- Я тоже. - Отозвалась мама. - Где ты ее слышала?
- Нигде. - Пришлось очередной раз соврать мне. Правда при любом раскладе вышла бы мне боком. Хотя за сегодня я уже столько всего натворила и сказала, что боком мне что-то все равно вылезет. Вся шаткая конспирация коту под хвост. - Сама сочинила. Это детская песня.
- А для взрослых ты что-нибудь сочинить можешь? - Вдруг спросил Ромич, как-то по-новому глядя на меня.
Что изменилось в его отношении, мне не удалось понять, но почему-то захотелось спеть что-то такое, что оставило бы в душе след. Вдруг подумалось, что даже если меня скоро не станет, то останется песня, которую, возможно, запомнят. А еще почему-то стало себя безумно жалко, ведь по сути мне уже почти тридцать лет! А по факту я всего лишь маленькая девочка, которая безумно устала быть чужой даже среди своих. Прыгаю тут, как лягушка в кувшине, пытаясь взбить масло. Вспомнился папа, который уплыл совсем недавно. Где он там? Все ли у него хорошо? И так тоскливо стало, что почти не задумываясь над переводом, лишь изредка меняя слова, подстраивая их под местные реалии я запела "Нежность":
Опустела без тебя Земля
Как мне несколько часов прожить
Также падает в садах листва
И куда все спешат люди
Только пусто на земле одной без тебя
А ты, ты летишь и тебе дарят звезды свою нежность
Также пусто было на Земле
И когда летал дракон в степи,
Также падала листва в садах
И придумать не могла Земля
Как прожить мне без него, пока он летал,
Летал и все звезды отдавали ему свою нежность
Опустела без тебя Земля
Если можешь прилетай скорей...
Голос у меня в этом теле, как впрочем и в прошлом был неплохой. По крайней мере передать мелодику и настроение песни мне удалось. И в комнате на несколько минут повисло молчание.
- Поздно уже, давайте спать. - Я поняла, что морально выдохлась и мне срочно нужно пополнить резервы хотя бы сном. Потому что теперешнее состояние души мне совсем не свойственно и нужно обязательно возвращать прежний оптимизм. И я это обязательно сделаю... Но завтра. Сегодня на это сил уже нету.
Я поцеловала непривычно молчаливого Мирата в щечку, подтолкнула того к маме, а сама повернулась к раненому и положила руку на лоб. Жара не было. И это было замечательной новостью. Плохо было то, что перевязку делать было не чем и придется для этого ждать по крайней мере утра.
Все завозились, устраиваясь поудобней. Я бросила на них взгляд и почувствовала, как Саргайл здоровой рукой погладил меня по щеке. Его глаз в это время смотрел так, что было понятно: хочет что-то сказать, но что, я так и не поняла, а вернее не хотела понимать и считывать его мысли. Эта нехитрая ласка согрела мне сердце и я благодарно сжала его пальцы, прижимая руку к щеке сильнее. А потом аккуратно отвела ее и улеглась неподалеку.
Из мужской половины раздалось недовольное сопение Ромича и Мамука. Мират почему тоже смотрел с осуждением. Это меня даже немного повеселило, откуда только берутся такие малолетние ревнивцы? А еще вдруг вспомнился "дракон в степи", который летал у меня в песне вместо "Экзюпери" и я легла спать уже не такой опустошенной и даже с кривой улыбкой на губах.
Глава 8
Я стояла у печи и машинально помешивала укрепляющий отвар для Саргайла, которого мы уже неделю прятали в потайной комнате.
Да, мы выбрались от туда уже на следующее утро. Ночка, к слову, тогда выдалась напряженная и нервная, и поспала я совсем не долго, так как к нам в дом явно кто-то заходил и шумел, однако, довольно быстро все звуки прекратились и больше нас не тревожили. Но это не означало, что мы расслабились и не ждали нового вторжения. Однако, как я уже говорила, его больше так и не случилось.
А потому, вымотавшись к утру не столько физически сколько морально, все уснули, а Кирим, приложив для меня к губам палец в немой просьбе не шуметь, выскользнул из комнаты и пошел на разведку. Мне же, не смотря на усталость, заснуть так и не удалось.
