Я могла бы взять жизнь как плату, размеренно сказала Вестница. Как основу для Стража, которого ты просишь. Но тебе не место здесь. Ты должна уйти обратно. Но часть твоих сил, души, тепла я возьму, чтобы оградить мир от того, что тебя пугает. Приди сюда, Дитя Доменов, и силу дай творению веры.
Мист перекосило буквально всю, настолько не хотелось участвовать в сомнительных экспериментах и выяснять, какую же именно часть сил, души и тепла заберет у нее Вестница Деи, да еще и так внезапно. Но та уже словно тянула ее к себе, зацепив за что-то внутри, и согласный шаг вперед все-таки пришлось сделать, хоть и на мучительной тяге души.
Вестница раскрыла объятия, и прикосновения ее были больше похожи на касания раскаленных световых лучей. Они впивались, словно проникая внутрь кожи слой за слоем, не прорезая, а проскальзывая между бесконечно малыми точками в пространстве. И Мист сама ощущала себя точками, которые изучают, копируют, переносят на новый лист, расположенный напротив, вытягивая из нее жизненные силы.
Похожая на нее, но другая фигура постепенно вырастала рядом в растянутом в бесконечности мгновении, окутываясь плотью, кровью, волосами, чешуей.
Вы там что творите, безумные бабы? услышала Мист обеспокоенный голос Торрена, и ощутила его руки на своих, тянущие ее назад, от Вестницы.
Договор, выдохнула девушка в божественное творение, стоящее с ней нос к носу, как отражение в зеркале.
Оно продолжало вытягивать из нее силы с каждым миллиметром своей манифестации в реальном мире, но уже начинало казаться живым само, несмотря на то, что каждый миллиметр нового существа словно состоял не из плоти, а из плотно пригнанных друг к другу строчек текста.Охранять город от пробуждения Ардоры.
Творение начало открывать глаза, и по пространству между ними пробежали трещины.
За строками я скрыта, мое найди ты имя, сказала или не сказала Мист, и новорожденный демон Домена светлой звездой полетел в черноту ночи внизу. Кажется, с ней полетело и сознание Мист, растеряв остатки сил.
Она была где-тои одновременно нигде. Ей казалось, что ее куда-то тащат, куда-то кладут, и слышались обрывки разговоров. Она ощущала свет и тень, холод и тепло, и странные сны накладывались на них, витая вокруг. Она пыталась выбраться, вытолкнуть себя из странного, плавающего состояния, но сил не хватало раз за разом, словно что-то истощило ее донельзя. Только вот в чем именно была причина, она никак не могла вспомнить.
А потом, с сотой или, может, тысячной попытки невидимая стена упала, и Мист, открыв глаза, увидела плечо Торрена в заношенной грязной куртке, и в уши вступил гул голосов, что-то обсуждающим на эолен.
От куртки нехорошо пахлои, признаться, Мист казалось по здравому размышлению, что последний раз, когда Торрен ее отмывал, было ровно после атаки злобной птички, и делал он это, как любой герой, крайне неохотно.
Притворяться кончай, вполголоса сказал Тор.
Я еще не решила, хочу я дальше жить или не очень, так же тихо ответила Мист.
Решай быстрее.
Это зависит от того, что там происходит. Если нам опять надо что-то решать, так нет, не хочу.
Да вот как будто много ты нарешала! проворчал парень, встряхивая ее на руках, чтоб не сползала. Да кто б знал, что это ты ту скорпиониху наваяла, а? А я ж и не сообразил, что она на тебя похожа.
Трудно было сообразить, съязвила Мист, чувствуя, что волей-неволей окончательно возвращается в мир живых. Ты ж на ее глаза только и пялился, охальник. Все, пусти.
Страшитесь, ехидно сказал Торрен, спуская ее ноги на пол. Великая Моррайт сейчас вам тут все рассудит, кто прав, кто виноват.
Гул голосов моментально стих, и Мист с явным удивлением обвела взглядом молча, испытующе глядящих на нее эльфовсамых-пресамых настоящих эльфов, и вокруг был самый настоящий эльфийский дворец, и все ее спутникитакие же измотанные, вонючие, покрытые коркой грязи и крови, как и они с Торреном оба, выглядели тут просто каким-то прыщом на благородном лице.
Подлец Торрен, не будь дурак, сделал длинный, размеренный шаг назад, оставляя ее на всеобщем перекрестном обозрении.
