели наверх, к массивным каменным блокам, запирающим входы в древний коллектор. Сейчас один из таких блоков откатили в сторону, и лучи полуденного солнца изумлённо обшаривали темноту, выхватывая то влажный кусок стены, то острые навершия сталактитов.
Почти две сотни лет здесь в буквальном смысле этого слова не ступала нога человека. Но когда в конце сезона дождей ливневые стоки забило намертво, колониальная администрация Девятого Доминиона издала соответствующий указ. Были выделены средства, наняты рабочие, и сейчас два десятка человек, закутанных в промасленные плащи и закрывших лица тряпичными масками, осторожно спускались вниз по винтовой лестнице, то и дело оскальзываясь на ступенях. Ругаться, впрочем, никто не осмеливалсяне стоило беспокоить злых духов, которые могли притаиться в глубине тоннелей.
Поговаривали всякоеи что где-то там прячется таинственный Лю Рен, человек, позеленевший от злобы и зависти к успешному старшему брату, ушедший в тоннели и превратившийся там в чудовище. Как рассказывали городские байки, по ночам Лю Рен охотился на заблудившихся пьяниц, утаскивая их к себе и там разрывая на части острыми когтями. Ещё болтали, будто Да Жухун, Великий червь, в сезон дождей выходит из моря и откладывает яйца именно в Великих подземных каналах, а чтобы его отпрыски вылупились здоровыми и счастливыми, затаскивает в коллектор человеческих детей и кормит ими своих собственных. Разумеется, не обходилось и без сказок о разбойниках-«ту», спрятавших в канализации несметные сокровища и зарезавших нескольких товарищей для их охраны. Мол, и посейчас можно встретить дух убитого туфэя, готовый задушить тебя в ледяных объятьях или рассечь надвое призрачной саблей. Одним словом, глупых россказней хватало, а потому в ремонтные ватаги, невзирая на хорошую плату, нанимались только самые отчаянные сорвиголовыиз тех, которые и сами могли бы стать «ту», не подвернись им эта работёнка.
Четыре десятка ног, обутых в высокие, до середины бедра, сапоги, шлёпали по тоннелям, помнившим времена, когда Девятый Доминион назывался ещё Гэньлуном, Золотой гаванью великой Империи Тин. Тридцать девять глаз (увы, одного из рабочих покалечили в драке три года тому назад) зорко глядели по сторонамхотя ремонтники и не верили в Великого червя или Лю Рена, но мечты о сокровищах будоражили кровь.
Факелы немилосердно чадили, а масляный фонарь в руках вожака время от времени мигал, не выдерживая поднимающихся от воды миазмов. На работы набирали только крепких физически людейостальные вряд ли выдержали бы здешнее зловоние, но и они уже изнемогали. Однако провести разведку было необходимо. Поди знай, какие потом на пути встретятся опасности! Может, натолкнёшься на такую дрянь, что и Да Жухун мелкой гусеницей покажется!
Именно поэтому, когда идущий первым поднял ладонь, все остановились быстро, словно по команде. Раздался характерный шорох вынимаемых из карманов ножей. Не то чтоб они сильно помогли, к примеру, против того же Да Жухуна, но с ними в руках было поспокойней.
Вожак, стараясь ступать неслышно, выдвинулся вперёд, уставился в темень, проморгался, старательно прикрывая глаза ладонью
Видишь? шепнул ему тот, кто подал знак.
Вожак кивнул.
Прямо перед ними в тоннеле танцевала девушка.
Она была тоненькой, ещё не достигшей зрелости. На бледном, не по-детски серьёзном личике светилась та глуповатая улыбка, которую ожидаешь увидать, скорее, у фарфоровой статуэтки или танцовщицы с картины. Золотистые локоны, рассыпанные по плечам, не шевелились, словно были приклеены. Ручки-веточки поднимались и опускались в такт музыке, слышной только ей одной.
Одета девчушка была скудно, если не сказать «раздета совсем»: в белый лиф, на котором тускло светилась серебристо-жемчужная вышивка, и полосатую бело-розовую юбку-«пачку». Вожак видал такую однаждыкруглоглазые, пришедшие в Гэньлун, называли своё развлечение «балетом», и в этом «балете» подобным образом наряжались все танцовщицы. Ноги девушки были перемотаны розовыми лентами, ими же подвязана странная обувь, непохожая ни на что, принятое здесь.
