Первым делом посетили священника. Пройдя через маленькую боковую дверцу аббатской церкви Сент-Круа, что на самой южной оконечности Бордо, прямо у городской стены, встретились в притворе с отцом Бернаром, чтобы договориться о дне и часе венчания. Церемонию назначили на завтра пополудни. А сегодня еще предстояло отвезти приданое в дом жениха. Еще одна старая традиция, которую нельзя нарушать.
Ариана! Да где тебя черти носят?! Одну тебя все ждут!
Ариана нехотя покидала свое укрытие в кустах крыжовника. В последний раз он защищал ее от тревог назойливого мира. Прощай, милый крыжовник, прощай, молчаливый хранитель детских грез.
Мать, сердито уперев руки в бока, недовольно смотрела на нее:
Где ты бродишь столько времени?! Быстрее собирайся, скоро стемнеет уже.
Пожилой погонщик, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, стоял рядом с повозкой, украшенной гирляндами цветов. К передней части повозки было прикреплено веретено, обвитое голубой лентой, а на дне телеги лежал нехитрый скарб: набитый шерстью матрац, нательное белье и немного глиняной посуды, покрытой блестящей глазурью.
Адишац, дядюшка Эстрабу, поприветствовала погонщика Ариана.
Адишац, дочка, улыбнулся тот в ответ.
Через пару минут тронулись в путь. Пыльная сельская дорога бежала вдоль монастырских виноградников и мельниц, мимо пустошей, заросших вереском и утесником, через шаткий деревянный мостик над мелководной речушкой Перлонг. Затем из-за деревьев Ариана увидела высокую каменную звонницу приходской церкви Сен-Николя-де-Грав. Они должны были венчаться в ней, но в последний момент Жанте вдрызг рассорился с местным кюре. Придется завтра ехать в город, в аббатство Сент-Круа. Не то чтобы дальний крюк, но уж очень неприятны все эти городские придирки
Чуть в отдалении, из-за густых кустов акации, мрачной тенью вырастала темная черепичная крыша лепрозория. Жуткое место, даже собаки не бегают вблизи него. Казалось, будто сами стены здания, сложенные из грязно-белесого известняка, источали заразу и зловоние. Погонщик мулов, а вслед за ним и Ариана, поспешно перекрестились и отвернули взгляд.
За поворотом начинался пригород, в котором жил Жанте. Несколько рядов саманных домишек, прилепившихся друг к другу, и почти никакой зелени: ни деревьев, ни садов лишь несколько черных свиней, разлегшихся в дорожной пыли. Вскоре повозка подъехала к дому жениха. На самом деле, это был дом родителей Жанте, но мать его умерла еще при родах, а отец три года назад ушел на заработки в Беарн, и с тех пор от него не было ни слуху ни духу.
Дядюшка Эстрабу, вместо того чтобы остановиться у дверей дома Жанте, с невозмутимым видом проехал мимо. Таков обычай. Через пару мгновений из дома жениха выбежали трое молодых парней, среди которых был и заводной шафер Шибале, и с громкими криками принялись уговаривать возницу повернуть поводья. Тот, как водится, поначалу не соглашался. Пришлось потрясти перед ним звонкой монетой только после этого погонщик соблаговолил развернуть своих мулов.
Наконец, из дома вышел и сам жених. Небольшого роста, коренастый и широкоскулый, с выпуклым лбом и слегка косящими глазами на плоском смуглом лице Жанте сложно было назвать красавцем. Однако уверенная осанка и твердость во взгляде выдавали в нем человека надежного и основательного, из тех, что не привыкли выпрашивать у жизни незаслуженные подарки.
Жанте молча улыбнулся Ариане, сдержанно поклонился дядюшке Эстрабу и, не произнеся ни слова, направился к повозке. Он вообще был не особо разговорчив, тем более, на людях. Пока возница балагурил с друзьями жениха, сам Жанте деловито перетаскивал поклажу из повозки в дом. Закончив работу, он подошел к Ариане, сидевшей все это время на телеге.
Как поживает матушка Роза? учтиво поинтересовался жених.
Божьей милостью, хорошо, ответила Ариана.
Тетушка Сеголена благодарила ее и просила передать, что ей очень помогла та настойка. Она сказала, что отдаст вторую часть денег дней через десять, когда городской казначей заплатит ее мужу за работу.
