Снова послышался кашель, и встревоженная Мартина ушла. Нет, все же я была права и состояние мальчика ухудшилось. Если бы я только не потеряла пакет со сладостями теперь уже бессмысленно об этом сожалеть.
Я скользнула в свою комнату, к которой уже понемногу привыкала ведь я даже перестала просыпаться по десять раз за ночь, прислушиваясь к каждому шороху, любому подозрительному звуку Кашель Терина долго изводил меня, и я пыталась помочь малышу в силу своих возможностей.
Которых оказалось недостаточно.
Оказывается, за время пребывания в Тальмере, у меня накопилось немало вещей, которые, на самом деле, были не так уж нужны. Эта маленькая глиняная вазочка с чудными лаковыми ящерками, карабкающимися к горлышку. Такие живые, что мне иногда казалось, они мне подмигивают. Стоила вазочка дороговато, но я просто не смогла пройти мимо. И вот ещерасписная тарелка, которую я купила на базаре у заезжего торговца. В вихре снежинок была изображена ледяная птица, распахнувшая крылья, запрокинувшая голову мастер сумел изобразить птицу так живо, будто на самом деле видел ее в снежную ночь середины зимыединственное время, в которое по легенде ледяные птицы являются людям, и если попросить у одной из них перо, то можно получить защиту от любой угрозы. Хотелось бы мне такую защиту! Сказки, все сказки
Оставлю эту красоту Мартине. В дороге наверняка расколочу и вазочку, и тарелку. Жалко такую красоту. Не надо было покупать. Нашлись бы другие желающие!
И еще жальче книг но беглянке некогда будет читать. Я вдруг ощутила поднимающуюся во мне обиду, смешанную со злостью. Почему я должна скитаться, когда другие люди наслаждаются домашним теплом и уютом за что мне все это?!
Одна случайная встреча перечеркнула все. Угораздило же меня нарваться на ловчего! Столько скрытой угрозы было в его голосе я снова невольно вздрогнула. Не приведи духи повстречать этого жуткого человека вновь!
Я уже ничего не могла изменить. Надо было бежать.
Потому что незнакомец назвал меня Региной.
И когда-то меня действительно так звали.
* * *
Дом был погружен в тишину, я старалась двигаться как можно тише, помня, что Мартина не спит и может услышать шаги. Поскрипывание половиц казалось пронзительным. А когда кто-то заколотил в дверьзвук почти оглушил. Я от испуга едва не присела на месте.
Кто может явиться на ночь глядя? Вряд ли это блудный Ален вспомнил, что у него есть семья.
Именем короля! Открывайте немедля!
Этот рев, должно услышали и в соседних домах. Я представила, как перепуганные горожане подходят к окнам, с опаской выглядывают из-за занавесок. Всегда любопытно, что происходит А мне сейчас бы так хотелось бы оказаться в любом другом месте!
Мартина отперла дверь. Того, кто требует впустить именем короля, нельзя заставлять ждать.
В этом доме скрывается беглая преступница, к тому жеведьма! сообщил мужской голос. Ни тени сомнения в нем не слышалось. Нужна беглая ведьмаосталось только забрать и что дальше, я старалась не думать. Мой взгляд уперся в окно. Если очень аккуратно приоткрыть створку, так, чтобы дерево не скрипнуло, а потомвыбраться наружу Станет ли кто-то из соседей поднимать шум?
Да о чем я? Возле дома наверняка остался кто-нибудькараулить. Но попробовать лучше, чем сдаться сразу Сдатьсякуда страшнее.
Ведьма? растерянно переспросила Мартина. Наверное, даже начертила в воздухе защитную руну. О чем вы, добрые господа? Здесь только я и мои дети.
Выходит, ты и есть ведьма, сообщил все тот же голос. У меня опустились руки, дорожная сумка с шелестом осела на пол.
Неправда это! Меня тут все знают, нет у меня даже самого малого дара!
Кто еще в доме?
Всего лишь моя жиличка Милика! Выйди, здесь стража!
Я бросила последний взгляд на окно. Вдруг повезет, ускользну как-нибудь
«Не надо было возвращаться», насмешливо подсказал внутренний голос. Вот только куда бы я подалась без денег, припрятанных среди одежды в шкафу?
Я глубоко вздохнула. Спокойно. Только спокойно не показывай им страха.
Я вышла в прихожую и тут же поняла, что не смогу не бояться. Слишком грозный вид был у троих стражников, стоявших перед Мартиной. Один из них был капитаном Значит, были уверены, что идут ловить опасную преступницу.
Мартина была бледна. Ах да, на удивление отстраненно подумала я, куда подозрительней будет выказать безразличие, чем страх.
Имя! рявкнул капитан, завидев меня.
М-милика.
Ложь!
Господин, эта девушка почти полгода живет в моем доме вступилась вдруг Мартина. Она в лавке сладостей работает, у Агнеты. Никто о ней злого слова не сказал ни разу
Я молчала. Капитан посмотрел на меня пристально, будто наизнанку вывернул.
Так ведьма и не будет рассказывать о своих злодеяниях всем и каждому, ухмыльнулся он.