Приветствуюэ благородное собрание, сказала Мист на эолен, пытаясь говорить хотя бы относительно внятно. А что, собственно, у нас происходит?
Собравшихся был целый кворум, иначе не сказать. Или стая. Или парламент. Или еще что-то такое, чем можно измерить сборища эльфов. Среди них Мист четко опознала местного магадаже если бы он не держался чуть в стороне от остальных в окружении нескольких учеников, и не держал бы в руках изрядный магический посох, она узнала бы его по особому ощущению, сродни тому, которое распространяла вокруг себя Лаутари. Остальные явно великими магами не былино одеты были так богато и затейливо, что явно представляли собой местную элиту. Зал был им под стать: тут были и сводчатые потолки, и прозрачные мозаики окон, и резные кресла в нишах, и большой стол, словно выточенный из единого куска дерева, посередине. И пустой трон, возвышающийся в конце, на сиденье которого лежал, смутно поблескивая, витой венец.
Это Моррайт, указал на нее Этейн. И я снова говорю: вы можете сами вопросить Дею Дилингу и получить от нее ответ о том, кто эти странники, и зачем пришли к нам. Они благословлены ею.
Мист в этом уже сомневалась: последняя встреча с Вестницей еще отдавалась болью и усталостью в таких местах, о существовании которых у себя она даже не подозревала. Кроме того, она чувствовала себя слабой и совершенно не пригодной к дурацким спорам.
Благословенны два раза, проворчал за ее спиной Торрен на весторне. Спереди, значится, благословлены, и сзади, значится, тоже. В смысле что по куполу и пинком под зад.
Этейн из Осени, резко сказал один из старших эльфов, и Мист даже дернулась, впервые услышав его имя произнесенным кем-то, кроме самого Этейна. Первое э стало почти что а, и акцентное поднятие е куда-то ушло, и в конце практически нарисовался не проговоренный полностью, но слышный в придыхании хвостик традиционного окончания. В общем и целом, это было для ее слуха почти совсем другое имякуда более привычное и знакомое по историческим реалиям, чем Этейн.Ты говоришь странные вещи, в которые поверить невозможно.
Но, перебил его другой. Разведчики уже принесли весть о том, что там, где стояли стены Ардоры ныне лишь дым и пепел. Так или иначе, но порученное тебе задание выполнено, поэтому ты и твои люди могут вернуться в лоно рилантара. И это главное.
И сколько это я была в отключке? вполголоса поинтересовалась Мист.
Да вот добрались Лесной дорогой, один раз с этими поговорили, потом нас сунули в какую-то холодную, вот второй раз вызвали сейчас.
Это, без сомнения, переводилось, как долго.
Мы приветствуем возвращение имен тем, кто умер и вернулся к жизни, важно сказал еще один эльф. Но остается большое зло, сотворенное вамиваэрле, ступившие под сень лесов, и вошедшие в самое сердце рилантара.
Они под сенью Деи Дилинги, упрямо повторил Этейн, весь напрягаясь. Вестница Деи назвала Моррайт Дитя Доменов и Хозяйка силы, отметила ее благодатью, и позволила нам вместе с ней пройти по полям Света. И нам всем велела помочь Моррайт с ее задачей. Ей нужен ар-Маэрэ, чтобы прояснить, как она и ее спутники сюда попали, и чтобы вернуться назад.
Для Мист ар-Маэрэ был Мейли, конечно же. Но за столько веков до него титул, конечно, принадлежал другомунемного спесивому на вид эльфу с посохом. Маг сощурился на них, и Мист внезапно поняла, что он просто близорук, а не высокомерен.
Ты, ис-Вейре Этейнрил, и без того ходишь по кромке терпения Совета, со скорбью в голосе сказал тот, которого Мист приметила первым из этого сборища. Посмел привести сюда ваэрле и смеешь говорить вещи, недостойные светлых ликов богов.
Почему же, встрепенулась эльфийка в белом, то того молчавшая. Я чувствую, как Четверо касаются этой девушки и ее большого спутника. Они не принадлежат богамно Домены богов живут в их душах. Они, без сомнения, благословенны.
Два раза! страшным шепотом подтвердил Торрен, которому Эррах подсказывал непонятные места на ухо.
Что же, сощурился Первый. Если досточтимый ар-Маэрэ согласен заняться проблемами ваэрле, так тому и быть.