Я передам, кивнула Ариана.
Платье уже готово?
Да, вчера матушка привезла из города.
Синее или красное?
Завтра сам увидишь, улыбнулась Ариана.
Хорошо, кивнул жених.
Немного помолчали, прислушиваясь, о чем беседовали Шибале с дядюшкой Эстрабу. Вечерний ветерок доносил с юга дурманящий запах лаванды и сосновой смолы.
Смотри, что подарил мне на свадьбу Ачегорри, Жанте достал из-за пазухи небольшой нож с резной ручкой из слоновой кости.
Ух ты! Ариана восхищенно принялась разглядывать замысловатые узоры на рукоятке. Смотри, тут дракон!
Это Сугаар, наваррский эренсуге.
Наверное, уйму денег стоит такой нож?
Ачегорри сказал, что выменял его у какого-то наваррца на трех взрослых свиней. Но это ж Ачегорри, он мог и приврать.
Ариана вернула нож Жанте:
Только не показывай его никому. Ты же знаешь, нам нельзя.
Жанте лишь махнул рукой:
Да не узнает никто.
Помолчали еще немного.
Ты волнуешься? нарушил молчание Жанте.
Ага, призналась Ариана.
Я тоже. Немного, тут же поправился Жанте. Но ты не бойся. Со мной тебя никто не тронет.
Ариана молча кивнула.
Эй, молодежь! послышался сзади голос дядюшки Эстрабу. Завтра наговоритесь. Пора возвращаться, ночь уж на дворе.
Ариана запрыгнула на повозку и помахала рукой Жанте. Вымотавшиеся за день мулы неспешно тронулись. «Жанте будет хорошим мужем», со спокойной уверенностью думала девушка, провожая взглядом исчезающий в ночи поселок.
***
Восточный берег Гаронны, вначале ровный, покрытый палюсными лугами и редкими домишками рыбацких поселков, завершался вдалеке невысокой грядой темно-зеленых холмов. Западный берег, на котором раскинул свои постройки Бордо, был плоским как столешница. Ивар, опершись о штирборт, задумчиво смотрел вдаль. Разморенное солнце неспешно опускалось за город, подсвечивая закатными бликами полуразрушенную громадину римского амфитеатра, мрачно возвышавшуюся в отдалении.
Северная стена была невысокой и слабо укрепленной: ожидать нападения отсюда, со стороны болот и топких палюсов, едва ли приходилось. Восточная стена, протянувшаяся более чем на две мили вдоль берега, выглядела покрепче. Рассмотреть ее во всех подробностях мешали паруса торговых когов, вставших на якоре по реке. Между когами и береговой насыпью сновали бесчисленные габары: одни подтаскивали в Бордо тюки с английской шерстью, сукном, кожей, бочки с засоленной рыбой; другие отвозили на суда баррики из береговых винных складов.
Чуть выше будет Лунный порт, раздался сзади голос Барбаверы. Но я вас высажу здесь, у квартала Тропейта. Сейчас придет габара, заберет вас. С этими словами Барбавера неуклюже махнул рукой, видимо, прощаясь таким образом, и направился в нос кога.
Ты уже бывал здесь? спросил Ивар у Грация.
Пару раз, кивнул головой менестрель.
Что за амфитеатр виднеется там, за пригородом, в миле от берега?
Местные называют его Дворцом Галлиены. Говорят, так звали первую супругу Карла Великого. Известно лишь, что она была дочерью толедского короля и что Карл развелся с ней едва ли не на следующее утро после свадьбы. Никто не знает, почему: может, она по субботам превращалась в ехидну, подобно сказочной Мелюзине, усмехнулся Граций.
Но при чем здесь Бордо?
Поди знай. Местные считают, что Галлиена была когда-то королевой Бурдигалы. Какой только чуши не роится в праздных умах простецов!
Граций помог спуститься канонику Адаму в подошедшую плоскодонную габару. Следом за ними спрыгнул и Ивар.
К воротам Красношапочника! кидая медный обол, крикнул Граций перевозчику. Тот ловко перехватил монету и молча кивнул.
Красношапочника? Что за странное название! поразился Адам Лебель.
Ничего странного, пожал плечами Граций, если иметь в виду, что красношапочниками здесь называют обезглавленных. Суровый гасконский юмор.