Ну да, и не поспоришь.
Сладеньким, значит, торгуешь, протянул капитан.
Это хорошая работа, тихо проговорила я, опуская взгляд. Не могу больше! И не знаю, как сделать, чтобы отвести подозрения. Если смотришь прямовоспримут как вызов, отворачиватьсявсе равно, что признать за собой вину. Не хочу здесь находиться. Не хочу!
Такая хорошая, что ты ради нее даже в Тальмер притащилась? Наверное, платят богато.
На жизнь хватает. Мои предки жили в этих краях мне было все равно, куда ехать, вот и решила
Да ну? А чего со старого места сорвалась? Несчастная любовь? иронично хмыкнул капитан.
Они отсюда не уйдут просто так. Нечего и надеяться.
Вот только если беглая ведьма так страшна, почему они насмехаются, а яедва на ногах стою от ужаса?
Оставаться на прежнем месте я не могла. Там подходящей работы не было.
Или тебя там раскрыли, вот ты в бега и ударилась, припечатал капитан.
Господин, пролепетала я. В голове роились мысли: что делать? Обязательно нужно что-то сделать, что-то сказать. Что-то правильное иначе будет поздно.
Господин, я не сделала ничего плохого.
Плохой выбор. Так все говорят
Вот и капитан не поверил. Лишь ухмыльнулся.
Ну да? А это как же?
Один из парочки стражников передал капитану то, чего я прежде не заметила. Правда, я слишком боялась разглядывать пришельцев Капитан показал нам с Мартиной измятый ком вощеной бумаги, обвязанный зеленой ленточкой, которая уже была грязна, но цветная бусина все еще держалась на ней.
Тот самый кулек, который я готовила для детей Мартины и потеряла, убегая из парка. Терину доставались почти все вкусные гостинчики, а бусиныего сестре. Она нанизывала неровные стеклянные кругляши на веревочку и скоро у нее должно было получиться настоящее ожерелье
Мартина не могла не узнать и двойной бант, который был перевязан сверток, и злосчастную бусину
Будете еще отпираться? спросил капитан.
Я только и смогла повторить:
Я ничего плохого не сделала.
Разберемся. Забирайте обеих!
Мартина ахнула. Из-за занавеси послышался надсадный кашель, а потом тихое испуганное: «Мама!» Мартина всплеснула руками.
Пожалуйста! взмолилась она. Я ничего не знала! Да разве бы я пустила ее на порог?! Не знала! Поверьте, не знала! Пощадите ради детей! У них ведь никого, кроме меня
Начинается, скучающе протянул капитан. Нарожают ублюдков, а потом на жалость давят. Да может ты их украла у какой-нибудь честной женщины!
Мои! выкрикнула Мартина сквозь слезы. Мои они!
Ну, так скажи спасибо, что мы твою конуру вместе со щенками не подпалили!
Мартина заскулила, пошатнулась. Один из стражников подскочил к ней, схватил за плечи, подтолкнул к выходу. Второй шагнул ко мне. В руке его уже была веревка. Я попятилась. Он настиг, грубо развернул, прижал к стене. Руки мои были связаны и меня снова дернули.
Иди давай!
За занавеской всхлипывали дети, на улицерыдала Мартина. Я словно плыла, не чувствуя ног. Сил хватало только на то, чтобы не упасть.
* * *
У меня отобрали одежду и обувь, всепод скабрезные шуточки. Я осталась в одной нижней сорочке. От взглядов некуда было деться Хотя никто не пытался зайти дальше, хватало ощущения собственной незащищенности. Но и этого унижения оказалось мало. На меня выплеснули ледяную воду из нескольких ведерок. Хватило бы и одного, но развлечение явно пришлось страже по вкусу.
Наконец, меня запихнули в сырую, темную камеру, где не было никакой возможности согреться. В углу догнивал ворох соломы Смрад пропитал все вокруг, и я скоро как будто растворилась в нем. Едва ли толика света пробивалась сквозь крохотное зарешеченное окошко под самым потолком. Стражники, освещавшие себе путь масляной лампой, забрали ее с собой. Что-то шуршало в углах, за тяжелой, обитой железом дверью, время от времени слышались шаги: должно быть, караульные делали положенный обход, но я каждый раз сжималась от дурных ожиданий. Меня трясло от холода, страха и неизвестности. Прислонившись к стене, я обхватила колени и так просидела до самого утра, когда свет все же пробился в оконце, обозначив, что прошла только ночь, а мне показалосьминуло бесконечно много времени. Слезы все еще не засохли на моих щеках, сорочка была сырой, меня сотрясали приступы дрожи, которую подолгу невозможно было унять.
И все же, я, наверное, забылась или вовсе потеряла сознание. Из странного полузабытья меня вывел лязг открывающейся двери, и я встрепенулась, попыталась вскочить, не сразу сообразив, что происходит. Тело не слушалось и я, охнув, шлепнулась обратно на пол под смех явившихся стражников.
