У мальчишек такие длинные руки, хмуро сказал он, покачав головой. А тебя вызвали сюда вовсе не для того, чтобы его жалеть. В жалость он все равно уже не верит.
А Шади впервые дал понять, что слышит наш разговор: бросил взгляд через плечо и злорадно оскалился. Зубов у него не хватало, и я наконец-то сообразила, зачем он здесь: лекарей мальчишка, должно быть, тоже не подпускали не подпустил бы еще долго, а помощь ему явно требовалась как можно скорее.
Вы хотите, чтобы я воспроизвела заклинание на нем? все-таки переспросила я.
Нисаль-ага печально вздохнул:
То, что делают с рабами-саклаби, противно самой человеческой природе, и недобросовестные творцы заклинаний, несомненно, должны быть искоренены, как и нечистые на руку торговцы. Но иногда забвениелучший подарок.
Оскал сполз с лица Шади, уступая место шоку, страху ипочему-то злости.
Зверь! хрипло выкрикнул мальчишка и вцепился в прутья решетки, яростно тряхнув тощими руками. Он заодно со зверем, хочет, чтобы я забыл!
Нисаль-ага замер: похоже, это был первый раз, когда Шади заговорил.
Спроси его про зверя! настаивал он, и нездоровая хрипотца постепенно уходила из его голоса, сменяясь юношеской ломкостью. Пусть расскажет про когти! Про клыки! И про кровь, сколько же крови!.. с каждым словом он говорил все громче, пока не зашелся беспрерывным криком, постепенно переходящим в неразборчивый скулеж.
Только недюжинным усилием воли мне удалось не зажать уши: слушать это было невыносимо.
О каком звере он говорит? все-таки спросила я.
Нисаль-ага недоуменно развел руками.
Не имею ни малейшего представления. Отряд Рашеда-тайфы нашел его, когда выезжал за город на соколиную охоту, может быть, мальчик увидел чью-то добычу, и это стало последней каплей? После того, что с ним случилось, немудрено забояться одного вида крови.
Лично мне казалось, что последней каплей для него стало как раз заточение во дворце: Шади схватился за голову и мерно покачивался в клетке, упираясь коленями в решетку на каждом движении.
Как бы то ни было, ни один чудотворец не успеет исцелить его разум, если Шади не займутся обычные лекари, сказал Нисаль-ага, заметив мои сомнения. А если мальчик пожелает вернуть себе память, то это можно будет устроить, когда я увижу заклинание и смогу разработать противодействие для него.
Я неуверенно опустила взгляд. Шади раскачивался, как метроном, и непрерывно бормотал себе под нос что-то про зверей и когти. Он не повернулся, даже когда я шагнула ближе и подняла руки.
Со стороны чародейство всегда выглядело странноа в исполнении «зеркала» еще страннее: обычные люди не могли видеть струны магии, натянутые в пространстве, как веревки в доме у слепого. Хочешьдвигайся по ним, нетсправляйся своими силами, ищи дорогу безо всяких направляющих.
Но, когда заклинания творили полноценные маги, задетые ими струны едва заметно светились, выстраиваясь в стройные рисунки, и тихо звенели; чем выше было мастерство чародея, тем сложнее и чище звучала мелодия, и тем прекраснее получался узор.
Когда что-то пыталась сделать я, это выглядело так, словно я слепо шарю руками в пространстве. Неудивительно, что у отчима никогда не было много заказчиков: любой товар еще нужно уметь преподнестиа это весьма непросто, когда речь идет о блаженной арсанийке, которая хватает напряженными пальцами безответный и совершенно беззвучный воздух.
Но свитки с заклинаниями у меня получались ничуть не хуже, чем у Малиха, и ими точно так же могли пользоваться все, кто хотел, даже люди вовсе без магического дара. Я действительно видела магические струны и слышала их песни, и они сами сплетались в мелодию, что неотступно звучала в моей голове, пока я помнила чужие чары.
Мелодия «черного забвения» была на редкость неблагозвучной. Струны напряженно гудели, будто вот-вот лопнут, и басовитые звуки били по ушамнеритмично, но настойчиво, и казалось, что сердце вот-вот сорвется с размеренного биения в тот же сводящий с ума напев.
Но оно выдержало в прошлый раз. Выдержало и в этот.
Из всех присутствующих мое заклинание мог оценить разве что Нисаль-ага. И Абдулахад-ага, и стражники в открытой галерее только с недоумением смотрели, как я кручу головой, будто прислушиваясь, и странно изгибаю пальцыи, когда я выдохнула и расслабилась, даже не сразу догадались взглянуть на клетку.