Кирим вернулся примерно через час, все еще спали, а потому он поманил меня из комнаты и рассказал все уже сидя на кухне, где я приготовила для нас обоих кофе и нарезала сыр и копченое мясо, которые достала из холодной. К моему удивления ее почему-то не разграбили, хотя от тех продуктов, что оставались более-менее на виду не осталось и следа. Лишь белая дорожка от мешка с мукой, который тащили прочь из дома.
Потом профессор мне объяснил, что в Фаргоции холодные устроены по-другому и солдаты просто могли не знать, где ее искать. А времени, чтобы перешерстить все более основательно у них видимо не было.
Вот после такого нехитрого завтрака Кирим мне и рассказал, что фаргоцианам уже к ночи удалось захватить крепость и всю ночь они лечились и отдыхали, а кто и грабил, воспользовавшись общей неразберихой. Однако, к утру военной комендатуре удалось навести порядок, и сейчас уже можно было выходить на улицу и возвращаться, так сказать, к мирной жизни под пристальным надзором. Разумеется, никто из жителей не торопился, а потому в городе было тихо. Лишь солдаты сейчас несли караул в городе и расчищали его улицы, которые за последние сутки перетерпели много испытаний.
- Всех убитых горожан и эльмирантийских солдат собирают на восточной окраине, в течение дня можно будет забрать тела близких или знакомых и похоронить. Тех, кого не заберут, закопают в общей могиле. Как-то так. - Вздохнул старик и закончил свое повествование.
- Щедрое предложение. - Проглотив ком в горле, иронично проговорила я.
- На самом деле так и есть. - Отозвался Кирим. - Обычно о таких мелочах захватчики не задумываются, или оставляют все как есть, или сваливают всех в общую могилу.
- Похоже на политический ход. Видимо, на этот город у них большие планы. - С горечью и какой-то остервенелой злостью произнесла я. Потому что вспомнились дядя Ренат и Арават, вспомнились все те, кто был тогда в доме вместе с ними, вспомнились друзья и приятели, что приходили ко мне в кофейню или просто здоровались на улице. Где они сейчас? Кто остался жив, а кто погиб и больше никогда не увидит этого неба? Кого из них я сегодня увижу на восточной окраине?
Некоторое время мы просто молчали, а потом я поднялась и принялась готовить бульон для раненого и всех остальных. Думаю, после суточной сухомятки все примут его на ура. Ну и еще что-нибудь горячее нужно придумать благо холодную не разграбили.
К моему удивлению Кирим безмолвно начал мне помогать. Раньше за ним помощи по кухне было не дождаться: он сразу или глох на два уха или начинал так жаловаться на свои старческие болячки, что проще было его вообще не трогать.
К тому моменту, как все проснулись и вышли из потайной комнаты, мы уже все приготовили и я нарезала на бинты чистую простынь.
Пока все завтракали и делились последними новостями, я перевязала и накормила из ложечки Саргайла. К сожалению, рана на бедре у бедняги немного воспалилась и пришлось усиленно ее обработать, а самому Саргайлу заварить противовоспалительный отвар. Да-да, у знахарей имелись и такие сборы. На самом деле, смесь не сложная (особенно если освоился с местными реалиями и постоянно интересуешься вопросом): плоды шиповника, чабрец, подорожник, календула и что-то там еще, уже не помню. Но сбор довольно сильный, как говорила мне сама знахарка.
О походе на восточную окраину я рассказывать не могу и не буду...
Расскажу лучше о том, что фаргоциане организовали госпиталь для местных, где мы с удивлением обнаружили тяжело раненого, но живого Аравата, и еще несколько знакомых горожан, которых договорились забрать домой, как только найдем на чем их можно перевезти. Местный лекарь, страшно уставший на вид человек, осведомился в состоянии ли мы оказывать раненым квалифицированную помощь на дому и, получив утвердительный кивок, с облегчением сказал, что будет рад, если мы освободим его хотя бы от части пациентов.
Честно говоря, этот своеобразный госпиталь таковым можно было назвать с большой натяжкой, скорее чуть огороженное место, где у людей были организованы лежанки и маломальский уход. Хотя, думаю, совсем скоро горожане заберут по домам всех.
Это место еще пару часов назад оказало бы на меня угнетающее воздействие, однако, после того, как мы нашли дядю Аравата и еще нескольких знакомых среди многочисленных мертвецов... На многие вещи начинаешь смотреть иначе или скорее восприятие просто притупляется. Конечно, на само опознание никто меня не пустил, однако и того, что я увидела издалека, мне хватило.