Меня вытолкнули из камеры и потащили куда-то без всяких объяснений. Да и какой смысл разговаривать с узниками? Для этого есть палач и дознаватели Взгляды словно липли к сорочке жирными пятнами, добавляя на ней грязи. Я невольно вжимала голову в плечи и кусала губы. Все было как в тумане.
Это происходит не со мной Пожалуйста, пусть не со мной. Не со мной!
Меня втолкнули в помещение, где уже находились несколько человек. Должно быть, дознаватели. Один сидел за столом, на котором лежал знакомый сверток, все еще подвязанный праздничной зеленой лентой. А рядомстояла кружка. Я сглотнула
Еще на столе лежал лист бумаги плохого качества, а рядомстояла кособокая глиняная чернильница.
Наконец, в комнате была Мартина. Испуганная и заплаканная, нервно сцепившая пальцы в замок. Она была в платье и в отсыревших туфлях
Мартина сидела на стуле у стола. Других свободных стульев не имелось, меня просто подтолкнули вперед и один из стражников остановился рядом со мнойнаверное, чтобы не дать упасть в случае чего.
Мартина посмотрела на меняи тут же отвела взгляд. Не знаю, кто из нас двоих представлял более жалкое зрелище.
Ну что, признаешь, что помогала ведьме, замышлявшей против Его Величества? спросил человек, сидевший за столом.
Мартина покачала головой.
Не было ничего! Господа, отпустите ради детей!
Должно быть, с ней уже говорили, и я легко могла представить, что она на все вопросы так и отвечала, помня лишь о детях, оставшихся дома без присмотра
Человек грохнул кулаком по столу и рявкнул:
Не было ничего и ничего-то ты не видела? Издеваешься?! Она у тебя почти полгода прожила, ты сама говорила!
Два месяца-то всего, пролепетала пришибленно Мартина, не глядя на меня. Но я и правда не видала ничего такого, господин!
А это? палец дознавателя почти уперся в злосчастный сверток.
Так ведь я уже сказывала, Милика девушка эта работала в лавке сладостей. Она приносила деткам иногда. Добрая она, почти шепотом добавила Мартина.
Дознаватель поднял на меня взгляд и вдруг ухмыльнулся.
Добрая, говоришь? Конфетки, значит, деткам таскала. А что же она эти конфетки магией приправляла? Без этого не вкусно?
Мартина дернулась, будто ее ударили. И тоже уставилась на меня, с неверием и ужасом одновременно.
Этого не может быть!
Мартина начала я. Я
Молчать! еще один удар по столу. Будешь говорить, когда позволят!
Терин бормотала Мартина. Терин как же как ты могла?!
Я молчала. Что Мартине обо мне наговорили? Могу представить, слышала такие обвинения. Любая ведьма с проклятым даромизначально зла и обращает свои способности против всех, а перво-напервопротив Его Величества, потому что ведьмы хотят зла, а король заботится о своих подданных, не щадя себя
Ну и все в том же духе.
Непонятно, но достаточно страшно звучит.
Я не все же попыталась оправдаться я. Зарождающаяся во взгляде Мартины ненависть была хуже всего, что уже произошло. Тычок в бок едва не свалил меня с ног.
Сказано же тебе было молчать!
Мартину увели. Я потеряла последнюю возможность объясниться. Хотя, судя по взгляду, который она бросила на меня напоследок, по-настоящему возможности у меня и не было. Она осталась в уверенности, что я пыталась извести ее сына.
Зачем мне это? Просто потому, что "злая ведьма"?
То, что меня оболгали перед Мартиной, успевшей стать близким человеком, почти лучшей подругой, на какое-то время пересилило страх. Какое право эти люди имеют решать, кто я такая и чем продиктованы мои поступки?! В какой-то отчаянной бессмысленной злости я смотрела на дознавателя, а тот что-то царапал в бумагах, не обращая на меня внимания.
Молчание затягивалось. Злость истаивала. Внезапно дознаватель словно вспомнил обо мне и отложил перо.
Чего застыла? Садись. Очереди нет, как видишь, он указал на освободившийся стул, на котором прежде сидела Мартина.
Я промедлила и стражник подтолкнул меня, буркнув:
Выполнять!
Я села. Дознаватель с любопытством взглянул на меня. Он был уже не таким грозным, каким старался казаться в присутствии Мартины. Будто теперь можно было не играть.
Оправдываться не будешь?
Вы приказали молчать, напомнила я.
Дознаватель усмехнулся.
Смотри-ка, при подружке напуганную изображала, а теперь характер показала. Ну, это правильно. Перед нами комедии разыгрывать бессмысленно. Все всё понимают. Давай, рассказывай, он кивнул поощрительно.
О чем? спросила я.
Это дознавателю уже не понравилось. Покачав головой, он сделал какую-то пометку на бумаге. Я попыталась разглядеть, кажется, в злодеяния мои вошло для начала: "Упорствует во лжи".
Начнем с пакета, предложил дознаватель и для наглядности указал на помятый сверток. Зачем травила дитя. Ведь малой еще
И манера говорить у него начала меняться, стала проще. Это такой способ запутать допрашиваемого?