Встретить в зловонном коллекторе столь удивительное создание казалось совершенно невозможным, однако вожак твёрдо знал: он не бредит. Сзади послышался взволнованный шёпот: странную танцовщицу увидали многие.
Круглоглазая? Здесь? произнёс кто-то довольно громко. Девица не показалась людям опасной, а значит, осторожничать не имело смысла. Вожак, однако, покачал головой, дивясь людской тупости.
Ты глаза в грязи нашёл или у слепого одолжил? мрачно поинтересовался он. Посмотри на её одежду! Посмотри на воду!
Девица как раз закружилась, странно, по-варварски, сгибая и выпрямляя правое колено. Вода под левой ногой пошла кругами, однако ни одной брызги не попало ни на стены, ни на юбку.
Это шенву, ты, чирей на заднице своего отца!
Но разве шенву бывают круглоглазыми? растерянно произнёс вперёдсмотрящий, на всякий случай отступив немного в сторонукрутой нрав вожака знала вся ватага. Тот, однако, кивнул вполне спокойно: такого вопроса он ждал.
Мы люди простые, про шенву знаем немного. Вот что: отступаем. Надо сказать тем, наверху, пускай вызовут господ из Семи департаментов. Нам не нужны лишние проблемы, верно я говорю?
Последний вопрос явно был риторическим. Ватага нестройно загалдела, разворачиваясь и оставляя девушку танцевать во тьме. От шенву никому, кроме колдунов, не было никакой пользы, и выгоду извлечь из такой находки ремонтники бы всё равно не смогли, а потому им и впрямь не стоило связываться с порождением нэнъянвечной энергии, пронизывающей семь миров и сорок девять вселенных. Мало ли, что за беды может принести разгневанный шенву?
Танцовщица не обратила на уход людей ни малейшего внимания, сосредоточившись на движениях, которые выполняла уже добрую сотню летс тех самых пор, как отделилась от маленькой музыкальной шкатулки. Шкатулку сжимал в руках скелет, принесённый сюда течением и застрявший в решётке из сталактитов и сталагмитов. На человеческом остове ещё можно было разглядеть обрывки военной формы Артуриона двухсотлетней давности, времён покорения Гэньлуна, а на музыкальной шкатулке виднелось две полустёртые надписи. Первая, со стёршейся позолотой, гласила «Любимой Эльвине от Осмунда», а вторая, вырезанная на днище, «Иван Дешофф и сыновья, Инк». Такие дешёвые безделушки тысячными партиями завозили на фронт, чтобы дать солдатам Империи Артурион возможность порадовать далёких подруг, отправив их почтой обратно, на родные острова.
Конечно же, музыкальная шкатулка с балериной внутри давным-давно сломалась: лак на ней облез, а внутренний механизм пришёл в негодность. Но для танцовщицы это не имело ни малейшего значения.
С потолка тоннеля монотонно, отбивая такт, падали крупные капли.
Девушка кружилась в танце.
Часть 1. Блокнот и ключ
В кабинете господина Пийципэна, главы Третьего департамента из Семи, всегда царили тишина и прохлада. Если прислушаться, то можно было уловить, как едва слышно шуршат невидимые страницы. Когда господин Пийципэн задумывался, звук усиливался, и знающие люди понимали: человек-блокнот шелестит листками, отыскивая нужную запись или создавая новую.
Конечно, человеком в общепринятом смысле этого слова господин Пийципэн никогда не являлсяо чём знающим людям тоже прекрасно было известно. Шенвуожившие вещи, получившие собственную душу после сотни лет существованияв Империи Тин никого не удивляли и особо не беспокоили. Ну есть такие, так что теперь? Великие подвижники, созерцающие собственный пупок в поисках просветления, часто беспокоят энергию нэнъян, нарушая её спокойное течение по семи мирам и сорока девяти вселенным. Подвижникам не до таких мелочей, уважаемые, они того самосозерцают. Или ещё каким другим путём трудятся во имя достижения совершенства. Если у вещи окажется скверный характерчто ж, нужно обратиться к колдуну, он разобьёт негодное и сожжёт вредоносное, а в иных случаяхда пусть её, есть же не просит!